Джулия Хилпатрик - Последняя любовь Скарлетт
Это пугало Скарлетт – наверное, даже больше, чем надвигающаяся дряхлость.
Ретт не мог упустить случая, чтобы не напомнить своей жене и о том, как та в свое время изменила ему с актером Бэном Брэдли – и хотя с того времени прошел не один десяток лет, но рана, нанесенная Скарлетт своему мужу, казалось, незаживаема…
Скарлетт, понимая свою вину, при подобных разговорах только печально замолкала; когда же реплики Ретта становились совершенно несносными, она только резко поднималась и выходила из комнаты, боясь, что скажет своему мужу какую-нибудь очередную резкость, которая надолго выбьет его из колеи…
Ретт спустя какое-то время и сам понимал, что зря заводил этот разговор – тем более, что по его собственному выражению, «нет ничего глупее, чем ревновать женщину к ее прошлому…»
И он с улыбкой говорил об этом своей жене – конечно, та охотно соглашалась… Только в такие моменты она могла взглянуть ему в глаза.
Но Ретт…
Он все-таки по-прежнему любил ее, любил, несмотря ни на что, и потому никак не мог ее простить.
Так, во всяком случае, думала сама Скарлетт, и ей казалось, что она не ошибается.
«Женщина, – говорил ей когда-то все тот же Эшли, – очень редко ошибается в тех чувствах, которые она внушает мужчине».
И вновь Эшли…
Тьфу, что за напасть!..
И почему он так назойливо вспоминается ей именно сегодня, когда у нее такое спокойное, такое умиротворенно-меланхолическое настроение?..
Как хорошо, что Ретт не может читать ее мыслей… Впрочем, кто знает…
Ее очень беспокоило то, что в последнее время их размолвки становились все продолжительней и продолжительней, Ретт в своих замечаниях иногда переступал границы дозволенного – в подобных случаях Скарлетт как-то сразу, точно черепаха в свой панцирь, уходила в себя, и на все попытки Ретта найти путь к хотя бы короткому примирению отвечала только односложно – «да» или «нет».
Что еще ей оставалось делать?..
Но больше всего беспокоило Скарлетт то, что в последнее время – какие-то несколько месяцев назад, – Ретт стал другим…
Она и сама не могла сказать, почему именно она так решила, в чем это конкретно проявляется, она только видела его взгляд – какой-то новый, незнакомый, настороженный, оценивающий…
Он смотрел на нее как-то исподлобья, и Скарлетт казалось, что он думает: «Неужели эта старуха – та самая гордая зеленоглазая красавица, из-за которой я был способен на самые безрассудные поступки?..»
Ей становилось страшно от таких мыслей, и она гнала их от себя прочь, стараясь вспомнить что-нибудь хорошее из их долгой совместной жизни…
Ведь у них было так много хорошего!
Но Ретт, сидя напротив, словно и не замечал состояния своей жены – его взгляды были по-прежнему оценивающие и какие-то настороженные…
Это был совершенно другой человек, это не был тот самый Ретт Батлер – она и узнавала, и не узнавала его…
Неожиданно она услышала:
– Скарлетт?. Ты что – спишь?..
Она подняла голову – перед ней стоял улыбающийся Ретт.
«Да, он по-прежнему красив, он по-прежнему настоящий мужчина, – невольно подумала Скарлетт, глядя на мужа, – все тот же прищур глаз, все та же осанка… Даже седина не изменила его… Нет, скорее он стал еще красивей, еще благородней… О, Ретт…»
Ей стало стыдно за свои недавние мысли об Эшли – за то, что так навязчиво, вопреки своему желанию она вспоминала этого человека.
Вздохнув, она ответила растерянно:
– Извини, я и не заметила, как задремала… – Скарлетт поспешно протерла глаза. – Так, я немного утомилась… Дело в том, что сегодня я впервые выбралась в город…
Ретт внимательно посмотрел на жену.
– Вот как?..
Та, окончательно сбросив с себя дремоту, устроилась поудобней и протянула ноги к огню.
«У меня все больше и больше стариковских привычек, – подумала она с раздражением. – Теперь вот лето, а мне все время кажется, что еще холодно…»
– Значит, ты была в городе?..
Она с улыбкой кивнула:
– Ну да…
«Ничего страшного, Ретт, я ведь не инвалид, не тяжелобольной человек, чтобы бояться выпускать меня в город», – подумала Скарлетт.
Батлер спросил:
– Как ты себя чувствуешь?..
Благодарно посмотрев на мужа («Все равно он меня любит, он спрашивает, как я себя чувствую, он ведь заботится обо мне!»), она произнесла:
– Спасибо…
– Что значит – спасибо?..
– Так, уже неплохо…
– Настолько неплохо, что могла позволить себе гулять одна?..
Скарлетт в этой фразе послышался какой-то совершенно другой смысл…
Она ответила с улыбкой:
– Просто захотелось немного походить по улицам и подышать свежим воздухом…
Дело в том, что почти месяц она пролежала в постели, заболев какой-то опасной формой инфлюэнции. Ретт, забыв все свои претензии и мелочные придирки, ходил за женой, как за малым ребенком… О, если бы всегда он был таким!.. Неделю назад температура наконец упала, и Скарлетт поднялась с постели – однако, она еще была достаточно слаба, чтобы Ретт позволял ей самостоятельно выходить из дому, а тем более – на несколько часов…
Всю эту томительную неделю она провела сидя в этом самом потертом кожаном кресле у камина с какой-то глупой книжкой в руках…
Ретт участливо поинтересовался:
– Ты выходила из дому?. Одна?..
В голосе Ретта чувствовалось нескрываемое беспокойство…
– Я ведь только что сказала…
– Где ты была?..
Скарлетт с нескрываемым удивлением посмотрела на своего мужа.
– Ты что – допрашиваешь меня?..
– Нет… Просто я беспокоюсь… «Неужели это правда?..»
– Ну да, прошлась немножко… Разве в этом можно найти что-то плохое?.. Мне кажется, у тебя нет никаких поводов для беспокойства…
– Но ведь ты тяжело болела…
– Но теперь, сегодня, сейчас, я чувствую себя совершенно здоровой.
Сев напротив жены, он произнес:
– Ты еще слишком слаба…
Скарлетт слабо махнула рукой.
– Не переживай – немного свежего воздуха не повредит…
В ответ Ретт произнес назидательно:
– Смотри, простудишься…
«Он говорит со мной так, будто бы я – маленькая девочка, – не без удовольствия подумала Скарлетт, – нет, он заботится обо мне, он думает обо мне… Чтобы я не простудилась…»
Она, вспомнив свое недавнее видение, только произнесла мечтательно:
– Когда-то я не боялась купаться в ледяной воде… Помнишь, в то первое лето после окончания Гражданской войны?.. Мне еще тогда показалось, что ты подглядывал за мной…
Ретт слабо улыбнулся.
– Ну да…
«Неужели действительно помнит?.. – подумала Скарлетт, пристально вглядываясь мужу в глаза. – Может быть, он что-то путает?..»
– Я помню, на тебе тогда еще было такое тонкое хлопчатобумажное платье, – смущенно произнес Батлер. – Оно мне всегда очень нравилось… Я все, все отлично помню…
