Кейт Мур - Любовь и долг
Благородное начинание.
Голова Вайолет гудела от мысли о предстоящем бале, но слова Пенелопы снизили значимость блестящего бала. Собрание общества в поддержку нуждающихся вдов было куда более важным мероприятием. Возможно, она зашла слишком далеко, вообразив себя образцом благородной дамы.
Не то, чтобы Вайолет грезила о балах, как любая девочка. Она мечтала о своем кабинете и об отцовском банке. После смерти мамы несколько месяцев папа не знал, что делать со своей серьезной большеглазой дочуркой. Ее брат учился в частной школе, а папа не хотел оставлять Вайолет дома в одиночестве. Поэтому каждое утро он брал ее с собой в банк, где разрешал сидеть в большом кожаном кресле в своем кабинете.
Вайолет обожала папино место работы. В то время она еще ничего не знала о старинных афинских храмах, с которых было скопировано здание банка, но ее все равно привлекали великолепные колонны и роскошная атмосфера. А еще маленькой девочке здесь никогда не было скучно. Особенно ей нравилось сочетание разных звуков: шелест бумаг, стук шагов, скрип перьев, приглушенные голоса и чуть слышный шум лондонских улиц.
С тех пор Вайолет мечтала о таком же кабинете, как у отца. И была уверена, что станет банкиром. Партнеры отца останавливались в коридорах, чтобы поздороваться с ней, и предлагали решить задачки, на которые она всегда знала ответы.
Когда Вайолет исполнилось тринадцать, папа сильно удивился, узнав о ее мечте. Он говорил, что девочки не бывают банкирами. А когда она спросила его, кем же девочки бывают, он, всплеснув руками, ответил, что ей нужно думать о чем-то женском, а не о банке — деле для мужчин.
Поначалу Вайолет недоумевала по поводу такого разделения мира на женский и мужской. Она вспоминала странных французов, которые в своем языке даже существительные делили на женские и мужские. И тогда девочка спросила папу, по какому принципу вещи принадлежат тому или иному роду.
Папа снова пожал плечами. Он полагал, что это и так понятно. Тогда Вайолет составила список того, что ее интересовало, и показала своему брату Фрэнку. Он рассмеялся и сказал, что ничто из списка девчонок не касается: ни банковское дело, ни закон, ни юриспруденция, ни архитектура, ни паровые двигатели. В ответ Фрэнк составил другой список: шляпки, перчатки, туфли, благотворительность, книги, балы.
— Вот это — для девчонок.
Вспоминая сейчас тот случай, Вайолет улыбнулась про себя. До последнего пункта в списке Фрэнка ей пришлось проделать долгий путь. Но сейчас, когда она до него добралась, у нее не было времени на сомнения по поводу своего жизненного пути. Кроме того, подготовка к балу требовала времени.
А герцогиня, как назло, никуда не спешила. Они медленно шли к лестнице. Сзади на положенном расстоянии следовал слуга с коробкой приглашений.
Вайолет не могла сказать, что они с Пенелопой дружны. Их знакомство с ее светлостью герцогиней Хантингтон насчитывало всего несколько недель, так что рано было говорить о какой-то близости. Хотя Пенелопа настаивала, чтобы они называли друг друга по именам, опуская титулы.
Тремя неделями ранее герцогиня, которая интересовалась благотворительными прожектами, гостила у Вайолет и пригласила ее с ответным визитом. Вайолет обсудила приглашение во всех подробностях со своей старой гувернанткой и преданным другом Августой Лаундес, и они пришли к заключению, что Вайолет ничего не потеряет, если примет его.
Пенелопа Фрейн была симпатичной хрупкой женщиной чуть за тридцать с зелеными глазами и тициановскими волосами. До замужества у нее было столько поклонников, что ее отцу однажды пришлось попросить их всех удалиться с бала. Помимо титула, состояния и красоты, от отца Пенелопа унаследовала влияние в обществе. Опекая модисток, она приобрела среди них много друзей, и уже через три недели благодаря Пенелопе Вайолет объявила о предстоящем благотворительном бале. Герцогиня пожала Вайолет руку, и та интуитивно почувствовала, что Пенелопа ждет ответного жеста поддержки. Вайолет лихорадочно вспоминала все, что знает о состоянии семьи Фрейн. Они явно не нуждались в деньгах. Все, что могло скомпрометировать честность отцовского банка, отклонялось ею сразу.
Вайолет хотелось перепрыгнуть через две ступеньки, чтобы оказаться в карете до того, как Пенелопа передумает помогать ей. Их мартовский бал был рискованным мероприятием, а без финансовой поддержки Пенелопы дело было бы и вовсе безнадежным. Пенелопа в задумчивости нахмурила свои аккуратные брови.
— Я полагаю, это неплохая идея, чтобы каждая дама была в платье из ткани, которая выработана на фабрике «Спитафилдс». — Они подошли к последнему лестничному пролету. — Если вы не против, мы могли бы устроить примерку здесь. Я бы предоставила одну из гостиных вашим швеям.
Вайолет кивнула. Возможно, хорошей мыслью было привести портних в дом благодетельницы вместо того, чтобы оставлять их в небезопасном пригороде. Вайолет искренне благодарила Пенелопу за поддержку, но понимала, что герцогиня видит ее насквозь. Вайолет хотела не только помощи. Она стремилась показать, насколько высшее общество зависит от труда простых людей, и в каких условиях эти люди трудятся. Если дамы будут приезжать на Парк-лейн для примерки, то они никогда не увидят, как швеи при свете одной-единственной лампы работают, согнувшись над столами, до поздней ночи, потому что им нужно кормить свои семьи.
Герцогиня не отпускала руку Вайолет. Внизу предупредительный слуга в безупречной голубой ливрее встал со скамейки.
— А кого вы пригласили на наш бал?
— О, если честно, я не всех знаю. — Вайолет и подумать не могла, что Пенелопе будет интересен круг ее общения, поскольку вне прожекта их дороги никогда не пересекались. — У меня дюжина друзей, которые готовы помочь в этом деле.
— Я имела в виду, не хотите ли вы выделить кого-то из гостей?
— Вы имеете в виду мужчину? О нет, я положила глаз на банк, а не на мужчину.
— Зато мужчины не сводят глаз с вас.
— Что ж, я уже не маленькая девочка.
Вайолет было двадцать четыре, и она надеялась, что детство осталось позади. Она словно заперла его в сундук, похоронила в гробнице или утопила в океане, как груз, который сбрасывают с корабля во время шторма.
— Вы наследница.
— Что ж, в таком случае мужчины положили глаз не на меня, а на мой банковский счет.
Пенелопа с сомнением посмотрела на нее. Прошло довольно много времени, прежде чем она заговорила снова.
— Вайолет, вы ведь знаете, что Блэкстон вернулся.
Услышав это имя, мисс Хаммерсли вздрогнула. Потом подхватила юбки, как будто боялась упасть с лестницы, и даже испугалась — вдруг герцогиня заметила ее реакцию?
