Джулия Энн Лонг - Граф-пират
— Которая? — отрывисто спросил он.
— Брюнетка в голубом.
Флинт легко отыскал ее взглядом. Она стояла среди других дам, но казалась отстраненной, словно окруженной тишиной. Волосы уложены в изысканную высокую прическу, пара завитков небрежно спадает на лоб. У нее было красивое лицо, если не считать вызывающе пышных губ, платье необычного голубого оттенка с большим декольте, открывавшим грудь, на длинной шее блестящий камень на цепочке. Она бесстрастно обмахивалась веером, ее рука выглядела словно чужая.
Однако ее глаза оказались поразительно живыми, а уголок полных губ презрительно приподнят. Что означало это презрение: презрение к себе, или к своим спутницам, или ко всем присутствующим?
Странно, но она вдруг напомнила Флинту его самого.
— Той даме скучно, Лавей. Я готов поспорить, что для мужчины нет ничего опаснее скучающей капризной богатой молодой англичанки.
— Не желаю спорить, Флинт. Мне бы хотелось дожить до утра.
Девушка и ее хорошенькая белокурая спутница с пером на шляпке внезапно двинулись в их направлении. На полпути к ним присоединился джентльмен.
— Черт побери! — Лавей выглядел изумленным. — Постарайся вести себя вежливо хотя бы в этот раз, негодяй, я чувствую, нам придется с ними танцевать.
— Прошу прощения, Лавей, — пробормотал Флинт. — Уверен, все дело в моих великолепных бедрах.
Глава 2
Верная своему обещанию, леди Перегрин с помощью, кузена своего мужа, который уже был представлен лорду Лавею и лорду Флинту, устроила их знакомство. Кузен поспешил уйти, как только стало ясно, что джентльменам придется пригласить дам на танец.
Зазвучала веселая мелодия вальса, и по залу закружились пары.
Лорд Лавей покорно поклонился Вайолет и леди Перегрин.
— Я был бы счастлив, если бы вы оказали мне честь и…
— С радостью, лорд Лавей, — спокойно перебила леди Перегрин и подала ему руку.
Ее рука застыла в воздухе, синие карл ни на браслете мерцали в свете люстры. Все с удивлением, а Вайолет еще и с обидой, смотрели на нее.
Леди Перегрин с самодовольным видом приподняла бровь.
К несчастью для себя, Лавей был джентльменом, поэтому взял ее руку и повел за собой.
Вайолет смотрела на них, закипая от гнева.
— Мисс Редмонд?
«Лавей». Именно это слово прокричала цыганка. И не случайно человек с таким именем появился в зале, когда она уже готова была умереть со скуки.
— Мисс Редмонд? — повторил голос.
Она вздрогнула и обернулась.
Высокий граф поклонился ей, протянул руку и выжидающе приподнял бровь.
Она быстро осмотрела его, и ей на ум снова пришло сравнение с гранеными драгоценными камнями. Его лицо было словно выточенным: высокие скулы, твердый упрямый подбородок, высокие и густые брови, сильно выступающий нос, красивые, четко очерченные губы. Определенно индеец. Вайолет была уверена, что у него в роду были индейцы. По цвету кожи он совершенно не походил на англичанина и уж тем более на человека с отличной родословной: его кожа была золотистого цвета и на солнце скорее, могла стать темнее, нежели загореть.
Однако граф умел танцевать вальс.
Когда он уверенно и бережно взял руку Вайолет, а другой рукой приобнял ее за талию, у нее на мгновение перехватило дыхание, словно она оказалась в невесомости. Граф обладал какой-то скрытой силой, которой хотелось противиться и в то же время сдаться на ее милость, и, конечно, Вайолет предпочла первое.
Проклятие! Ей так нужно было познакомиться с Лавеем.
Она заглянула за плечо графа и перехватила торжествующий взгляд леди Перегрин, и тут же они сделали поворот.
А Вайолет сердито уставилась на ее спину.
— Я не кусаюсь.
Низкий голос графа раздался у самого ее уха.
Вайолет вздрогнула.
— Прошу прошения?
Он очень забавно говорил: властный голос, невнятное американское произношение, однако в конце фраза всегда звучала, четко, совсем как у британца аристократического происхождения. «Р» было мягче, будто переливалось. Он, наверное, впитал в себя мелодии языков тех стран, где побывал.
— Нет, просто мне было необходимо удовлетворить свое любопытство.
— Узнать, сколько у меня может быть глаз?
— Я довольно быстро это поняла, благодарю.
— А, так вы смотрели мимо меня. Теперь я понимаю. — В голосе графа прозвучали нотки изумления. — Как называется вечер, когда можно дать волю дурным манерам?
Последние слова он произнес почти про себя.
Вайолет редко теряла дар речи, так что для нее это было нечто новое. Она молча смотрела на него.
Она оказалась права насчет его глаз: живой ярко-синий цвет безоблачного неба с темным ободком. У него были густые ресницы с чуть позолотившимися от солнца кончиками, от уголков глаз разбегалось по три морщинки, будто лучики, которые Вайолет рисовала в детстве. Наверное, он привык прищуриваясь смотреть вперед, стоя на палубе.
— А вы не сочли, что невежливо намекать на мой дурные манеры? — резковато спросила она.
Это его только развеселило.
— Полагаете, мне интересно знать, интересно ли вам?
Вайолет моргнула. Что он за человек?
Брови графа приподнялись. Он будто вызывал ее на словесный поединок. Однако вид у него по-прежнему оставался сдержанным и чуть отстраненным. Он словно и не надеялся, что она сможет сказать что-нибудь остроумное.
У Вайолет были изысканные манеры, она знала, как себя вести, поэтому решила, что должна приложить хотя бы небольшое усилие и очаровать его. В конце концов, он был графом, капитаном судна, и, возможно, сумеет что-нибудь рассказать ей о мистере Лавее.
— Как вам нравится в Англии, сэр?
Он коротко рассмеялся.
Вайолет рассердилась.
— Я не собиралась показаться остроумной.
— Значит, это был просто заурядный вопрос? — вежливо осведомился он.
— Я никогда в жизни не была заурядной, — немало удивившись, возразила Вайолет.
На повороте он чуть наклонился к ней, и они сделали грациозный круг. Она как будто бы села в колесницу и теперь неслась вперед с головокружительной скоростью. Он притянул ее чуть ближе, чем дозволялось. Вайолет ощутила запах крахмала и еще чего-то резкого и свежего, наверное, мыла и, возможно, одеколона. Перед глазами у нее был галстук такой необыкновенной белизны, какой она видела лишь у лорда Аргоси, и внезапно ее ошеломили сила и мощь этого человека.
— Докажите, — прошептал он ей на ухо.
И тут же он выпрямился, вновь стал галантным и безупречно вежливым. Они кружились под знакомую мелодию, но Вайолет уже почти не узнавала ее.
