Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 3. В поисках счастья
— Великий государь, — вежливо поклонился, отвечая ему, смуглолицый перс, — я рад, что обычаи вашей страны столь же красивы, как и на моей родине.
— Кажется, ваша непосредственность, Мари, имела дипломатический успех, — краешком губ улыбнулся Николай.
— Ради процветания Отечества, государь, мы перецелуем всех, — сказал Александр и вслед за Марией принялся обниматься и трижды целоваться с послами.
Мария не сразу поняла, что случилось, и с блестящими от восторга глазами распахивала объятия навстречу дипломатам, вследствие чего церемония несколько затянулась. Александра Федоровна с трудом сдерживала раздражение и незаметно покусывала губы, стараясь придать своему лицу выражение предельной умильности и несказанного радушия. Император, наоборот, с интересом смотрел на происходящее — принцесса Мария неожиданно поставила весь корпус в щекотливую ситуацию, в которой самым точным образом проявлялся характер и ум каждого из послов.
— Никогда в жизни столько не целовался, — Александр тяжело вздохнул, словно после дня напряженной и трудной работы. — Скажите, Мари, кто вас надоумил бросаться к послам с объятьями и поцелуем?
— Я прочитала об этой древней традиции в книге, — побледнела Мария.
По ироничному тону наследника она поняла, что ее обманули.
— Не правда! Впрочем, можете не отвечать. Это фрейлина Нарышкина? — Александр испытующе взглянул Марии в лицо, но она промолчала. — Что ж, будет ей сегодня и мазурка, и кадриль!
— Ничего не надо делать! — принцесса попыталась удержать Александра за руку. — Я сама виновата.
— Ваша доверчивость сыграла с вами, Мари, весьма злую шутку, — грозным голосом произнес Александр, — но страшнее тот, кто воспользовался вашим простодушием. Вы еще слишком малы, чтобы распознать подлость, но у вас есть старший друг, кто должен и может наказать за эту подлость. Ждите меня здесь, Мари, я постараюсь сделать так, чтобы впредь вы были избавлены от подобных низостей!
Александр кивнул принцессе и пошел в зал к танцующим… Нарышкина, с нескрываемым злорадством наблюдавшая за целовальными экзерсисами наследника и его невесты, заметив Александра, приосанилась и замахала перед собой веером, обозначив таким образом для него свое место в толпе придворных. Александр увидел этот знак и решительно направился к Нарышкиной, самодовольно ожидавшей его приглашения на объявленный танец.
— Мадемуазель, не думайте, что вам все сойдет с рук! — зло сказал Александр, подходя к ней.
— В чем дело, ваше высочество? — на мгновенье растерялась Екатерина, уловив в его настроении опасные для себя намерения.
— В чем дело? — с горячностью воскликнул Александр. — По вашей милости я перецеловал весь дипломатический корпус!
— А мне показалось, что вы испытываете удовольствие от этого действа, — Нарышкина попыталась обратить все в шутку.
— Надеюсь, что скоро вам будет не до смеха, сударыня, — нахмурился Александр. — Вы перемудрили, и обещаю вам, что ваша интрига обернется против вас.
— Мне кажется, вы излишне горячи, ваше высочество, — сладко пропела Екатерина. — Не хотите развеяться и охладить пыл? Сделаем тур по залу?
— Вы-то уж точно сделаете тур, но на куда более значительное расстояние. И раньше, чем вы себе предполагали!
Александр резко отвернулся от Нарышкиной и вернулся к тронному подиуму.
Николай в этот момент строжил Константина, вздумавшего веселиться на официальном приеме с чрезмерным для Великого князя усердием. Обиженный мальчик поджал губу и сказал, что постарается впредь не докучать папеньке своими играми, и удалился из залы.
— Вы так строги с собственными детьми, — холодно сказал Александр, наблюдавший эту сцену. — Не пора ли вам проявить строгость в отношении некоторых придворных особ?
— О ком вы? — удивился Николай. — Не понимаю…
— Я говорю о фрейлине Нарышкиной, которую вы назначили моей невесте.
— Ах, вот оно что! А я, грешным делом, подумал, что вы раскрыли какой-нибудь заговор.
— То, что сегодня произошло на приеме, почище любого заговора! Это Нарышкина надоумила принцессу целовать послов.
— Не надо преувеличивать, — отмахнулся Николай. — Все обернулось к добру, да и ваш поступок, надо признать, заслуживает всяческих похвал.
— Так вы не собираетесь наказывать Нарышкину? — побледнел Александр.
— Наказывать? Да ее бы наградить в самый раз!
— Значит, отныне вы будете раздавать награды за интриги против моей невесты?
— Фрейлину Нарышкину, — жестко сказал Николай, — следует наградить хотя бы за то, что она заставила вас, мой дорогой сын, наконец-то обратить внимание на собственную невесту и вовремя прийти ей на помощь! Но в одном вы, тем не менее, правы — все хорошо в меру. Я сегодня же удалю Нарышкину. Можете сообщить принцессе, что, заботясь о ее здоровье, мы рекомендовали ее фрейлине свежий сибирский воздух.
Александр с благодарностью взглянул на отца и вернулся к Марии, но ее не оказалось на месте. Встревоженный, он бросился на поиски принцессы.
Мария была в своей комнате — она плакала, по-детски утираясь ладонями, не стесняясь слез и ничего не замечая вокруг.
— Мари! — Александр почувствовал, как его сердце сжалось от братской симпатии и жалости. — Все позади! Успокойтесь! Нарышкина будет наказана и больше не потревожит вас своими измышлениями.
— Мне нет дела до противной фрейлины! — сквозь слезы вскричала Мария. — Все дело в вас!
— Во мне? — вздрогнул Александр. — Но у меня нет к ней никаких чувств…
— Вы опять говорите о Нарышкиной! А я — о человеке, ради которого я сюда приехала, и который остается по отношению ко мне холодным и неприступным!
— Вы заблуждаетесь, Мари! Ради вас я перецеловал сегодня весь дипломатический корпус!
— Да, вы спасли меня на приеме, и я благодарна вам за это! Но… — принцесса подняла на Александра свои прекрасные, полные слез и тоски глаза. — Если бы вы слышали себя в тот момент! Я поняла, что вы видите во мне лишь младшую сестру, которая нуждается в опеке. Или в лучшем случае — друга, но не возлюбленную.
— В Гессен-Дармштадте вы думали иначе, — смутился Александр.
— Увы, это все в прошлом. Я приняла решение, ваше высочество, — я уезжаю!
— Нет! Невозможно! А как же наша свадьба? — вскричал Александр.
— Все кончено, — Мария усилием воли осушила слезы и встала с дивана, горделиво вскинув голову и вмиг обретя подлинную царственность в осанке и движениях. — Я не хочу быть вам в тягость, ваше высочество! Я не готова отказаться от своих иллюзий о настоящей любви даже ради трона. Я прощаю вам вашу сдержанность и благодарю за дружбу. Прощайте!
