Моника Маккарти - Властный зов страсти
Эскорт лорда Мюррея был слишком немногочислен и, похоже, уже сдался без боя, так что Флора уже решила взять инициативу на себя, как вдруг…
– Чего вы хотите? Уберите от дамы свои грязные руки!
Флора тотчас же узнала высокомерную манеру жениха, которого выволокли из карты вслед за ней.
– Берите все, что вам нужно, и оставьте нас в покое, – добавил лорд Мюррей.
Мужчина за спиной Флоры замер, и Флора тотчас поняла почему: до сих пор она не слышала этой властной нотки в голосе Уильяма.
– Едва ли вы в таком положении, милорд, чтобы отдавать мне распоряжения, – ответил главарь похитителей с нескрываемым презрением, и его рука еще более властно сжала талию Флоры. – Впрочем, вы вольны идти куда пожелаете и даже можете забрать с собой своих людей.
Кровь отхлынула от лица Флоры. «Так вот оно что! Им нужна только я. Но зачем?»
Уильяму полагалось умереть, прежде чем позволить варвару завладеть своей невестой, но Флора не могла допустить его смерти. Однако, что негодяй собирается с ней сделать? Ее взгляд затравленно метался от одного варвара к другому, пока она пыталась придумать план спасения.
– Знаешь, кто мы? – Уильям сделал выразительную паузу. – Возможно, ты хочешь получить за нее выкуп? – Он презрительно рассмеялся, и этот смех заставил человека, стоявшего за спиной Флоры, сжать ее еще крепче. – Тебя повесят, если ты заберешь ее. С тобой обойдутся, как с собакой.
– Если сумеют поймать меня. – Горец усмехнулся; судя по его тону, он считал это невозможным.
Серебро на задке кареты блестело в лунном свете, как бакен. Вот он, ее шанс. Ей оставалось только надеяться на то, что люди Уильяма будут готовы.
Сейчас или никогда. К сожалению, прошло очень много времени с тех пор, как братья Алекс и Рори Кемпбелл учили ее искусству защищать себя.
Набрав полную грудь воздуха и изо всей силы наступив каблуком на ногу державшего ее разбойника, Флора вынудила его слегка ослабить хватку, а затем молниеносно выхватила кинжал из складок плаща, повернулась и направила его в живот врага. Однако тот успел сделать едва уловимое движение, и лезвие, соскользнув, вонзилось ему в бок.
Выругавшись от боли, горец упал на колени, а потом вцепился в ручку кинжала, торчавшего у него в боку.
Флору охватил ужас: прежде ей никогда не приходилось вершить что-либо подобное…
Отвернувшись от раненого, Флора рванулась к карете.
– Сражайтесь! – крикнула она людям лорда Мюррея, глазевших на эту сцену с разинутыми ртами.
Рванувшись вперед на блеск серебра, украшавшего карету, она молила Бога, чтобы ее затея удалась, и сумела выхватить меч лорда Мюррея из сундука, притороченного к задку кареты. Ее отвага подстегнула остальных мужчин к действию, и теперь уже сражение между ними и разбойниками началось всерьез.
Флора бросила меч Уильяму, ей удалось оттащить его в укрытие позади кареты.
– Нам надо бежать как можно скорее! – дрожащим голосом прошептала она.
Однако Мюррей окаменел и смотрел на невесту со странным выражением, словно не мог решить, восхищаться ему или ужасаться.
Флора попыталась подавить поднимающееся раздражение.
– Послушай, у нас мало времени… – Не давая Уильяму возможности ответить, она потянула его за собой к деревьям, росшим неподалеку.
Увы, их свобода оказалась недолговечной: всего через несколько шагов Флору опрокинули на землю, и она оказалась придавленной к земле так, что не могла ни шевельнуться, ни вздохнуть. Ветки вереска врезались в ее щеку, в рот набилась земля, но ей даже не надо было смотреть на того, кто проделал с ней все это, чтобы понять – это был тот, кого она не убила.
С минуту они находились в таком положении, словно целью горца было дать ей почувствовать его вес и ее беспомощность. Затем он перевернул ее на спину и продолжал удерживать в таком положении, не произнося ни слова. При этом от него исходил гнев, столь же яркий и горячий, как лесной пожар.
Уголком глаза Флора заметила какое-то движение и закричала:
– Уильям! Помоги!
Но лорд Мюррей будто окаменел и не слышал ее.
– Уильям!
Когда наконец их взгляды встретились, Флора прочла на лице жениха лишь страх и сознание вины. Кровь отхлынула от ее щек. «Он собирается бросить меня!»
Едва Флора успела подумать об этом, как Мюррей повернулся и побежал. Вскоре он исчез в темноте, бросив невесту на милость разбойников.
Тем временем руки горца начали скользить по ее груди, бедрам, касаться ягодиц, потом прошлись по всей длине ее ног.
Флора замерла, охваченная животным ужасом.
– Что вы делаете? Прекратите немедленно!
Она пыталась вырваться, но, придавленная его весом, не могла шевельнуться. Никогда еще не чувствовала она себя такой беспомощной.
– Пожалуйста, не делайте этого!
Не обращая внимания на ее мольбы, горец продолжал методично изучать ее тело, не пропуская ни дюйма. В его движениях было что-то жесткое и рассчитанное, даже отрешенное.
Когда его рука скользнула между ее ног, она рванулась прочь как ошпаренная и вдруг, высвободив руку, впилась ногтями в щеку похитителя.
Горец выругался и, схватив за запястья, прижал ее руки к земле. Приблизив свое лицо, он угрожающе произнес:
– Довольно. Не советую дальше испытывать мое терпение.
Вытянувшись под его телом, Флора теперь смотрела ему прямо в глаза, тяжело дыша после своей попытки освободиться. Грудь ее высоко вздымалась, и горец вдруг притих, а отрешенность ушла из его взгляда. Теперь он смотрел на ее грудь, и взгляд его задержался на ней надолго, отчего Флора почувствовала, будто ее обдало жаром. Но затем его взгляд снова стал жестким и он насмешливо произнес:
– Ваши опасения безосновательны: просто я не хочу, чтобы вы еще раз угостили меня ударом кинжала.
Флора с трудом перевела дыхание.
– Я не вооружена.
– Не думаю, что готов вам поверить на слово.
Лишь удостоверившись в правдивости слов пленницы, горец вскочил на ноги и бесцеремонно потянул ее за собой.
Лишенная согревавшего жара его тела, Флора тотчас же почувствовала, что одежда ее промокла. Острый противный запах тут же вызвал у нее приступ тошноты. Это был запах крови – его крови.
Кровь сочилась сквозь толстую шерсть пледа, и, должно быть, похититель испытывал острую боль, но не подавал виду.
Однако каким бы сильным ни было в ней чувство вины, оно быстро улетучилось. Негодяй поволок Флору к карете, и при этом рука его сжимала ее руку, как тисками.
– Вы делаете мне больно!
Он резко повернул Флору лицом к себе, в лунном свете глаза его сверкали. Худощавое лицо горца словно все состояло из углов, а многочисленные шрамы, бороздившие лицо, только придавали его внешности суровое обаяние.
