Марианна Уиллмен - Роза алая, роза белая
Ограниченное пространство комнат, заполненных надушенными телами, заставляло его мечтать о ветре в волосах, о мчащейся галопом лошади. Он невольно вздохнул. Наверное, пора отправляться на север, подальше от этого всего. Туда, где он снова почувствует себя мужчиной, солдатом, а не жеманным щеголем. Надо упросить Эдуарда отпустить его.
Несколько пар женских глаз следили за каждым движением Ранульфа, но он не видел ни их, ни того, что происходит вокруг. Король давно заметил: последние месяцы его друг рассеян и чем-то обеспокоен, и у него зародилась идея. В глазах короля заплясали лукавые искры, и он легонько коснулся руки Ранульфа.
- Сегодня мы находим вашу компанию скучной, старый друг. Вы весь вечер хмуритесь над своим кубком, как безнадежно влюбленный. Неужели какой-то изящной даме удалось расплавить ваше железное сердце, сэр Ранульф?
- Нет, мой король.
- Ну, это беда поправимая.
Эдуард окинул Ранульфа изучающим взглядом. Лицо Датчанина, мужественное и мрачноватое, похоже, привлекает, а не отталкивает прекрасный пол. Обняв друга, король наклонился к нему.
- Ваше благополучие небезразлично нам, сэр Ранульф, а лекарство от вашего беспокойства простое: пора вам жениться и пустить корни.
Ранульф резко отдернул руку, перевернув серебряный кубок, и маленький темно-красный ручеек заструился по столу. Один из слуг тут же бросился вытирать пролитое вино, другой поднял и снова наполнил кубок.
- Нет, мой король! Я не собираюсь обзаводиться семьей, и жена - последнее, что мне нужно.
- Но вы беспокойны и вздыхаете, как отвергнутый влюбленный.
Ранульф улыбнулся.
- Мои мысли далеки от любви, сир. С тех пор как я доставил вам мятежного лорда, прошло уже шесть месяцев. Мне наскучило слоняться без дела, и я затосковал по седлу. Отправьте меня на север с пограничными патрулями.
- Теперь я совершенно уверился в том, что вам необходима жена, которая сделает домашний очаг настолько приятным, что вы не пожелаете никуда уезжать. - Эдуард махнул рукой в сторону блестящего собрания. - Неужели ни одна из этих дам не привлекает вас?
Ранульф устало окинул взглядом пирующих.
- Здесь много прекрасных дам, мой король, но все они, на мой вкус, слишком раскрашены и напудрены, а вдобавок чересчур костлявы. Я предпочитаю держать в руках кого-нибудь понежнее.
- Значит, ваш идеал жены - не придворная дама?
- Нет. - Ранульф обеспокоено повернулся к королю всем своим огромным телом. Он не мог понять по голосу Эдуарда, что тот задумал.
- И обязательно раскрасавица?
- Несомненно.
- Выросшая вдали от двора? - продолжал настойчиво расспрашивать король.
- Возможно…
- И богатая наследница, я думаю. Ранульф попытался отделаться шуткой, не доверяя проказливому блеску глаз Эдуарда:
- О, это обязательное условие. Только вряд ли она пойдет за безземельного рыцаря, единственное богатство которого - две сильных руки. Неужели вы знаете даму прекрасную, богатую и настолько глупую?
- Об этом вы вскоре будете судить сами.
Король прошептал что-то пажу, вытиравшему пролитое вино, и юноша поспешил прочь. Эдуард отвернулся с лукавой улыбкой. Он был похож на мальчика, собирающегося показать остроумный фокус и пребывающего в восторженном предвкушении изумления зрителей.
Ранульф почувствовал первые уколы паники. Он нахмурился, катая в ладонях наполненный вином кубок. Эдуард задумал какую-то проказу, и Ранульф не сомневался, что именно он снова станет мишенью королевской шутки. Вероятно, паж вернется с коровой на поводу или с бедной пожилой рыботорговкой, которую король представит как его невесту. С другой стороны… Ранульф отхлебнул вина, не сводя с дверей настороженных глаз.
Примерно через полчаса, когда Эдуард стал проявлять признаки нетерпения и раздражения, вернулся запыхавшийся паж. Юноша выглядел испуганным до смерти, и Ранульф тихонько захихикал. Проделка Эдуарда не удалась. Он немного расслабился, приготовившись наслаждаться тем, что последует дальше, поскольку явно поменялся ролями с царственным приятелем. Паж преклонил колено перед королем.
- Говори! Почему ты не выполнил поручение?
Паж задрожал.
- Ваше величество, дама не придет.
- Что?! - От разъяренного королевского рева музыканты сфальшивили, затем их лютни, флейты и рожки зазвучали громче и энергичнее. Светлые глаза Эдуарда гневно выпучились, а лицо, и так уже разрумянившееся, побагровело. - Проклятье! - Королевский кулак с грохотом ударил по столу, задребезжало золотое блюдо, заплескалось вино в кубках. - Стража! Губы пажа скривились, лицо сморщилось. Двое вооруженных мужчин встали по обе стороны от него. Мальчик затрясся, как пудинг, и побелел от страха, но стража предназначалась не ему. Эдуард указал на пажа:
- Следуйте за этим пажом. Он отведет вас в комнату дамы, а вы доставьте ее сюда, и немедленно.
Стражники поклонились, паж с трудом поднялся, и они вышли. Шепот пролетел по залу, как порыв ветра в роще. Вскоре стражники и успокоившийся паж вернулись вместе с дамой, облаченной явно не для веселого пира: на ней был длинный плащ с капюшоном и густая черная вуаль, скрывающая лицо.
Собравшиеся выдохнули почти хором, и Эдуард с проклятьем снова ударил кулаком по столу. На его щеках пылал гневный румянец, а руки с такой силой сжали серебряный кубок, что он смялся. Король разгневался не на шутку.
Наблюдая за молчаливым грациозным приближением закутанной фигуры, Ранульф с напряженным интересом ждал следующего акта драмы. Король встал и подошел к краю возвышения. Фигура в трауре склонилась шагах в пятнадцати от него.
- Поднимитесь, леди, - сказал Эдуард, борясь с гневом, - и скажите, почему вы пренебрегли нашим приказом.
В ответ прозвучал голос тихий, но отнюдь не робкий, в нем, однако, слышалось напряжение.
- Сир, я сочла ваши слова просьбой и не хотела омрачать празднество своим трауром.
- Подойдите к нам. Эдуард махнул стражникам:
- Снимите с нее плащ.
Очаровательная юная женщина в струящихся черных шелках стояла перед разъяренным королем, стройная и нежная, словно лилия. Платье с большим декольте, отороченным соболями, плотно облегало грудь, подол и манжеты также переливались соболиным мехом. Черная шелковая шапочка углом спускалась на лоб, поддерживая вуаль, все еще затеняющую лицо.
- Господь свидетель, вам хватило дерзости явиться перед нами в таком виде!
Эдуард сдернул шапочку и бросил на пол.
Яркий свет свечей упал на открывшееся лицо, и интерес Ранульфа усилился. Ибо женщина, несмотря на мертвенную бледность, была так же прекрасна, как и дерзка. Она ему казалась знакомой, хотя Ранульф не мог вспомнить, где видел ее раньше. Однако гордая осанка и роскошное платье не оставляли сомнений в ее богатстве и знатности.
