Розалинда Лейкер - Платье от Фортуни
– Открой, пожалуйста.
Девушка медленно нажала на рычажок, крышка откинулась, явив взору мерцание бриллиантов. Губы Жюльетт задрожали:
– О Николай! Ты знаешь, я не хочу, чтобы мы торопились. У нас так много проблем, которые нужно решить, так много трудностей…
– Но все это не может помешать мне подарить тебе знак моей любви. И я очень хочу, чтобы ты знала его значение, – он вынул кольцо из коробочки, устланной алым бархатом, и объяснил, что кольцо изготовлено из сплава трех видов золота, и это придает ему особую красоту. Такова русская традиция, если речь идет о кольцах для обрученных.
– Кольца для тех, кто помолвлен? – спросила Жюльетт.
– Кольца для тех, кто любит и любим, – отозвался Николай с улыбкой, так и не ответив на вопрос.
Жюльетт ясно видела, что Николай искренен, но руки девушки судорожно сжались. Они уже не раз говорили и спорили по поводу брака. Здравый смысл подсказывал девушке, что все против их союза, но Николай был неумолим. Жюльетт прекрасно понимала, что значит снобизм, голубая кровь, принадлежность к высшему свету – она каждый день в ателье Ландель видела все это. Даже тот факт, что она сестра баронессы, не позволит ей быть принятой в старинных аристократических кругах Франции. Тем более – в России. Жюльетт знала, что ее визит в дом князя Вадима объяснялся только тем, что князь – давний друг «тети» Люсиль… Любовь не заставила девушку закрыть глаза.
Но ей не хотелось портить последний вечер, какой бы короткой ни была разлука.
– Давай немного подождем. Ты поедешь домой, поговоришь с отцом. Я не хочу стать поводом для семейных споров.
– Ты и не будешь, – тон Николая был решительным. – Отец стал к старости более терпелив и снисходителен ко мне.
Жюльетт подумала про себя, что Николай заблуждается.
Граф Карсавин надеялся увезти Жюльетт в Россию, но планировал каждый год три-четыре месяца проводить в Париже, это помогло бы сгладить социальные трудности, которые неизбежно возникнут на их пути. У Николая был двоюродный брат весьма либеральных взглядов, который мог в отсутствие графа Карсавина обеспечивать порядок в поместье. Жюльетт, стараясь не задевать патриотических чувств Николая, никогда не говорила о том, что более просвещенные нации считают русского царя тираном. Она была уверена, Николай и сам хорошо знает о бедственном положении русского крестьянства. Его желание изменить положение крестьян в собственном поместье, когда оно перейдет к нему по наследству, казалось Жюльетт нереальным – капля в океане безграничных земель огромной страны. Ситуация казалась девушке просто неразрешимой.
Николай протянул руку, коснулся ее сжатых пальцев.
– Я люблю тебя, Жюльетт, и этого достаточно, чтобы надеть мое кольцо – знак того, как много ты для меня значишь.
Девушка позволила ему взять свою руку, и кольцо скользнуло по пальцу. На какое-то мгновение Жюльетт показалось, что она видит Николая словно сквозь пелену. Игра света, отражающегося от великолепных бриллиантов? Или слезы, вернувшиеся на глаза?
Вернувшись домой, Жюльетт, стоя у окна, долго смотрела на кольцо. Сняв с пальца, она положила его обратно в коробочку, убрала в ящик комода. Пусть оно лежит здесь. Может быть, когда-нибудь она и наденет это кольцо, чтобы доставить удовольствие Николаю. Возможно, будет и другой случай, но пока Жюльетт не видела никаких предпосылок, чтобы этот случай стал реальностью.
Глава 12
Над проливом дул порывистый ветер. Жюльетт сидела на палубе, укутав колени в дорожный плед, потом откинула его и подошла к перилам, придерживая на ветру шляпу. Белые скалы Дувра появились на горизонте. Девушка с интересом всматривалась в приближающийся пейзаж.
Ее мысли перенеслись к Николаю, уже несколько часов едущему поездом в Россию со своей сестрой. Путешествие Николая будет более продолжительным, его задачи резко отличаются от ее цели. Николай сказал, что его ожидает весьма утомительная дорога, потому что они с Анной сейчас не в лучших отношениях. Он не объяснил причины разлада, но Жюльетт догадывалась. Николай был уверен: никто не может посягать на его право жениться, кого бы он ни выбрал, и неважно, если его намерения вызовут неудовольствие отца и других членов семьи. Но не это было главным.
– Сообщить отцу о моем намерении жениться на тебе, – сказал Николай перед отъездом, – мой сыновний долг, который я с удовольствием выполню. Мы не на все смотрим одинаково, и до сих пор у нас немало разногласий. Когда я был ребенком, он был чрезмерно строг со мной, но справедлив. Я очень надеюсь на его чувство справедливости, чтобы теперь, когда он стар, между нами не возникло отчуждения.
Жюльетт понимала, Николай пытается уверить ее, что семейных разногласий не будет, при этом казалось, он не слышал или не хотел слышать ее возражений. Но сейчас, тем не менее, он уже в пути, едет в роскошном семейном купе, заказанном Анной. Жюльетт не сумела подавить слабую надежду, что каким-то непостижимым образом все проблемы будут решены. Его действия заронили ту искру оптимизма, о наличии которой девушка прежде у себя не подозревала. Но теперь, находясь на борту корабля, словно в заточении, она могла посмотреть на все как бы со стороны.
Можно ли сказать, что она видит ситуацию в розовом свете? Если отец Николая доживет до глубокой старости, а все Карсавины – долгожители, пройдут годы, прежде чем возникнет необходимость поселиться в России. Может быть, к тому времени юный цесаревич унаследует трон и, кто знает, какие реформы введет для блага своих бедных, униженных подданных? Все в этом столетии стремительно меняется как никогда. Мужчины уже поднялись в воздух, а женщины стали работать в областях, которые раньше считались чисто мужскими. Конечно, должно наступить время, когда любовь двоих, принадлежащих к разным классам, будет восприниматься терпимо.
Жюльетт мучительно размышляла, а белые утесы значительно приблизились. Она отошла от перил, чтобы приготовиться к выходу на побережье. Судно пришвартовалось. Ни при предъявлении паспортов, ни при переходе через таможню не возникло никаких задержек. Ожидался лондонский поезд. Скоро Жюльетт уже любовалась зеленым побережьем Кента. Бледно-золотистый солнечный свет озарял крыши ферм, сады и поля, а также красные и коричневые кирпичные строения. Бегло взглянув на доки Чэтема, где стояли корабли королевского флота, девушка начала рассматривать станцию Виктория и вскоре заметила Габриэлу. Они тепло поздоровались.
– Жюльетт, наконец-то ты здесь! Кажется, прошла вечность после нашей встречи в Париже!
– Почему же ты не вернулась?
– Это было невозможно! Дерек стал директором банка, он так занят! Слишком занят, чтобы отлучаться надолго, а я никуда не езжу без него. К тому же, это помогает мне держаться на безопасном расстоянии от матери.
