Барбара Смит - Покоренное сердце

Его сердце было открыто навстречу всем женщинам, он бегал за каждой юбкой и вел беспорядочную жизнь.

Саймон, напротив, любил логику и порядок и полагал, что страсть должна подчиняться внутренней дисциплине. Когда человек твердо знает, чего он хочет, он живет в ладу с собой и не подвержен душевным волнениям. В соответствии с этим жизненным принципом Саймон поддерживал отношения с женщинами только до тех пор, пока они не покушались на его свободу. Как только женщина предъявляла на него права, он без колебаний с ней расставался.

Он полагал, что их отношения, с женой будут сухими и отстраненными. Если же она начнет его утомлять, он сплавит ее в загородное поместье в Гемпшир и будет лишь изредка навещать с целью продолжения рода. И каждый из них будет мирно заниматься любимым делом: она – устраивать приемы для соседей, а он ловить преступников.

– Но выбор настолько велик, – Гарри широко развел руки, – что лично я просто теряюсь. Тут тебе и мисс Горэм с ее сияющими голубыми глазами, и нежная, застенчивая леди Эллен Рид, и великолепный бюст леди Розабел Лэтроп…

– Лэтроп? – резко перебил его Саймон. – Из семейства Уоррингтон? – При упоминании этого имени в нем боролись сожаление и гордость. Сожаление, оттого что скандальная история, связанная с побегом дочери маркиза, снова всплыла на поверхность, и гордость, оттого что Призрак уже сидел в Ньюгейтской тюрьме в ожидании приговора, и в этом была его личная заслуга.

Гарри с подозрением взглянул на Саймона:

– Леди Розабел – внучка Уоррингтона. У тебя к ней особенный интерес?

Саймон напустил на себя равнодушный вид. Даже Гарри не должен знать о его тайной работе.

– Конечно же, нет. Мне подойдет любая девушка с хорошей родословной.

Гарри скрестил руки на груди.

– Но у тебя, наверное, есть какие-то предпочтения. Какой она должна быть? Блондинкой или брюнеткой? Миниатюрной или высокой? Робкой или дерзкой? Попробую угадать. Тебе должна понравиться высокая стройная брюнетка, достаточно острая на язык, чтобы сразиться с тобой в словесной пикировке.

– Маленькая наивная блондинка тоже сойдет. Также как и нескладная шатенка среднего роста. Меня мало волнует ее внешность. Лишь бы она могла стать настоящей графиней.

– А что для этого нужно?

– У нее должно быть безупречное происхождение, отличное здоровье и готовность к полному подчинению.

Гарри тихонько свистнул.

– Можно подумать, ты выбираешь не графиню, а щенка.

– В некотором роде.

Саймон и сам поморщился от своих слов. Если бы его сейчас услышали сестры, они бы наверняка свернули ему шею. Но к ним он относился совсем по-другому. Саймон не надеялся встретить девушку, наделенную таким же бойким характером и острым умом, как у его сестер. По правде сказать, все его сестры служили украшением светских приемов и балов, и он всегда чертовски гордился ими. Так, наверное, мог бы гордиться ими отец.

Саймону было пятнадцать, когда они остались без отца, но он считал себя ответственным за их образование. Обычно девушек в высшем свете учили вышивать и играть на фортепьяно, но сестры Саймона читали в оригинале Платона и Цицерона, знали математику, географию и астрономию. Иногда они ворчали, что он слишком сильно их нагружает, зато, став взрослыми, могли поддержать беседу на любую тему… в те краткие минуты, когда не были заняты разговором о детях и домашних делах. Похоже, никакое образование не способно заглушить в женщине интерес к домашнему очагу, подумал Саймон.

Гарри скривился, и Саймон посчитал нужным разъяснить свою позицию:

– Я вовсе не хочу сказать, что отношусь к женщинам как к собакам. Но согласись: большинство девушек думают только о флирте и новых платьях.

– Нет, я не согласен, я абсолютно не согласен. – Гарри наклонился вперед, уперев локти в колени. – Если бы ты чаще появлялся в свете, то понял бы, что я имею в виду. Девушки – это волшебные, очаровательные создания, все вместе и каждая в отдельности. Они такие милые, нежные и…

– Глупые. Как бы там ни было, я намерен взять одну из них в жены и вылепить из нее графиню.

Гарри покачал головой:

– Ты – жестокосердый ублюдок.

– Ничего подобного, – сухо ответил Саймон. – Моя мать подтвердит, что я законнорожденный.

Коляска замедлила ход, и они остановились напротив великолепного фасада Стэнфилд-Хауса. Гарри бросил на друга взгляд, который Саймон помнил еще со времен обучения в Итоне.

– Раз тебе все равно, на ком жениться, женись на первой встречной.

Саймон хмыкнул и покачал головой:

– Нет, в эту ловушку ты меня не заманишь.

– Ага! Вот ты уже и отказываешься от своих слов! Либо признай, что тебе не все равно, либо принимай мой вызов.

Саймон видел, что Гарри пытается поймать его на слове. Но он не такой дурак, чтобы позволить загнать себя в угол. Хотя, если честно, он сам вырыл себе яму, когда рассуждал о вещах, в которых вовсе не был так уверен, как говорил. Понимая, что сейчас сделает глупость, он все же не смог устоять и решил доказать свою правоту.

Он холодно посмотрел на Гарри:

– Что ж, я согласен, если ты так настаиваешь. Но она должна соответствовать трем условиям, которые я тебе перечислил.

Гарри расплылся в широкой ухмылке:

– Ну конечно! И так уж и быть: она может быть хорошенькой, разрешаю. Все-таки графиня Рокфорд не должна быть мужеподобным чудовищем.

Саймон еще раз перечислил условия:

– В меру хорошенькая, из хорошей семьи и не старше двадцати лет.

– Тридцати, – поправил Гарри. – Взгляни на леди Сьюзен Бердсолл: уже десять лет, как томится одна, и вовсе не от недостатка претендентов…

– Двадцать пять, – пошел на компромисс Саймон. – Но обязательно девственница. Я должен быть уверен, что первенец – точно мой.

– Так ты уже решил, что первенец будет мальчик? Ну что ж, это правильно, старина. – Гарри в предвкушении потер руки и выглянул в окно. – Предлагаю пройти через сад сразу в бальный зал. Тогда все девушки будут иметь равные шансы заполучить тебя в мужья.

Глава 2

Признаться, довод женский у меня: Так думаю, поскольку так считаю я.[3]

Что за девчонка! Куда она запропастилась?

Клер быстро прошлась по комнатам и вышла на галерею, находившуюся в задней части дома. Из бального зала доносилась музыка. Прохладный вечерний ветер заиграл оборками чепца Клер, стало зябко. Поежившись, она сдвинула очки на нос и вгляделась в темноту.

Дом герцога Стэнфилда находился в самом центре Лондона, однако сад был на удивление большим. Фонари у крыльца слабо освещали тропинки. Цветочные клумбы покрывала мгла, на каменной ограде мелькали тени. Дальше все было скрыто холодным густым туманом. Разросшиеся деревья и безлунная ночь словно сговорились помогать беспутным повесам, увлекать юных дев в укромные места, где можно было украдкой сорвать с их губ поцелуй.