Мэдлин Хантер - Украшение и наслаждение
Эмма уставилась на него в изумлении. Она ожидала совсем другого и теперь, растерявшись, не знала, что ответить. А он глубоко вздохнул, будто набираясь сил, чтобы справиться с неприятной и тяжелой работой.
— Вижу, что вы удивлены. Думаете, я не замечал вашей красоты все эти годы? Возможно, я был слишком скрытен и никак не проявлял своего интереса к вам. Что ж, это говорит в мою пользу. Потому что моя сдержанность была данью уважения вашему отцу и вам. И все же вы похитили мое сердце, и долгие месяцы я мечтал о том, что однажды назову вас моей. Знаете, мне всегда казалось, что между нами существует тайная симпатия, а при сложившихся обстоятельствах я считаю себя вправе…
— Мистер Найтингейл, давайте обсудим все честно, если нам есть что обсуждать. Во-первых, мы оба знаем, что я некрасива. Во-вторых, между нами нет никакой тайной симпатии. В-третьих, вы вовсе не проявляли скромности в изъявлении своих чувств, потому что никогда не испытывали ко мне никаких чувств. И теперь, произнося слова любви, вы чуть не подавились ими. А если вы хотите сделать мне деловое предложение, то так и скажите и не пытайтесь убедить меня в том, что давно питаете ко мне тайную страсть.
Он всего лишь на мгновение смутился.
— Вы всегда были весьма прямолинейной особой, мисс Фэрборн, и это одно из ваших… самых выдающихся качеств. Что ж, если откровенность и практицизм подходят вам больше, так тому и быть. Ваш отец оставил вам свое дело, и его можно продолжать только в том случае, если станет известно, что им руководит мужчина. Никто не захочет покупать произведения искусства в «Доме Фэрборна», если во главе будет стоять женщина. Я предлагаю вам выйти за меня замуж, чтобы я мог занять в компании место вашего отца. А вы по-прежнему будете вести привычный вам комфортный образ жизни. Согласны?
Эмма притворилась, что обдумывает предложение Найтингейла, чтобы не очень оскорбить его отказом.
— Как любезно с вашей стороны, что вы пытаетесь мне помочь, мистер Найтингейл. К сожалению, я не думаю, что из нас с вами получится хорошая пара.
Она сделала попытку встать из-за стола, но он не двинулся с места. И теперь, глядя на нее сверху вниз, мистер Найтингейл уже не выглядел любезным и очаровательным.
— Ваше решение скоропалительно и неразумно, мисс Фэрборн. Ведь вы, унаследовав компанию, не сможете вести дела. Сегодняшняя распродажа даст вам некоторое время держать голову на поверхности, но это продлится недолго. Что же касается другой возможности найти подходящую пару, человека, который, по вашему мнению, подойдет вам больше, то очень сомневаюсь, что вам это удастся.
— А если уже нашла?
— Давайте будем откровенны и практичны, как вы сами предложили. По вашему собственному признанию, вы не красавица. А ваши манеры едва ли понравятся какому-либо мужчине. Слишком уж вы своевольная, а иногда даже резкая и грубая. Ведь недаром вы… залежались на полке. Но я готов закрыть на все глаза. У меня нет состояния, зато есть сноровка и даже талант управлять «Домом Фэрборна», и я смогу обеспечить его будущее. Судьба свела нас, мисс Фэрборн, и вы должны это признать, даже если между нами и нет любви.
Эмма почувствовала, как к лицу прилила кровь. Конечно, она готова была признать, что своевольна, но что резка или груба… О, это было чересчур.
— Едва ли я стану спорить по поводу вашего удивительно точного и полного описания моих недостатков, сэр, и признания, что я совершенно лишена привлекательности. Смею сказать, что я даже благодарна вам за то, что вы при всем этом готовы взять меня в жены. Однако ваши расчеты ошибочны в главном, а ваша готовность пожертвовать собой утратит смысл, как только я объясню вам кое-что. Вы полагаете, что я наследница моего отца, но на самом деле это не так. Наследник — мой брат. И если вы женитесь на мне, то не получите «Дом Фэрборна», как рассчитывали. По крайней мере еще долго не получите…
Найтингейл в раздражении проворчал:
— Мертвец ничего не может наследовать.
— Он не умер.
— О, Зевс всемогущий! Да, я знаю, ваш отец лелеял несбыточные надежды, но невероятно, что вы их разделяете. Ваш брат утонул, когда корабль пошел ко дну, ведь это же очевидно…
— Но его тело так и не было найдено.
— Только потому, что этот проклятый корабль затонул посреди моря. — Понизив голос, Найтингейл продолжал: — Я проконсультировался с вашим поверенным. Так вот, в подобных случаях нет нужды ждать, когда кто-то будет объявлен умершим. Вам надо только пойти в суд и…
— Нет! — воскликнула Эмма.
Выходит, этот самонадеянный наглец выяснял, каким образом она могла бы истребовать наследство, состояние, на котором он желал жениться. Он полагал, что она готова отказаться от уверенности в том, что Роберт жив.
— Нет, я не стану этого делать. «Дом Фэрборна» сохранится, а Роберт непременно вернется.
— В таком случае вы умрете от голода, — заявил Найтингейл. — Не получив вашего согласия на мое предложение, я не останусь в компании только ради того, чтобы сохранить ее для вас. Не говоря уж о вашем брате…
Эмма мысленно уже подсчитала, каких неприятностей следовало ожидать, если Найтингейл выполнит свою угрозу. И все же она ответила:
— Сэр Обедайя подсчитает, сколько я вам должна. И вам вышлют все причитающееся. Всего хорошего, мистер Найтингейл.
Он развернулся на каблуках и вышел из комнаты. А Эмма, вздохнув, пробормотала:
— Ну и пусть…
На нее навалилась ужасная усталость, и она, обхватив голову руками, прошептала:
— О Боже, какое унижение…
«Ведь недаром вы залежались на полке», — вспомнились ей слова Найтингейла. Но почему она все еще оставалась «на полке»? В основном потому, что предложения, которые ей делали до сих пор, очень напоминали сегодняшнее. Мужчины, делавшие ей предложения, вполне могли бы выразить свои намерения, сказав: «Брак с вами меня ни в малейшей степени не интересовал бы, если бы не наследство. Надежда на то, что я получу „Дом Фэрборна“, позволяет мне проглотить такой неаппетитный фрукт, как вы».
И предполагалось, что такие слова ничуть не должны ее задевать. Однако же задевали…
Ее мысли были прерваны стуком в дверь, а затем дверь чуть приоткрылась и Обедайя сообщил:
— К вам посетитель, мисс Фэрборн.
Прежде чем она успела спросить, кто именно, дверь широко распахнулась, и вошел граф Саутуэйт. И казалось, над его темноволосой головой нависла грозовая туча.
Саутуэйту следовало знать, что она не хочет его видеть. И он, конечно же, знал это, но все же пришел. Эмма со вздохом поднялась со стула и, сделав реверанс, заставила себя улыбнуться, потом проговорила:
