Маргарет Мэллори - Рыцарь наслаждения
В груди что-то сжалось — Изабель вспомнила те времена, когда она верила, что солнце всходит и заходит по воле отца. Он обожал ее и баловал и повсюду брал с собой. Возможно, если бы их отношения складывались иначе, его предательство не причинило бы ей столько боли.
Маленькая глупышка! Она считала, что отец не торопится с помолвкой, потому что ищет для нее достойного человека. Галахады все-таки на дороге не валяются… А потом он ее продал. Как скотину. Такому человеку, как Хьюм.
Она вспомнила, как тряслись у нее ноги и с каким трудом прерывистое дыхание вырывалось из груди, когда она сползла с высоченной Хьюмовой кровати в ту первую ночь. За ширмой она зажгла свечу, налила воды в таз и принялась стирать кровь с внутренней стороны бедер. И тут ее поразила простая и страшная мысль: а ведь отец знал, что сделает с ней Хьюм. Знал — и все равно отдал ему на растерзание.
— Изабель, как я рад тебя видеть! — пророкотал отец, и звук его голоса вернул ее к действительности.
Он направился к ней, явно намереваясь обнять, но она остановила его движением головы.
— Жаль, что потребовалась ни много ни мало кончина мужа, чтобы ты пригласила меня к себе!
Недовольство в его голосе, смешанное с болью, задело Изабель за живое.
— Пойдем, нам нужно поговорить наедине, — только и сказала она.
Изабель развернулась и повела отца вверх по лестнице, в гостиную. Он и эту комнату оглядел с видом собственника. Гобелены и дорогое стекло в окнах явно его впечатлили.
— Да уж, кто бы мог подумать, что старик так задержится на этом свете. — Отец вернулся в благостное расположение духа. — Зато теперь и этот прекрасный замок, и все земли Хьюма принадлежат тебе! Я же говорил, что замужество — это женский путь к могуществу.
Изабель не успела отступить — он взял ее за плечи.
— Кто знает, как высоко ты сможешь подняться в следующий раз — со всем тем, что оставил тебе Хьюм! — Глаза его сверкали.
Изабель только и могла, что смотреть на него в глубоком ужасе. Неужели отец и вправду верит, что она позволит спланировать для себя очередное замужество?!
— Я понимаю, это далось тебе нелегко, — голос отца смягчился, — но теперь ты пожнешь плоды своей жертвы.
— Моя, как ты говоришь, жертва оказалась абсолютно напрасной — по крайней мере, для меня! — Изабель душили эмоции. — Хьюм отдал тебе то, чего ты так хотел, в день, когда я стала его женой, но меня… меня он оставил ни с чем.
— Что? Что ты такое говоришь?
Гнев ее вспыхнул в полную мощь.
— Мой благоверный супруг отписал по дарственной все земли, которые я должна была унаследовать. — Ей отчаянно хотелось, как упрямому ребенку, каким она некогда была, бить отца кулаками в грудь. — Ты же обещал, что когда он умрет, я стану независимой! Обещал!
Он до боли стиснул плечи Изабель:
— Ты ошибаешься. У Хьюма нет детей. Все его владения должны отойти тебе.
— Он отдал их Бартоломью Грэму! — закричала она. — Все без остатка! Мой дом! Мои земли! Все!
— Черт бы его побрал! — взорвался отец. — Но почему? Она спрятала лицо в ладонях.
— Грэм убедил старого дурня, что он его сын.
— Так не пойдет! — Отец, вытаращив глаза и размахивая руками, метался по комнате как ураган. — Мы обратимся к епископу Бофору. Вот тогда-то мы и посмотрим! Дядя короля уж точно разберется с этим мошенничеством. Изабель, клянусь тебе, мы еще увидим Грэма за решеткой! Он поплатится за свой обман!
Еще последний ком земли не покрыл тело Хьюма, а Изабель с отцом уже отправились в путь к замку Алнвик. Епископ Бофор пребывал там по делам короны.
Изабель натянула поводья и остановила лошадь, чтобы обозреть огромную каменную крепость, что высилась перед ней. В детстве она частенько здесь бывала. Но те дни — дни, когда Алнвик служил резиденцией графу Нортумберленду — давно миновали. Нортумберленд учинил заговор с целью вырвать корону у Ланкастеров. Заговор провалился. Нортумберленд бежал в Шотландию, его сообщники, которые поважнее, были казнены, а других лишили собственности. Глупые, глупые люди, они осмелились бросить вызов Ланкастерам!
Отец Изабель, беспечный, как всегда, пришпорил лошадь и помчался по мосту над рекой, которая служила замку первой линией обороны. Изабель следовала за ним — гораздо осторожнее. Епископ Бофор из всех Ланкастеров самый хитрый.
— Я слыхал, Бофор — богатейший в Англии человек, — сказал Изабель отец, когда они подъехали к сторожке. — Черт подери, да он ссудил короне необходимую сумму для похода в Нормандию!
— Тсс, — прошептала Изабель, — не забывай, что он сводный брат покойного короля.
«Короля, которого ты предал», — подумала она.
— Я получил прощение от молодого короля Генриха, — ответил отец, однако в нем не было и половины той уверенности, какую он старался показать. Пока они проезжали через барбакан по узкому проходу, специально созданному, чтобы враг угодил в ловушку, на лбу его выступили бисеринки пота.
Их сопроводили в центральную башню и заперли в маленькой передней, где им предстояло дожидаться благоволения епископа. Впрочем, почти сразу же явился безукоризненно одетый слуга и проводил отца в огромный зал для аудиенций. Изабель осталась томиться в ожидании, пока мужчины решали ее участь.
Спустя некоторое время вновь появился тот же самый слуга — однако отца с ним не было.
— Его светлость епископ желает видеть вас, миледи.
Наверное, она встала слишком медленно, потому что слуга изогнул бровь и добавил:
— Его светлость — человек очень занятой.
Слуга открыл передней массивную деревянную дверь, и Изабель вошла в огромный зал с потолком, уходящим далеко вверх, как в церкви.
Невозможно было не узнать человека у камина за тяжелым столом из темного дерева. Даже если бы епископ Бофор не был облачен в церковное одеяние, соответствующее чину — риза золотой парчи поверх белоснежного льняного стихаря, шитого серебром и золотом у запястий, — Изабель все равно узнала бы его по тому ощущению могущества, которое от него исходило.
Епископ не оторвал взгляда от бумаг, когда она вошла. Пройдя через зал и встав рядом с отцом, Изабель увидела, что пергамент в руках епископа — это копия дарственной Хьюма.
Отец легонько толкнул ее локтем и подмигнул. Слава Богу, его беседа с епископом прошла хорошо!
— Я считаю, — проговорил епископ, по-прежнему глядя в документ, — что передачу собственности Хьюма невозможно оспорить.
Изабель, потрясенная таким оборотом дела, бросила взгляд на отца. Он кивнул, но это не успокоило ее.
— Ваш отец предложил весьма разумное решение проблемы, — продолжил епископ. — При сложившихся обстоятельствах у Грэма есть лишь один способ сохранить свою честь — жениться на вас. Я прослежу, чтобы он сделал вам предложение.
