Кортни Милан - Искушение любовью
Миссис Фарли снова покачала головой.
— Вы можете лучше, — повторила она.
Знакомая волна жара накрыла его по новой. Это была неутолимая жажда, жгучее, невыносимое возбуждение, которое вдруг обрушилось на него, словно смерч, сокрушило и увлекло за собой. Он не мог объяснить, почему, что послужило причиной. Но Джессика, кажется, тоже дышала чаще, ее грудь вздымалась; она смотрела на него насмешливо и вызывающе и… о да. Боже мой, Марк понял, что погиб окончательно. Ее зрачки были расширены, и она время от времени бессознательно облизывала губы. Если бы сейчас он прикоснулся к ней, она бы не вздрогнула и не отпрянула.
— Я предупреждал вас, что равнодушен к стрельбе, — сказал он.
— Хорошая отговорка, — бросила она и двинулась к последней мишени. Для этого нужно было пройти по тропинке через рощу. Мишень располагалась у самой воды, и ее заслоняли кусты и ветки упавшего дерева, густо поросшего плющом. Марк вряд ли попал бы в нее, даже будучи спокойным; в его теперешнем состоянии это было невероятно.
— Вы должны отдаться своим инстинктам. Позволить им вести вас.
— Это смешно.
— Это правильно.
Он зарядил ружье и стиснул его в руках.
— Даже если это и правильно, у меня не было возможности натренировать нужные инстинкты.
— Еще одна отговорка, сэр Марк. Больше я их не приму. Я бросаю вам вызов. Если ваш последний выстрел будет лучше, чем мой, я позволю вам поцеловать меня.
Он должен был остановиться и подумать. Но при этих словах разум и логика оставили сэра Марка окончательно. Кровь будто отхлынула от его головы. Он не видел ничего, кроме ее нежных алых губ, чувствовал, как они соприкасаются с его губами, как его руки обнимают ее стан, как напрягается ее тело. Он мечтал прижать ее к дереву и впиться в ее рот.
Без единой связной мысли в голове он повернулся и направился к флажку в тридцати ярдах от мишени. Все так же автоматически он вскинул ружье к плечу и прицелился, не размышляя, не прикидывая. И просто спустил курок. На мгновение его окутало облачко порохового дыма; плечо пронзила боль от отдачи.
Облако рассеялось, и они оба приблизились к мишени.
Каким-то чудом Марку удалось попасть в «яблочко». Правда, он почти вылез за его пределы, дырка находилась на самой границе, но все же это был его лучший результат. Вероятно, ему просто повезло.
А может быть, и нет. Он слегка кашлянул и посмотрел на миссис Фарли. Он почти физически ощущал вкус удачи, сладкий, чуть пахнущий порохом.
Вместо ответа, она вернулась назад, к флажку. Марк пошел за ней. Только теперь, глядя на изящный изгиб ее спины и плавную походку, он почему-то стал приходить в себя.
Она могла с легкостью превзойти его в меткости. В конце концов, это случилось уже три раза подряд, и Марк собственными глазами наблюдал ее мастерство.
Но хотела ли она этого?
И хотел ли этого он сам? Нет. И да. Он мечтал поцеловать ее, но не так — не потому, что он вышел из себя. И уж конечно, он не хотел, чтобы она подарила ему поцелуи из милосердия, поддавшись и позволив ему выиграть. Он не желал, чтобы из-за него она умаляла себя.
Миссис Фарли подождала, пока он присоединится к ней, подняла ружье и тут же выстрелила. Даже не взглянув на Марка, она направилась к мишени. Видимо, результат был ей уже известен.
Он вдруг понял, что не хочет, чтобы она проиграла. Ни намеренно, ни случайно.
Она остановилась у мишени. В самом центре, идеально в середине «яблочка», красовалось круглое отверстие.
Она побила его.
Марк почувствовал, как его захлестнуло облегчение, смешанное с острым разочарованием. Да, он сам хотел, чтобы она выиграла. Но все же…
— Вы знаете, — хрипло выговорил он, — это все равно было не слишком честное пари. Мы ведь так и не решили, что получаете вы, если победите.
Она взглянула на его губы и чуть высунула кончик языка.
Внезапно он захотел, чтобы она потребовала того же самого. Он знал, что это было нехорошо. Такое желание даже не должно было приходить ему в голову. Если бы у Марка была членская карточка ОМД, он бы вытащил ее из кармана и перечитал все правила, потому что опасность подошла к нему совсем близко. Но Джессика дышала так же часто, как и он; ее рука взметнулась было вверх и тут же упала, как будто она хотела дотронуться до него и передумала. Как будто она тоже не знала, что делать.
Она покачала головой, словно стараясь стряхнуть наваждение, и прерывисто вздохнула. А потом вдруг улыбнулась ему — не жестокой улыбкой победительницы, а понимающе, как бы принимая на себя часть вины за то, что своими поддразниваниями довела его до кипения.
— Что я получаю? — переспросила она. Эхо подхватило ее голос и разнесло его по поляне. — Но это же очевидно. Я получаю подтверждение того, что вы хотели меня поцеловать.
Яростное, безрассудное желание вернулось, и на этот раз Марк ничего не смог с ним поделать.
— Какая чушь! — бросил он. И прежде чем она смогла отодвинуться, взять свои слова назад, передумать, сделал шаг вперед, обхватил ее за талию и притянул к себе. Она откинула голову. В следующий миг его губы нашли ее рот и он прильнул к нему.
Глава 11
Джессика сама не понимала, что делает.
Сначала ей хотелось просто отплатить сэру Марку той же монетой — сказать ему, что он может выступить и лучше. Но до той самой секунды, когда он обернулся к ней, с огнем в глазах и решительно сжатыми губами, она не осознавала, к чему это может привести. Или… не вполне осознавала.
Ей приходилось заставлять мужчин терять голову. Но сейчас она ничего не рассчитывала и не планировала. По правде говоря, она и забыла о том, что должна соблазнить сэра Марка. С той самой минуты, когда он сказал ей, что хочет, чтобы она его побила, Джессика думала только о себе, о своих желаниях, на которые так долго не обращала внимания.
И когда он прижался к ее губам, она вовсе не почувствовала себя победительницей, добившейся желанной цели. То, что она испытывала, не имело никакого отношения к ее коварным планам по совращению. Это было чистое удовольствие и восторг; она была женщиной, а он мужчиной, и она была счастлива оттого, что ее целует именно он.
Он обнимал ее так крепко; его губы были такими ласковыми, а кожа чуть шершавой от пока еще невидимой щетины. Ни о чем не думая, она раскрылась ему навстречу, как цветок разворачивает лепестки навстречу солнцу. Она тянулась к теплу, а от него исходил настоящий жар, и она впитывала его всей своей кожей. Ее руки стиснули ткань его сюртука.
Все вокруг исчезло. Мишени, состязание, другие участники, которые, несомненно, уже собрались у дома Толливеров, чтобы подвести окончательные итоги и определить победителя… все словно растворилось в тумане. В мире остались только Марк и его вкус на ее губах, и расплавленное золото солнца, и ее собственное желание, переполняющее ее, переливающееся через край.
