Элен Бронте - Дом на Фиалковой улице
Мэй проводила время не без приятности в обществе друзей, пока не начались танцы. Мистер Крейтон пригласил ее на первый танец, приведя убедительный аргумент — она должна заменить отсутствующую Джейн. Второй танец он танцевал с Августиной, а третий — с Розамонд. Именно во время третьего танца мисс Грант подошла к Мэй, сидящей на диване в окружении миссис Грант и еще нескольких почтенных матрон.
Леди Тейлор словно только и дожидалась появления Августины, чтобы произнести в очередной раз заранее заготовленную фразу:
— Как жаль, что нам приходится уезжать! Ваш милый уголок просто очарователен!
Дамы тут же сочувственно закивали, и леди Тейлор продолжила:
— В Бромли я чувствовала себя почти спокойной за моего дорогого племянника. В отличие от Лондона и Бата, где я не знаю и минуты покоя.
— Разве там ему что-то угрожает? — спросила одна из дам.
— О, конечно же, вокруг молодого джентльмена с хорошими перспективами постоянно вьются женщины определенного сорта, любой ценой стремящиеся завладеть им. А Фредди так наивен! Он не отличит достойной девушки от охотницы за состоянием.
Мэй подумала про себя, что леди Тейлор защищает племянника не хуже сторожевого пса, и только очень неумная молодая леди станет пытаться заполучить его, учитывая, насколько далеки и туманны на самом деле перспективы мистера Тейлора. Вслух она ничего не сказала, вместо этого вмешалась миссис Грант:
— В самом деле, это просто отвратительно, когда юношу из хорошей семьи преследуют подобным образом. Не правда ли, миссис Эванс?
Мэй, несколько удивленная тем, что за поддержкой миссис Грант обратилась именно к ней, послушно кивнула.
— Вы правы, но, я думаю, леди Тейлор не позволит, чтобы ее племяннику был нанесен непоправимый вред.
— Какое счастье, что у него есть вы, леди Тейлор! — вскричала миссис Грант. — Ведь мы имеем немало примеров, когда все заканчивалось самым печальным образом. Или едва не закончилось, как в случае с мистером Роуэном. Ему необыкновенно повезло, что у него такая заботливая крестная, как леди Файдуэлл, вы согласны со мной, миссис Эванс?
Мэй растерялась. Упоминание леди Файдуэлл сразу же пробудило в ней чувство опасности, но она не имела представления, о чем говорит эта женщина.
— Боюсь, миссис Грант, я не вполне понимаю вас. Я не знакома с мистером Роуэном и видела леди Файдуэлл лишь однажды, когда навещала Джейн.
Миссис Литтон-Парк, слушавшая миссис Грант с растущим беспокойством, поморщилась, когда в беседу старших дам вмешалась Августина:
— В самом деле? Разве Джейн ни о чем вам не рассказывала?
— О чем не рассказывала? — Мэй резко повернулась к мисс Грант, чтобы успеть заметить довольное лицо Эми Освальд, стоявшей за стулом кузины.
— Кажется, я допустила бестактность, — безо всякого сожаления в голосе заявила миссис Грант. — Я и представления не имела о том, что вы не знаете о романе мисс Эванс с мистером Роуэном. Прошу простить меня за эту оплошность.
«Романе? Каком романе?» — едва не спросила Мэй, но она чувствовала, что эти женщины только этого и ждут от нее, чтобы накинуться на свою жертву.
— Мне известно, что Роуэны — соседи леди Файдуэлл, и эти семьи очень дружны. Вероятно, мистер Роуэн встречался с Джейн, но речь не может идти ни о каком романе, — очень твердо сказала Мэй.
Она подавила в себе желание начать защищать Джейн, доказывая, что ее дорогая подруга — добропорядочная девушка. Одного выражения заостренного личика мисс Освальд было достаточно, чтобы Мэй поняла — против Джейн и ее самой составлен какой-то коварный заговор. Нет, Мэй не опустится до оправданий!
Впрочем, этого от нее и не требовалось. Леди Тейлор самым сладким тоном заметила:
— Вы не можете знать наверняка, моя милая миссис Эванс. У молодых леди всегда есть сердечные тайны от своих матерей и наставниц. Мисс Грант, я думаю, подтвердит мои слова.
Августина потупилась с видом скромным и добродетельным, а ее мать добродушно усмехнулась, словно бы признавая за дочерью мелкие шалости, и тут же вставила свою реплику:
— Ах, леди Тейлор, у вас нет дочери и племянницы, которые вечно что-то затевают. Вам так повезло, что вашей заботе вверен джентльмен, а не две девушки, чья живость иногда стоит мне потраченных нервов.
Мэй почувствовала себя в скверном театре, до того нарочитыми были фразы, произносимые этими женщинами.
— Не думаю, что вам стоит жаловаться, миссис Грант, — сказала миссис Литтон-Парк. — Вряд ли ваши девочки совершили что-нибудь ужасное.
— И уж наверняка ни мисс Августина, ни мисс Эми не оказывались в ситуации, когда их попросили бы покинуть чей-либо дом и никогда там больше не показываться! — старая леди с наслаждением смаковала каждое слово и обращалась при этом явно к миссис Эванс.
Этого Мэй вынести уже не могла.
— Что вы хотели сказать, леди Тейлор? — Мэй могла быть не менее ядовитой, чем мисс Освальд.
Но старая дама в своем праведном рвении уберечь племянника от опасной женитьбы уже, видимо, сталкивалась в словесном поединке с разозленными ее бестактностью леди и не думала отступать.
— На вашем месте я бы сменила тему беседы, но если уж вы сами заговорили об этом, то, конечно же, я имею в виду то, как ваша родственница покинула дом леди Файдуэлл!
В группе сидевших и стоящих вокруг дивана дам пронесся легкий шепот, полный недоумения с одной стороны и возмущения с другой, в зависимости от того, насколько леди были осведомлены о происходящем. Танец закончился, начался следующий, но кое-кто из танцующих приблизился, чтобы узнать, о чем так взволнованно говорят в кружке замужних дам и почему мисс Грант тоже находится там, вместо того чтобы танцевать, и выглядит полной оскорбленного достоинства, а мисс Освальд безмятежно улыбается, что ей совершенно несвойственно.
— Джейн оставила место, чтобы помочь мне воспитывать дочерей, — спокойно сказала Мэй, намеренная не терять самообладания.
— Несомненно, так оно и было, но она сделала это очень вовремя, — ухмыльнулась миссис Грант. — Вижу, вы в самом деле не осведомлены о том, что случилось в доме леди Файдуэлл. Я полагаю неуместным обсуждать это дальше, миссис Литтон-Парк не заслуживает того, чтобы в ее доме упоминались подобные вещи. Если вам будет угодно, моя дочь даст вам прочесть письмо леди Файдуэлл, в котором эта уважаемая женщина выражает глубокое сожаление о своем решении пригласить мисс Эванс на это место.
— Полагаю, самое время подавать десерт. Не угодно ли пройти к столу? — миссис Литтон-Парк с явным облегчением от того, что неприятная часть вечера осталась позади, повела гостей в столовую.
