Джорджина Девон - Непокорная
Граф подошел к ней и опустился на колени. Взяв обе ее руки в свои, он спросил:
— Что он сделал? У вас такой вид…
— Он рассказал мне о пари.
— Понятно. Было глупо с моей стороны предположить, что вы об этом не узнаете. Но я все-таки надеялся.
— Вы знаете свет и сведущи в политике, но не столь хорошо разбираетесь в человеческой натуре.
Он пожал плечами и встал.
— Какое это имеет значение?
— Вы заблуждаетесь, Рейвенсфорд.
Девушка встала и быстро вышла.
Ей необходимо побыть одной и подумать, поэтому она направилась к беседке.
Мэри Маргарет тихо сидела среди зелени и благоухающих роз. Дул легкий ветерок, и ей не было жарко. Она любила бывать здесь. Любовь! Как часто и не к месту произносят это слово. Она любила вишни, любила розы, любила эту беседку. А что она испытывает к Рейвенсфорду? Ей не было безразлично, счастлив он, обижен или сердит. Все ее помыслы направлены на него. Ей нравилось то, что он заботлив и старается помочь другим. Да ей все в нем нравится! Нет, не все. Кое-что раздражало, но это не главное. Да, она его любит.
Но что ей делать? Ведь он ее не любит. Он желает ее, жаждет близости, а это — потребности плоти. Любовь же подразумевает духовное единство. Мэри Маргарет бросило в жар, когда она вспомнила о прошлой ночи. Возможно, в любви важна и физическая сторона.
Брак с Рейвенсфордом разрешил бы все ее проблемы. У него есть и деньги, и власть, чтобы защитить Эмили с Энни от Томаса. Он устроит их жизнь должным образом, а она будет вместе с единственным на свете любимым мужчиной и родит ему детей… хотя жить с ним, зная, что он ее не любит, будет нелегко.
Мэри Маргарет вскочила со скамьи и заметалась по маленькой беседке. Даже если она станет всего лишь любовницей графа, он все равно окажет покровительство Эмили и Энни. Она же сможет подарить ему ребенка… пусть и незаконнорожденного.
Остановившись, она закрыла лицо руками. Нет, так поступить со своим ребенком она не имеет права. А Рейвенсфорд не захочет на ней жениться, если когда-либо узнает, что Томас специально нашел ей место у графини, чтобы она совершила кражу. И неважно, что она ни под каким видом не собиралась довести план Томаса до конца. Достаточно уже того, что она связалась с зятем. Если это выплывет наружу, Рейвенсфорд будет презирать ее, а она этого не переживет.
Но… если он ее любит, по-настоящему любит, то простит.
Нет! Лучше пойти к графине и попросить заплатить ей жалованье. Конечно, эти деньги не идут в сравнение с обеспечением, обещанным Рейвенсфордом, но так будет лучше для всех. Она с самого начала собиралась так поступить.
Мэри Маргарет приняла решение, но на душе у нее не стало легче.
Мэри Маргарет терпеливо ждала, когда ее примет графиня. У нее было достаточно времени для размышлений о своей смелости. За последние два часа она успела проявить невиданную отвагу, которой никогда не отличалась… за исключением общения с Рейвенсфордом, но эти мысли лучше выбросить из головы.
Наконец появилась горничная графини Джейн и мрачно посмотрела на Мэри Маргарет.
— Ее светлость примет тебя.
Тучная Джейн загораживала почти весь проход, так что Мэри Маргарет с трудом протиснулась в дверь.
— Спасибо, — тихо сказала она.
Джейн никогда не любила Мэри Маргарет, а после того, как ей пришлось упаковывать вещи компаньонки для путешествия в Лондон, стала относиться к ней еще более враждебно.
— Миледи. — Мэри Маргарет сделала реверанс.
Графиня сидела с каменным лицом.
— Что тебе надо?
Начало плохое, подумала Мэри Маргарет, стараясь не выдать своего волнения, чтобы не доставить тем самым удовольствие графине.
— Прошло три месяца, — сказала Мэри Маргарет, надеясь, что хозяйка поймет намек.
— И что? — Графиня занялась вышиванием, лежащим у нее на коленях.
Мэри Маргарет рассердилась.
— Я хочу получить свое жалованье.
Графиня подняла голову. Глаза ее были похожи на холодные блестящие камушки, а губы злобно поджаты.
— Жалованье? Никакого жалованья не будет — все ушло на то, чтобы возместить цену моего плаща, который ты вынудила моего глупца сына тебе отдать.
Мэри Маргарет чуть не упала.
— Но я вернула его вам в безупречном состоянии.
Графиня еле слышно презрительно фыркнула.
— Неужели ты думаешь, что я надену что-либо после тебя? А все те вещи, которые Эндрю тебе накупил? Ты долго будешь за них расплачиваться.
Мэри Маргарет охватила паника. Это немыслимо! Слова с трудом вырвались у нее из горла:
— Почему вы так поступаете! Я не сделала ничего плохого. Мое единственное желание — быть для вас хорошей компаньонкой.
Красивое лицо графини исказилось от ненависти.
— Ты совратила моего единственного сына. Неужели ты полагаешь, что я не вижу того, что происходит? А, ты побледнела. Ты не лучше тех потаскух, которые продают себя на Ковентгарденском рынке.
Мэри Маргарет почувствовала дурноту. Только бы не опозориться и не упасть в обморок! Ей удалось удержаться на ногах.
— Я ничего подобного не совершала, — произнесла она слабым голосом.
Он ее совратил, а не она его! Но графине этого не объяснишь. И всем это безразлично. Всем — кроме нее самой.
Ненависть на лице графини сменилась коварством.
— Я хочу, чтобы ты немедленно покинула мой дом. Я дам тебе денег на обратную дорогу. Если ты уедешь, то я все забуду, но не вздумай впредь даже приближаться к моему сыну.
Удар следовал за ударом. Она сможет уехать в Ирландию, но ей не на что жить, не говоря уже о том, чтобы помочь Эмили и Энни.
Непокорный дух Мэри Маргарет не был сломлен и призывал ее к сопротивлению, к тому, чтобы выйти замуж за Рейвенсфорда, невзирая на последствия. И сейчас этот бунтарский дух вернул ей мужество.
— Мне необходимы деньги не только на обратный путь, но и на дальнейшую жизнь.
От собственной смелости ее бросило в дрожь. Всего несколько дней — да что дней, несколько часов — назад она не смогла бы произнести эти слова. Но дело сделано. Она не отрывала глаз от лица графини.
Та выпрямилась.
— А ты, оказывается, настырная особа. Сколько тебе нужно?
— Жалованье за последние три месяца.
— Хорошо. А теперь убирайся с глаз долой.
Мэри Маргарет не заставила долго себя упрашивать и выбежала из комнаты. Дверь за ней за-хлопнулась… и она очутилась в объятиях Рейвенсфорда.
— Куда вы так спешите?
— Домой.
Слово выскочило прежде, чем она успела подумать.
— В Ирландию? — бесстрастно осведомился он.
Она кивнула.
— Из-за моей матери или из-за пари? — Его голос звучал подозрительно спокойно, но Мэри Маргарет столько всего пережила за последние двадцать четыре часа, что ей было безразлично.
