Виктория Александер - Желание леди
– Безопасно, если за мной никто не гонится. Они пустили за мной собак?
Фелисити удивилась.
– А вы довольно-таки нетерпеливы, учитывая ваше положение.
– Будешь нетерпеливым, когда в тебя стреляют, потом приходится спускаться по неровной стене, потеряв по дороге один из любимых сюртуков, и все это при том, что по пятам гонятся пресловутые церберы.
– У них нет собак, – пробормотала Фелисити.
– Но мне показалось, что я слышу собачий лай. – Он подошел к дому.
– Многие соседи держат собак. Наверное, они проснулись от ночного шума, но у Помфри нет собак, хотя, полагаю, вы выразились метафорически. В Лондоне вообще нет церберов! Думаю, леди Помфри завела бы какую-нибудь небольшую и пушистую собачку, совершенно не способную карабкаться по стенам. Хотя если подумать, собаки вообще не умеют лазать по стенам, так что вам ничто не угрожало бы.
– Никогда не вел такой удивительной беседы, – пробормотал незнакомец.
Фелисити подумала, что говорят не с ней.
Он подошел ближе.
Разговор стал странным и неожиданно смущающим. Поразила ее и полная неуместность этого разговора. На ней ночная сорочка, она болтает с мужчиной – наверное, не взломщиком, но доверять ему не следует. Она взглянула на дом соседей. Слуг с фонарями, бегущих к стене, не наблюдалось.
– По-моему, вы в безопасности.
– Прекрасно. – Он усмехнулся. – Значит, так тому и быть.
– О чем вы? – Фелисити взглянула вниз. – Вам не стыдно? Никаких моральных принципов?
– Что вы имеете в виду? – насторожился он.
– Я имею в виду… Полагаю, прежде чем обвинять вас в нарушении моральных устоев, следует убедиться, что вы не взломщик.
– Могу вас заверить, я точно не взломщик.
– Уверены?
– Абсолютно.
– А почему я должна вам верить?
– Понятия не имею. Будь я взломщиком, наверное, я не стал бы общаться с вами и не пошел бы на сделку с дамой из этого дома.
– Это зависело бы от того, хороший ли вы взломщик.
– Я был бы очень хорошим взломщиком. Однако я не таков.
– Нет, не думаю, что вы взломщик.
– Вы будто разочарованы.
– Не совсем. Никогда не стоит разочаровываться, если узнаешь, что твой дом и твои родные в безопасности.
Незнакомец шагнул ближе и поднял голову. Теперь он стоял под балконом. Лицо его было трудно рассмотреть, но голос оказался удивительно приятным.
– И все же в вашем голосе слышно явное разочарование.
– Ну, если вы не взломщик, значит, вы… Едва ли это имеет значение.
– Буду счастлив ограбить ваш дом, если пожелаете.
– Не говорите ерунды. У меня нет никакого желания, чтобы кто-нибудь ограбил мой дом.
– Это утешает. Я совершенно не представляю, как следует грабить дом. Так и пристрелить могут.
– Вполне возможно.
В ящике ночного столика лежат старинный дуэльный пистолет. Фелисити приобрела его после неприятного инцидента в Венеции и с тех пор держала у постели, скорее как психологическую защиту. Находясь под рукой, он придавал смелости. Странно, что она не вспомнила о нем раньше. Конечно, тяжелая подзорная труба в руке придавала уверенности.
– А теперь, когда мы решили этот вопрос, мне хотелось бы…
– Поскольку мы выяснили, что вы не взломщик, предполагаю, что вы… развлекались с леди Помфри?
– Вы считаете, это достойно порицания, не так ли? – Незнакомец помолчал и повторил вопрос: – Не так ли?
– Безусловно.
Она медленно опустила трубу и попыталась подобрать подходящие слова. Не каждый день приходится выговаривать мужчине за предосудительное поведение.
– Леди Помфри – замужняя женщина. Следовательно, ваши действия достойны порицания. Морального.
– Вы так считаете?
– Да.
– Понятно.
– А вот я так не считаю, – сказал незнакомец.
– Вы не можете не согласиться со мной. Ваше поведение непристойно и аморально и…
– Вот тут-то вы и ошибаетесь.
– Совершенно уверена, что нет.
– Но так оно и есть. – В голосе его прозвучала неприятная нотка триумфа. – Я не женат.
– А при чем тут это?
– Я не женат, а это означает, что я не нарушал клятв супружеской верности, или лояльности, или каких-либо иных обещаний, будучи навечно связанным с кем-то брачными узами. Следовательно, мои моральные принципы тут совершенно ни при чем.
Фелисити удивленно открыла рот.
– Но вы ведь шутите?
– Не шучу. Я отношусь к своему слову и любым обещаниям, включая брачные клятвы, которые я никогда не давал и в обозримом будущем давать не собираюсь, достаточно серьезно. С уважением относиться к собственному слову – моя обязанность, мой святой долг. Однако за действия, предпринимаемые другими относительно каких-либо обещаний, которые они, возможно, давали, я ответственности не несу.
– Перестаньте. И на вас лежит вина. Леди Помфри не могла развлекаться сама по себе.
– Я не стал бы спорить… Впрочем, не важно.
– Вы – человек с сомнительными моральными принципами?
– Полагаю, это зависит от вашей точки зрения. Для меня вопрос о моральности моих действий вообще не стоит. Я с удовольствием продолжил бы обсуждение моего поведения и его этического аспекта, но мне пора откланяться.
– И правда пора, – пробормотала она, удивившись своему легкому разочарованию.
– Если только вы не собираетесь позвать полицию, чтобы меня арестовали!
– Не говорите глупостей. Позвать полицию я могла бы и раньше.
Хотя мужчине, избежавшему справедливого гнева взбешенного мужа, в высшей степени неприлично находиться у нее под балконом посреди ночи, арестовывать его за это не стоит. Приключение подошло к концу. Фелисити с сожалением указала на дальний конец сада:
– Если вы направитесь к пролому в верхней части стены, то в нескольких футах от него найдете калитку, ведущую к конюшням и проходу на улицу.
– Какому пролому?
– Вон там. Видите, он выделяется на фоне ночного неба, сразу поверх высокой живой изгороди.
– Мне не видно, здесь темно. Думаю, я в любом случае не смог бы увидеть его отсюда. – Он расстроенно вздохнул и направился к шпалерам. – Ну и ночка.
– Согласна. – Она перегнулась через перила балкона. – Что вы делаете?
– Взбираюсь по вашим шпалерам.
Фелисити не обратила внимания на холодок, пробежавший по позвоночнику. Страх это или волнение, с уверенностью она сказать не могла. Вероятно, понемногу и того и другого.
– Разумно ли это?
– Разумно, если хочу увидеть эту вашу калитку и выбраться отсюда.
– Может быть, вам следовало бы приглядеться получше.
Фелисити отступила от балкона, поняв, что ей может угрожать опасность, и крепче прижала к груди подзорную трубу, ощущая уверенность и спокойствие от ее тяжести. Труба и правда могла послужить оружием и оставить солидную вмятину на черепе. К тому же Фелисити не сомневалась, что сможет закричать в случае необходимости.
