Александра Девиль - Письмо Софьи
Когда окончился спектакль и публика, неистово аплодируя, повставала с мест, Софья наряду с восторгом ощутила даже некоторую зависть к актрисе, но зависть возвышенного свойства: ведь девушка знала, что Семенова – дочь крепостной крестьянки и, стало быть, талант помог ей одолеть сословные предрассудки, восхищая даже самых знатных и титулованных зрителей. Забывшись, Софья невольно прошептала: «Какое прекрасное дело – быть актером… Вот бы мне…» Но Домна Гавриловна услышала ее реплику и тотчас сделала замечание: «Что за мечта у тебя, голубушка? Не для того мы с твоим отцом дали тебе приличное воспитание, чтобы ты тянулась к лицедеям. У актерок много покровителей, но мало доброй славы. А я хочу видеть тебя женой добропорядочного человека».
Софья вздохнула и, отвернувшись от тетушки, встретилась взглядом с тем самым зрителем в партере, который на протяжении всего спектакля не сводил с нее глаз. Он улыбнулся ей, и девушка не смогла не ответить ему улыбкой. Она сразу же почувствовала, что одними переглядываниями дело не ограничится; так и произошло. Оказалось, что Юрий Горецкий – а это был именно он, пришел в театр не один, а со своим приятелем Илларионом, родители которого приходились дальней родней Гордею Онуфриевичу Чепурному, покойному мужу Домны Гавриловны. Благодаря этому удачному совпадению Юрий Горецкий был представлен Домне Гавриловне и ее подопечной, а в разговоре выяснилось, что дядя Юрия владеет поместьем в Люботине, недалеко от Харькова.
Так началось знакомство Юрия с Софьей, а продолжалось оно стремительно, хотя и втайне от тетушки. Домна Гавриловна даже не подозревала, что Горецкий, навещая своего дядю, не упускает случая побывать в окрестностях ее поместья и встретиться с Софьей. Молодые люди скоро ухитрились наладить между собой переписку через доверенных слуг. Причем о таинственности больше всего заботилась Софья, которая скрывала свои отношения с Юрием потому, что поначалу не была уверена в серьезности его намерений. Гордая и самолюбивая в душе Софья не хотела, чтобы тетушка и другие потом упрекнули или высмеяли ее за то, что вообразила себя невестой дворянина, который вовсе и не думал на ней жениться, а хотел лишь соблазнить, позабавиться.
И вот наконец настало время, когда Софья сможет говорить о своих отношениях с Юрием открыто, когда он будет появляться в доме тетушки как официальный жених ее подопечной.
С этой радостной мыслью девушка кинулась навстречу Юрию, и он, заключив ее в объятия, первым делом спросил:
– Так ты согласна стать моей женой?
Глядя в его светло-карие с зеленцой глаза, она чуть дрогнувшим голосом произнесла только одно слово:
– Да!
Его сияющий взгляд был красноречивее всяких слов. Не выпуская девушку из объятий, Юрий крепко поцеловал ее в губы. Они и раньше целовались, но в укромных местах, под сенью деревьев, теперь же он поцеловал ее прямо возле дороги, где их могли видеть проезжие и прохожие. Однако Софье было все равно, пусть видят, ей нечего больше опасаться!
Когда Юрий прижимал ее к своей груди, девушка в какой-то миг ощутила прикосновение подаренного Акулиной камня.
– А теперь, не теряя времени, пойдем к твоей тетушке! – заявил Юрий и, приобняв ее за талию, увлек в направлении дороги, ведущей к Старым Липам – имению Домны Чепурной.
Софья украдкой вытащила из-под косынки камушек и, убедившись, что он остался таким же тусклым, как и был, усмехнулась про себя: «Ну, разумеется, все эти магические талисманы – сущая чепуха, бабские сказки, тут и думать нечего!»
– Что ты приостановилась? – заметив ее короткое замешательство, спросил Юрий. – Неужели в чем-то сомневаешься? Или боишься Домны Гавриловны? Мне кажется, мы сумеем ее убедить.
– Я тоже на это надеюсь. А вот как твои близкие – матушка, дядя? Они будут согласны на такую невестку, как я?
– С дядей я вчера говорил, с его стороны возражений не будет. А матушке перед отъездом из Киева намекал…
– Только намекал? – быстро уточнила Софья. – А открыто не признался?
– О, не беспокойся, моя матушка добра и, как многие набожные женщины, считает, что браки совершаются на небесах. Она мне объявила: «Кого выберет твое сердце, того и я приму, посчитав, что так Богу было угодно».
– А ты сказал своим родным правду о моем происхождении?
– То, что ты внебрачная дочь Ивана Григорьевича Ниловского? Но кого это может испугать? Мой дядя так прямо и пошутил: «Мало ли на свете даже титулованных особ, рожденных вне брака?»
– А то, что мать у меня была крепостной, ты сказал?
– Да кто будет допытываться о происхождении твоей матери? – с некоторой поспешностью откликнулся Юрий. – Сейчас не те времена, чтобы это служило неодолимой преградой. Граф Шереметев женился на бывшей крепостной, знаменитая актриса Семенова тоже из крепостных. Да мало ли еще примеров! Император Александр даже вовсе собирался отменить крепостное право.
– Собирался, но ведь не отменил, – вздохнула Софья. – Среди его приближенных мало таких, которые против рабства. Значит, так и будем жить по старым порядкам, никто нам новые не принесет…
– Уж не хочешь ли ты, чтобы сам Наполеон принудил нашего государя к отмене крепостного права? – с лукавым прищуром спросил Юрий.
– Принудил – Боже упаси, но посоветовал. А правда ли, что в Польше Наполеон в новой конституции записал: «Рабство отменяется»?
– Возможно. Но перед этим он завоевал Польшу, как и многие другие страны. А кстати, кто беседовал с тобой на подобные темы?
– Вельсович говорил…
– Вельсович? – воскликнул Юрий с некоторым возмущением. – Это тот поляк, который известен в губернии как учитель танцев и светских манер? Наверное, во время мазурки или полонеза он не только восхвалял тебе Наполеона, но и нашептывал на ушко любезности?
– Да ты ревнуешь, что ли? – удивилась Софья. – Как можно! Ведь этот пан Казимир – пожилой, почтенный человек!
– Ну, в твои семнадцать лет любой сорокалетний мужчина кажется стариком, на самом же деле Вельсович совсем не стар и, по-моему, весьма бодр, – проворчал Юрий.
Его ревность позабавила Софью и даже чем-то ей польстила, но, вместе с тем, девушка почувствовала, что разговор может отклониться от интересующей ее темы. Она приостановилась и, посмотрев на молодого человека внимательным, пытливым взглядом, заметила:
– Мне кажется, Юрий, ты уходишь от ответа. Скажи прямо: точно ли твоим родным все известно обо мне? Не будут ли они противиться нашему браку? Ведь, наверное, прочили тебе в жены родовитую дворянку с большим приданым…
– Дочь Ивана Григорьевича Ниловского – это тоже очень родовитая особа. А твое приданое – это твоя красота, чистота, ум и прочие достоинства. Большего мне не надо. Уверен, что матушка с дядей тоже тебя оценят. Ну, полно сомневаться и изводить меня вопросами. Идем скорее к Домне Гавриловне. Мне не терпится закрепить за собой звание твоего жениха.
