Кэтрин Полански - Два мига для тебя
Дарина сидела, придавленная его словами. Она почти не вспоминала раньше о своих правах, но об обязанностях думала еще меньше.
– Вам нужно решить это сейчас, – добавил Винсент. – До того, как он войдет. Не нужно огорчать его муками выбора.
Дарина медленно покачала головой:
– Я не собираюсь его ничем огорчать. Нет. – Она подняла глаза на Винса. – Я готова идти до конца.
Он улыбнулся:
– Я ожидал этого, но все же приятно услышать. И не менее приятно, что мы с Мэрси можем не участвовать в этой безумной авантюре... А, Иэн!
Герцог вошел, кивнул другу и обессиленно опустился на стул рядом с Дариной, найдя и стиснув ее руку.
– Вине, я отвык... – пробормотал он.
– Нечего жаловаться, ты сам этого хотел, – отрезал Винсент. – А теперь обрати-ка свое внимание на эту замечательную копченую курицу. Уверен, она просто жаждет с тобой познакомиться.
Иэн посмотрел на еду с отвращением.
– Нет. Спасибо. Я не хочу.
– А придется, – возразил Вине, усаживаясь за стол. – Ты хочешь умереть раньше срока? От истощения? Давай-ка...
Подгоняемый шуточками Винсента и укоризненным молчанием Дарины, Иэн наконец сдался и позволил положить себе еды на тарелку, однако едва притронулся к ней. Зато он выпил бокал вина, растворив в нем уже известный Дарине зеленый порошок.
Лицо Винсента стало каменным.
– Если не ошибаюсь, это уже третий раз за сегодня, – холодно сказал он, – и это только при мне. Что ты творишь, Иэн?
– Брось, Вине. – Иэн подпалил край пустого бумажного пакетика от пламени свечи и задумчиво смотрел, как тот горит. – Мне нужно было продержаться.
Дарина стиснула руку Иэна; пальцы его дрожали.
– Давай лучше... пойдем отдыхать.
– Прежде чем вы это сделаете, нам необходимо обсудить кое-какие дела, – неохотно сказал Вине. – У меня печальные новости. Сегодня я собственными глазами видел на балу Джона.
Хрустнула ножка бокала, который держал Иэн. Герцог с недоумением посмотрел на раскрошенное стекло. К счастью, он умудрился не порезаться.
– Как он прошел?! Слугам было велено его не пускать!
– Ты сам видел, какое было столпотворение. Не стоит их винить. Джон мог просочиться в дом сотней разных способов, охрана у тебя ни к черту. А я давно предлагал ее усилить.
– И что же он сделал?
– Да ничего особенного. Покрутился в толпе, понаблюдал издалека за тобой и испарился. Опять-таки неизвестно, каким способом. Твои верные стражи у дверей клянутся, что не впускали его и не выпускали. Возможно, он забыл оставить им свою визитную карточку.
– Почему ты не сказал мне?
– Я сейчас говорю. Боюсь, Иэн, своим показным приемом ты только ухудшил ситуацию. Джон видел, что ты жив, здоров и процветаешь; думаю, он разозлился. А когда станет известно, что ты женишься на леди Дарий, начнутся славные времена. – В голосе Винсента, впрочем, веселья не ощущалось. – Он может попытаться помешать браку незаконными способами. Времени очень мало. На твоем месте я наплевал бы на все условности и обвенчался с леди Дарин немедленно.
– Неужели все зашло так далеко? – шепотом спросила Дарина.
– Как бы оно не зашло еще дальше...
– Хорошо, Вине. – Иэн созерцал остатки разбитого бокала в своей тарелке. – Делай, как считаешь нужным.
Винсент несколько секунд внимательно смотрел на него, потом кивнул:
– Иди-ка ты спать, дружище. И ни о чем не беспокойся.
– Я велел приготовить твою обычную комнату.
– Спасибо за заботу, но я не останусь. Дела. – Он встал и, коротко кивнув, вышел, даже не попрощавшись.
Дарина молча посмотрела ему вслед.
– Пойдем спать, Иен. Я ведь даже не знаю, где здесь спальня.
– Уж это-то я могу тебе показать! – Ее слова вызвали у него бледную улыбку. Он поднялся и повел ее по дому, одновременно обнимая и опираясь на ее плечо.
Спальня оказалась на втором этаже; там располагались личные апартаменты герцога, сообщавшиеся коротким коридорчиком с комнатами герцогини. Сейчас те покои пустовали, а у Иэна в спальне ярко горел камин, и по комнате разливалось приятное тепло.
– Ты можешь спать в соседней комнате, если захочешь, – пробормотал Иэн, падая на кровать, – или остаться здесь. Мне лично больше нравится второй вариант.
– Мне тоже. – Она помогла ему стянуть сапоги и сюртук, уложила и крепко поцеловала на сон грядущий. – Все будет хорошо, Иэн. Спи.
– Я хотел сказать тебе... – Его глаза закрылись. Дарина долго стояла над ним, прислонившись щекой к резному столбику, поддерживавшему балдахин. Потом медленно подошла к трюмо, долго смотрела на себя в зеркало. Странное лицо человека, мечты которого сбылись: ни капли счастья, мешки под глазами. Дарина отвернулась от зеркала, вытащила заколки из волос, сбросила туфли. Потом она уселась на край кровати и посмотрела на Иэна.
Он был прав. Устроив этот прием, он показал ей: вот что ее ждет. «Откажись, пока не поздно!» – шептал испуганный внутренний голос. Дарина слушала его с высокомерным презрением. Отказаться? Ну нет. Она слишком многим пожертвовала для того, чтобы подарить Иэну счастье в его последние дни.
А есть ли оно вообще – счастье? Или же оно замешано на горькой настойке боли, которая никуда не уходит? Дарина вздохнула и провела рукой по волосам Иэна. Вот он, этот спокойный миг, когда можно остановиться и подумать. Мысли бешено вертелись в голове, замедляя и замедляя ход, пока не остановились вовсе, оставив после себя только одно желание.
Дарина нашла на полу брошенные туфли, надела их, взяла свечу и бесшумно выскользнула из комнаты. Заснуть ей пока все равно не удастся. Дай бог, чтоб ее, безмолвно бродящую по дому в поисках часовни, не застали удивленные слуги. На всякий случай она постаралась получше запомнить дорогу.
Лестница была погружена в темноту, но из дверей бальной залы лился свет: там продолжалась уборка. Дарина тенью скользнула по полуосвещенному холлу, наугад свернула направо, прошла по коридору, потянула на себя единственную дверь и поняла, что попала куда нужно.
Она помнила, что Иэн рассказывал ей об этом помещении; приподняв свечу, огляделась. Здесь было странно, тесно, но хорошо. Она зажгла свечи у алтаря, и они осветили часовню неуверенным светом. Низкий расписной потолок притягивал внимание. Дарина опустилась на жесткую скамью в углу, сложила руки на коленях и прислушалась.
Тишина. Только потрескивают свечи.
Постепенно тишина заполнила ее всю; расслабились сведенные мышцы, разгладились морщины на лбу, уголки губ устало опустились. Дарина закрыла глаза, ощутив спокойствие и пустоту спящего дома. В высокое окно светила луна, обгрызенная с краю.
«Вот, Господи. Я пришла к Тебе, со всеми своими страхами и проблемами. Помоги мне, наставь на истинный путь».
