Барбара Хазард - Укрощенная Элиза

– Почему-то мне так и казалось, что вы обрадуетесь, мэм, – ответил он. – Итак, мы отплываем на юг. Не стоит трястись по дорогам. Я уверен, что для ребенка это будет лучше, не правда ли?

– Да, вне всякого сомнения вы правы, – пробормотала Элиза.

Она размышляла над тем, где же они остановятся в Лондоне? У леди Скофилд? А может, он предложит остановиться в ее доме, на Генриет-плэйс? Ах, как же она забыла, что теперь это его дом!

– Ты редко со мной разговариваешь, Элиза, но я думаю, ты чувствуешь себя хорошо? – спросил граф. – Когда мы приедем в город, я настаиваю, чтобы ты обязательно сходила к врачу. Моя мать посоветует тебе, к какому из лучших акушеров обратиться.

– Но вряд ли ребенок родится к этому времени, – запротестовала Элиза. – Какой же смысл?..

– Нет, конечно, это маловероятно. И все же, хотя в Йорке замечательные доктора, но нельзя их сравнить с лондонскими. И я буду уверен, что с тобой все в порядке. – Он помолчал, а потом добавил: – Мы не говорили еще о твоих карманных деньгах, Элиза. Моя мать напомнила мне, что любой женщине нравится иметь деньги, которые она могла бы тратить по собственному усмотрению. Я согласен. Можешь покупать себе платья, какие хочешь, не думая о расходах. Извини, что я не сказал об этом раньше.

Неожиданно Элиза живо себе представила такую картину – Даррин кладет толстый кошелек на ночной столик у постели своей любовницы перед тем как уйти от нее на рассвете. Элиза почувствовала себя плохо. Она отчаянно пыталась взять себя в руки, но в конце концов громко всхлипнула.

Одного взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы понять, что делать. Граф постучал в окошко и приказал остановиться. Он выпрыгнул из кареты, обежал с другой стороны и вынес Элизу на руках. Он крепко держал жену, пока ее вырвало.

– Я… извини, – сказала она, вытирая рот платком, который дал ей Дрейк. – Не знаю, что со мной случилось…

– Ты в порядке теперь? – спросил он, по-прежнему крепко обнимая ее за талию.

Элиза закрыла глаза, чтобы лучше чувствовать прикосновение его рук. Он уже давно не притрагивался к ней невзначай.

– Может, мы пройдемся немного? – спросила она, отводя глаза в сторону. – Я хочу отдохнуть несколько минут.

Он кивнул и бросил пару слов кучеру, прежде чем они пошли по дороге. День был очень теплый, такого не было со дня их приезда. Снег еще оставался в оврагах и по берегам, но быстро таял. Даррин крепко обнимал ее за талию в то время, как они шли по дороге, а сзади за ними медленно катился экипаж.

Элиза глубоко дышала, чувствуя себя гораздо лучше на свежем воздухе.

– У тебя это случается часто, и ты до сих пор не сказала мне? – спросил граф, когда молчание несколько затянулось. – Может, тебе надо посоветоваться с врачом? Возможно, он бы не рекомендовал тебе сейчас путешествовать.

– О нет! – воскликнула она. – Я прекрасно себя чувствую, сэр! – И поспешила добавить: – Думаю, что обед, который мы съели в гостинице, был не очень хорошим. Теперь почему-то мой желудок принимает не любую пищу.

– И все-таки я хотел бы, чтобы моя мать была здесь. Она бы посоветовала, что лучше. Ты ведь не знаешь ничего о том, как протекает беременность, а я и подавно.

Элиза была тронута его заботой. И тут она вспомнила неожиданно.

– Ты знаешь! – воскликнула она. – Разве ты забыл про ягнят? И хотя, конечно, я не овца, но вряд ли тут что-то по-другому.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Хорошо, что это не я сказал. Но должен сразу признаться. Я ничего не понимаю в этом. Пока мы с тобой были в старом доме, мне помогал по хозяйству один фермер по имени Джо. Так что, без Джо мы с тобой там не выжили бы, поверь мне.

– Значит, я действительно слышала голоса? – воскликнула Элиза. – Этот фермер был в амбаре, когда я туда вошла, ведь правда?

– Да, но дверь скрипнула, и он успел взобраться по лестнице и спрятаться на сеновале. Хотя я и предложил тебе осмотреть все кругом, но я надеялся, что ты не станешь этого делать.

– И он все время был там? – спросила Элиза очень серьезно. – Наверное, он мучился от холода.

– Нет. Он и кухарка живут в своем доме, который стоит неподалеку, хотя его не видно за поворотом. Они приходили каждый день. Кухарка в первую очередь варила мне кашу и…

– Ах, каша! – передразнила его Элиза. – Овсянка полезна для здоровья, да? Я благодарна твоему Джо. Ведь это он, конечно, сказал тебе, что я отпустила веревку и потерялась в снегу. Я слышала, как он говорил с тобой.

– Да, он добрый человек, этот Джо. И очень преданный. Уверен, что он считал меня сумасшедшим, видя, что я делаю, хотя он ничего не говорил. Иногда мне самому казалось, что я сошел с ума.

Некоторое время они шли молча. Граф вспомнил, как он перепугался, думая, что Элиза может потеряться на торфяниках той снежной ночью. Спасибо Джо, что он сказал ему о случившемся.

Элиза посмотрела на Дрейка и не поняла, почему он так нахмурился. Интересно, о чем он думает, удивилась она, но не осмелилась спросить его. Хотя они говорили уже несколько минут и она наслаждалась безмерно этой беседой, но их отношения были по-прежнему далеки от непринужденных и дружеских.

Солнце скрылось за облаком, и холодный ветерок потянул с торфяников, взметнув юбки Элизы. Граф жестом подозвал экипаж, и они сели в карету.

Этим вечером, после ужина, Дрейк спросил Элизу, от какой пищи ей становится плохо. Он хотел приказать, чтобы эти блюда ей больше не подавали.

Дрейк чувствовал, что Элизу раздражают эти вопросы, но он продолжал настаивать на своем. В конце концов он отец ребенка, и у него есть какие-то права. В общем, так получилось, что Дрейк и Элиза снова погрузились в долгое молчание.

Они сидели в библиотеке. Под тем предлогом, что он хочет взять другую книгу, граф сменил также и место, усевшись сбоку. Так он мог любоваться прекрасным профилем Элизы незаметно для нее.

Дрейк вздохнул. Он никогда не думал, что эта его тактика приведет к такому затяжному развитию событий. Действительно, это было верхом лукавства ходить так вокруг друг друга, как кошка с котом, примериваясь и принюхиваясь. Только один раз в постели Элиза снова была его Элизой. Теплой, чудесной и чувственной. Он завозился в своем кресле и кашлянул. Нет, лучше сейчас об этом и не думать, сказал он себе.

Но сегодня, во время их короткой прогулки, Элиза была совсем другой. Более дружелюбной, что ли. Да, она даже пошутила насчет каши. И у него появилась надежда, что, может быть, Элиза простила его. Может быть, она скоро станет смотреть на него и улыбаться ему. И, может, она скоро скажет те слова, которые он ждет от нее уже, кажется, целую вечность. Элиза скажет ему наконец, что любит его – и будет любить всегда.