Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения

– Хм. Надеюсь на это, – вздохнула мать.

– Ничто на свете не остановит меня на этом пути, – весело заверил ее сын.

– Ты счастлива?

Геро повернулась на звук низкого мужского голоса и увидела своего дорогого старшего брата Максимуса Баттена, герцога Уэйкфилда. На секунду она растерялась, не сразу поняв, о чем он. За те два месяца, которые заняло устройство помолвки с маркизом Мэндевиллом, Максимус несколько раз задавал сестре вопрос, довольна ли она этой партией, но ни разу не поинтересовался, счастлива ли она.

– Геро? – Максимус сдвинул темные брови.

Она часто думала о том, что внешность Максимуса полностью соответствует его высокому титулу. Если закрыть глаза и нарисовать портрет идеального герцога, то получится Максимус. Он был высок, с широкими, но не массивными плечами, лицо удлиненное и худое, и чуть более высокомерное, чтобы быть по-настоящему красивым. Темно-каштановые волосы он стриг коротко, поскольку носил безукоризненный белый парик. Глаза тоже темные, карие. Карие глаза часто называют теплыми, но одного взгляда Максимуса достаточно, чтобы вывести из заблуждения человека, который так считает. Теплота – это последнее, что можно сказать о герцоге Уэйкфилде. Однако, несмотря ни на что, он ее брат.

Геро улыбнулась ему:

– Да, я абсолютно счастлива.

Неужели в строгих глазах промелькнуло облегчение? На секунду она ощутила раздражение. До сего момента Максимус ни разу не дал ей понять, что в этом браке ее счастье имеет значение. Соединение земель и интересов, усиление его парламентского альянса с Мэндевиллом – вот что принималось во внимание. Ее чувства – Геро прекрасно это сознавала – не имели никакого значения в переговорах. Но ее это не огорчало. Она была дочерью герцога и с колыбели знала свое место и предназначение в жизни.

Максимус, сжав губы, оглядывал толпу гостей в зале.

– Я хочу, чтобы ты знала – у тебя еще есть время передумать.

– Разве? – Геро тоже окинула взглядом залу. Мэндевилл-Хаус был изысканно украшен. Голубые и серебряные гирлянды – фамильные цвета Баттенов – переплетались с алыми и черными – Редингов. Вазы с розами стояли на каждом столе, и маркиз нанял и экипировал целую армию лакеев. Геро взглянула на брата.

– Контракт обговорен и уже подписан.

Максимус нахмурил брови, демонстрируя герцогскую решительность.

– Если ты действительно хочешь избежать этой помолвки, я мог бы ее расторгнуть.

– Это весьма благородный жест с твоей стороны. – Геро была тронута словами Максимуса. – Но я абсолютно довольна своей помолвкой.

Он кивнул:

– Тогда, я думаю, нам пора присоединиться к твоему жениху.

– Конечно. – Голос ее прозвучал спокойно, но рука на темно-синем рукаве фрака слегка дрогнула.

К счастью, Максимус ничего не заметил. Он повел ее в бальный зал, неторопливым, но, как всегда, твердым шагом. И как обычно, перед ним все расступались.

Стоявший к ним спиной мужчина в строгом черном фраке и белоснежном парике обернулся при их приближении, и что-то в его осанке, в форме подбородка в профиль напомнило Геро негодника, с которым она препиралась всего несколько минут назад. Упрекнув себя в глупости, она присела в реверансе перед маркизом Мэндевиллом. Трудно представить кого-либо менее похожего на лорда Бесстыдство, чем ее жених.

Мэндевилл был высок и хорош собой. Если бы он чаще улыбался, то его можно было бы назвать очень красивым. Но… излишняя красота для маркиза неуместна.

– Ваша светлость. Леди Геро. – Мэндевилл отвесил галантный поклон. – Вы сегодня еще прелестнее, чем обычно, миледи.

– Благодарю вас, милорд. – Геро улыбнулась ему и с радостью отметила, что всегда строго сжатые губы маркиза дрогнули в улыбке.

Вдруг его взгляд упал на ее ухо.

– Моя дорогая, у вас всего одна серьга.

– Неужели? – Геро потрогала обе мочки, и ее бросило в жар – она вспомнила, что приключилось с исчезнувшей сережкой. – Господи, я, должно быть, ее потеряла.

Она поспешно сняла оставшуюся серьгу и отдала брату, а тот положил в карман.

Мэндевилл удовлетворенно кивнул.

– Мы можем пройти в залу? – спросил он, но его взгляд был устремлен на Максимуса.

Герцог кивнул.

Мэндевилл сделал знак дворецкому, однако в зале уже воцарилась тишина – все гости повернулись к ним.

Геро с приличествующей улыбкой на лице стояла очень прямо и неподвижно – как ее приучили еще в детстве. Леди ее положения никогда не выказывает волнения и не суетится. Геро очень не любила быть в центре внимания, но она – дочь герцога. Она посмотрела на Мэндевилла. К маркизу было приковано даже больше взглядов, чем к ней, что и понятно.

Геро подавила вздох и постаралась дышать медленно и незаметно, представив себе, что она статуя. Эта старая привычка помогла справиться с волнением. Внешне она каменное изваяние с идеальной маской дочери герцога, а подлинной, живой женщине внутри этой глыбы вообще нет места.

– Друзья, – загремел глубокий выразительный голос Мэндевилла. Он славился своим ораторским искусством в парламенте, и Геро вдруг пришло в голову: а нет ли в нем налета театральности? Конечно, в лицо ему она никогда такого не скажет. – Я приветствую всех вас сегодня здесь в Мэндевилл-Хаусе в связи с особенно важным и торжественным событием – моей помолвкой с леди Геро Баттен.

Мэндевилл повернулся к ней, с поклоном взял ее руку и с изяществом поцеловал пальцы. Геро улыбнулась и присела в реверансе, а гости зааплодировали. Их немедленно окружили, осыпая поздравлениями.

Геро благодарила глуховатую пожилую графиню, когда ее окликнул Мэндевилл:

– Уэйкфилд, леди Геро, я хочу вас познакомить…

Геро обернулась и встретилась взглядом с удивленными зелеными глазами. Откуда-то издалека донесся голос Мэндевилла:

– Моя дорогая, это мой брат лорд Гриффин Рединг.

Лорд Бесстыдство поклонился и, взяв ее руку, слегка коснулся губами.

Глава 2

Королева Черновласка мудро и справедливо правила своим королевством после смерти мужа короля. Но не легко женщине обладать властью в мире, где господствуют мужчины. Хотя ее окружали советники и министры, а также ученые мужи, она не могла полностью доверять ни одному из них. Вот почему каждую ночь королева Черновласка выходила на балкон и держала в ладонях маленькую коричневую птичку. Она поверяла ей свои секреты и заботы, а потом, раскрыв ладони, отпускала, и та взлетала высоко в ночное небо, унося с собой королевские тайны… Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами»