Ханна Хауэлл - Под счастливой звездой
Вздохнув, Парлан направился к постели, где Кэтрин не так давно продемонстрировала ему все, на что способна распаленная похотью самка. Теперь, правда, ее чувственность его не волновала, поскольку собственную он уже утихомирил. Заметив на лице женщины гнев в тот момент, когда потянулся за своей одеждой, Парлан попытался было подобрать нужные слова, чтобы попрощаться. Говорить что-либо следовало осторожно — Кэтрин как-никак была преданным союзником их семейства. Стоило хотя бы в малейшей степени оскорбить ее — и могла разразиться "буря, а иметь дело с женскими истериками Парлану в данный момент не хотелось. Семейство Кэтрин весьма желало бы выдать ее замуж, а это делало женщину в определенном смысле опасной.
Надевая дорожные штаны, он позволил себе ухмыльнуться. Ее бы воля — она бы оставила его «дружка» себе на веки вечные. Признаться, ночью «дружок» пребывал в таких тяжких трудах, что его и на самом деле можно было одолжить ей на несколько дней — от него теперь проку было мало. Снова ухмыльнувшись — на сей раз тому странному направлению, которое приобрели его мысли, Парлан признался себе, что ему, собственно, не на что жаловаться — он сам поддался ее чарам и откликнулся на недвусмысленное предложение.
Еще месяцев шесть назад он с радостью бы снова забрался в ее постель, готовый продолжать баталию страсти. Но прошло время — и выяснилось, что стоило ему переспать с этой женщиной, как интерес к ней угас. В двадцать восемь лет он знал, что его мужественность не требует доказательств.
Дело заключалось в том, что именно он хотел получить от женщины, а как раз этого в объятиях Кэтрин Данмор он найти не мог.
— Ты не можешь просто взять и уехать от меня! Еще совсем рано.
— Это верно, но рассвет близок, а путь до Дахгленна неблизкий, — пробормотал Парлан, стараясь не смотреть в ее сторону.
— Нет, ты и в самом деле решил уехать? — женщина сдерживалась с трудом: еще немного — и она прокричала бы эти слова прямо ему в лицо.
— Я должен. Меня не было почти месяц, а на такой долгий срок оставлять без присмотра Артайра нельзя. — Парлан нахмурился, поскольку мысль о том, что мог натворить Артайр в его отсутствие, не давала ему покоя.
— Надеюсь, ты не волнуешься по поводу того, что он в твое отсутствие попытается захватить власть?
— Нет, но сейчас он занимает слишком важное место, а у него в голове слишком мало мозгов. У меня есть кое-какие планы на будущее, и я не могу позволить ему их расстроить по глупости.
Кэтрин решила не дразнить гусей и не расспрашивать о планах Парлана до поры до времени. Усевшись на постели, она принялась прибирать волосы таким образом, чтобы они не скрывали соблазнительных округлостей ее тела, которые — она знала — так нравились мужчинам. Все закончилось слишком быстро, Кэтрин требовалось больше времени, чтобы подчинить себе Парлана. Ее семейство настоятельно требовало, чтобы она вышла замуж вторично. И в этом смысле лучшей кандидатуры, чем Парлан Макгуин, не сыскать. Удержать его воплями о поруганной девственности и соблазненной невинности было невозможно — слишком уж много сплетен ходило о ее любовных утехах после ранней смерти мужа, который скончался два года назад. Тем не менее кое-какие пути залучить Парлана в брачное ложе существовали.
Они, однако, требовали времени. Кэтрин не хотелось упускать шанс. К сожалению, было похоже, что Парлан ее точку зрения не разделял.
— Брось, Парлан, — произнесла она, протягивая руку, чтобы прикоснуться к его гениталиям и пряча свой гнев перед лицом его очевидного равнодушия. — Что может значить еще одна ночь?
— Я и так слишком загостился, — кратко ответил он и, надев стеганый колет, выбрался из плена ее рук. — Все готово к отъезду, откладывать смысла нет.
Сжав зубы, чтобы сдержать слова упрека, она помолчала, затем осведомилась:
— И когда прикажешь ждать тебя назад?
Парлан понял, что женщина не догадывается, сколь ничтожное место занимает в его жизни.
— Трудно сказать. В это время года всегда прорва дел.
— Мне тоже следует поторопиться домой, — соврала Кэтрин не моргнув глазом. — Возможно, остановлюсь в Дахгленне, чтобы передохнуть.
— Как тебе будет угодно. — Целуя женщину в щеку, он пожелал, чтобы этого не случилось. — Счастливо оставаться, Кэтрин.
Как только мужчина удалился, Кэтрин выместила весь свой гнев на том, что ее окружало: разбросала одежду, покрывала и даже расшвыряла по комнате стулья. Нет, решила она, немного успокоившись, Парлану не удастся отделаться от нее так же легко, как от трактирной шлюхи.
Она, Кэтрин, даст ему время привести свои дела в порядок, после чего явится в его замок погостить. Как только она займет место в постели рядом с ним, все так или иначе образуется.
Рассвет застал Парлана на пути к Дахгленну. Он гнал коня что было силы. Хотя он не имел ничего против того, чтобы пожить в городе, Парлан не слишком любил пребывать вдали от родового гнезда. Если бы Артайр был постарше и поумнее, в город по делам Парлан посылал бы его.
Увы, старший в роду знал, что Артайр станет там пьянствовать, волочиться за женщинами и обзаведется кучей врагов, которых и так было с избытком. Все это наводило Парлана на печальные мысли и объясняло, отчего чаще всего с ним рядом оказывался Лаган Данмор. Оставалось лишь надеяться, что в его, Парлана, отсутствие Артайр не натворил ничего ужасного.
Когда два дня спустя Парлан наконец добрался до родового гнезда, Дахгленна, и въехал под своды ворот, он сразу догадался: что-то все же произошло. Люди приветствовали его с привычным подъемом, но с трудом скрывали вздохи облегчения. Было похоже, что с ним хотят поговорить, но никто не отваживался начать. Парлан собрался уже было схватить кого-нибудь за шиворот и потребовать объяснений, но в этот миг увидел коня.
Увидел — и замер от восхищения. В тот момент ему даже не пришло в голову спросить, откуда в замке это животное, — настолько он был погружен созерцанием достоинств жеребца. Конь был как минимум на локоть выше в холке его собственного, а силуэт свидетельствовал о том, что животное очень сильное и выносливое. Белоснежная шерсть коня поражала удивительно чистым и ярким цветом. Парлан хотел было уже отдать приказ оседлать его для себя, несмотря на очевидную агрессивность белоснежного красавца, когда в Дахгленн въехали Малколм и Лаган. Они-то не стали дожидаться удобного момента, чтобы переговорить с Парланом.
— Вы уже видели это великолепное животное? — спросил Парлан, замечая, однако, что товарищи чем-то озабочены.
— Да, видел, — бросил Малколм и, повернувшись к кому-то из слуг, осведомился:
— Как дела у парней?
