Линда Миллер - Грешный ангел
Элай тихо сказал:
– Ты отдалась мне в вагоне, забыв про осторожность, Бонни. Ты не отказалась поселиться вместе со мной в отеле. Это, как и многое другое, сказало мне, что ты, вернее мы, долгое время вели затворническую жизнь. Ты нужна мне так же, как и я, тебе, а этого не было бы, если бы ты спала с другим.
Бонни промолчала.
– Не выходи замуж на Хатчисона, Бонни, – внезапно проговорил Элай, – ты не будешь с ним счастлива.
Бонни не призналась Элаю, что теперь, когда угроза потерять Роз миновала, она и не думает выходить за Вебба.
– Я в этом не уверена, – игриво возразила она, – думаю, Вебб способен сделать женщину счастливой. Он надежный, солидный и, кроме того, интересный.
В лице Элая что-то дрогнуло, и он немного побледнел.
– Что значит «надежный»? Поясни.
– Что бы ни случилось, Вебб останется верен мне. Никакие страдания не толкнут его в объятия другой женщины. И он никогда не отправится очертя голову на какую-то дурацкую войну, бросив меня на произвол судьбы.
Упрек попал в точку, но Элай сохранил самообладание.
– Хатчисон будет верен, как комнатная собачка, это точно, – спокойно сказал он, – но вспомни наслаждение, которое мы испытали, Бонни. С ним у тебя такого не будет никогда.
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю человеческую натуру и знаю тебя. Тебе нужны страсть и возбуждение. Хатчисон порядочен, но он не доставит тебе наслаждения в постели, потому что ему и в голову не придет, что ты жаждешь этого. Жены таких людей относятся к сексу, как к супружеской обязанности, Бонни, и мужья от них ничего другого не требуют. – Он помолчал и вздохнул. – Клянусь преисподней, ты будешь счастливее с Даррентом, чем с этим тружеником пера.
Бонни взяла сумочку и встала.
– Я не желаю больше слушать ни единого слова.
Элай схватил ее за руку и усадил.
– Ради Бога, Бонни, забудь о прошлом и выслушай меня.
– Я не хочу больше слушать! – повторила Бонни. – Ты оскорбляешь человека, которого я… человека, которого я…
– Человека, которого ты любишь, Бонни! Человека, с которым ты хочешь связать судьбу! Ты хочешь чувствовать себя в безопасности, хочешь, чтобы тебя уважали, но ты заплатишь за это очень дорого, Бонни? Ты погубишь себя!
Бонни задрожала. Испытывая такие же сомнения по поводу брака с Веббом Хатчисоном, она не могла признаться даже себе в том, что Элай прав. Она не могла сказать ему, что решила не выходить замуж, хотя это сразу изменило бы все.
– Дай мне уйти, – прошептала она. Пальцы Элая медленно разжались.
– Хатчисон – хороший человек, Бонни, но серый. Твои любовные игры нужны ему не больше, чем ребенку, который рождается от любовных игр. Он будет шокирован, если ты намекнешь ему на что-то другое.
– Вебб – пылкий любовник. Стала бы Эрлина Кэлб так ревновать его ко мне, если бы он не у… удовлетворял ее?
– Он считает Эрлину шлюхой, Бонни. Говорят, она любит повозиться в высокой траве. Но заметь, он не собирается жениться на ней, только пользуется ею.
Бонни встала, на этот раз Элай не пытался удерживать ее.
– Я возвращаюсь сейчас же в Нортридж, – сказала она, – и буду благодарна, если ты уедешь отсюда завтра.
Элай кивнул.
– Хорошо. Зачем Хатчисону знать, что я проводил время в постели с «дамой его сердца», пока он в поте лица корпел над газетой. Он был бы крайне разочарован.
Ошарашенная Бонни даже не рассердилась.
– Но ведь ты не скажешь ему, ты же обещал мне…
– Я дал слово и сдержу его, Бонни. Я никому не расскажу, что мы были вместе, но кое-кто и сам догадается. А сейчас я хотел бы проводить тебя на вокзал.
Они пошли пешком, так как вокзал был недалеко. Бонни злилась на Элая и чувствовала, что уже во второй раз расстается с ним. Ей было горько. Будущее казалось ей неопределенным. Выйдет она снова замуж, или нет, – в душе останется пустота.
Стоя на перроне, Бонни размышляла, что бы сказать на прощание Элаю, когда он наклонился к ней и поцеловал.
– Увидимся в Нортридже.
Бонни поняла, что он имеет в виду, и радостный трепет охватил ее тело. Она повернулась и вошла в вагон. Поезд был так переполнен, что Бонни с трудом нашла место. «Ничего, – подумала она, – многие едут до Колвила». Там было несколько лесопилок, где можно было найти работу.
Бонни предалась воспоминаниям о последних днях. Крайне удивленная тем, что в Колвиле никто не вышел, Бонни украдкой взглянула на попутчиков.
В основном, это были мужчины. Они играли в карты, наполняя вагон клубами табачного дыма, но не походили на рабочих с лесопилок. Судя по костюмам, довольно дешевым, и котелкам, это были горожане, ехавшие, видимо, издалека. Должно быть, они направлялись в Нортридж.
Что нужно им в таком маленьком городе?
Бонни вдруг осенило: да это же люди из Союза, профессиональные смутьяны!
Один из них уже поглядывал на свободное место возле Бонни. К счастью, маленькая блондинка, пробиравшаяся по проходу, успела занять его раньше.
Бонни с облегчением вздохнула. На нее смотрели темные, бархатистые глаза.
– Я чуть не опоздала на поезд, – тяжело дыша, сказала молодая женщина.
Бонни подумала об огромном вонючем самце, который подбирался к ней, и содрогнулась.
– Слаба Богу, что успели, – ответила она, когда поезд тронулся.
– Я Элизабет Симмонс, – бойко представилась блондинка, положив на колени журнал. Она была в серой фланелевой юбке и светлой кофте. На вид она казалась ровесницей Бонни. – А как вас зовут?
Бонни подумала, что эта женщина найдет в ней сейчас приятную спутницу. Но едва Элизабет Симмонс доберется до Нортриджа и попадет в поле зрения членов «Общества самоусовершенствования», ей сразу же скажут, кто такая Бонни Мак Катчен.
Неохотно назвав свое имя, Бонни упомянула, что она – владелица единственного в Нортридже универсального магазина.
– Восхитительно! Женщина занимается бизнесом! – воскликнула Элизабет, восхищенная этим. – А я учительница, поэтому мне едва хватает на жизнь. Конечно, многого можно добиться с моей профессией, был бы шанс.
Бонни не знала, что наняли новую учительницу для маленькой, занимающей всего одну комнату, школы Нортриджа, и очень удивилась, поскольку учебный год подходил к концу.
– А кто же пригласил вас на работу? – спросила она.
Элизабет тепло улыбнулась, показав белые красивые зубки.
– Мисс Джиноа Мак Катчен, должно быть, ваша родственница?
– Она… моя золовка.
Брови Элизабет удивленно поднялись и опустились.
– Я буду преподавать в старших классах летом… в Нортридже проблемы с грамотностью, судя по тому, что пишет мисс Мак Катчен. Осенью мисс Мак Катчен собирается открыть новую школу для детей рабочих плавильного завода. Она, видимо, сочтет, что срок обучения очень невелик.
