Мэри Брэддон - Проигравший из-за любви
Это было такое родство, которого любой молодой человек должен избегать, если он не хочет упасть в бездонную яму. Но, но как величественно выглядела Лу, когда смотрела из окна на залитую лунным светом реку. Сколько силы и вдохновения было в этом смуглом лице, в этих великолепных глазах, которые и вдохновили его на идею о Ламии; красное платье так великолепно подходило к ее высокой, стройной фигуре и густым черным волосам. Это платье и беззаботная поза, казавшаяся весьма грациозной, делали ее похожей на леди, имя которой можно было бы записать в список графских фамилий. Даже ее голос и манера говорить нравились ему, она смогла избавиться от гнусавости, свойственной обитателям Войси-стрит.
«Если бы завтра она стала моей женой, то я был бы горд показать ее такой, как она есть, всему миру. Никто бы не смог догадаться, что она работала в магазине подержанной одежды. Если бы рядом поставить ее и Флору, то людей бы больше поразила Луиза, чем мисс Чемни, ведь в Лу больше изящества и оригинальности. Она бы выглядела как тропический цветок рядом с английской примулой».
Мистер Лейбэн размышлял подобным образом, пока готовили к отъезду их экипаж. Результат его грез был почти плачевным. В голову приходили самые разные мысли. Лу, ее образ вдохновляли художника, а ведь воображение является важной частью артистической натуры… Да, эта девушка сильно задела его сердце. Благоразумие говорило ему: «Женись на Флоре». Разыгравшееся воображение шептало: «С кем ты можешь быть так счастлив, как не с Лу?» Долг убеждал: «Ты связан с Флорой». Совесть твердила: «Не можешь ли ты подвергнуть опасности мирное существование Луизы?»
Он ушел из сада с неприятным чувством, связанным с тем, что что бы он ни сделал, ему придется поступить с кем-то не совсем хорошо. Его план дать Лу образование, на который он надеялся, как на решение своих проблем, потерпел неудачу. Что мог он сделать еще, чтобы улучшить Свои отношения с этой странной девушкой? Если она не захотела принять от него такой помощи, то, конечно, откажется и от финансовой поддержки. Она ничего бы не взяла от него, значит, он не мог бы жениться на ней. Поэтому он должен оставить Лу в той убогости, в которой он обнаружил ее, оставить ее наедине с пониманием своего ничтожества.
Лу ждала его в той комнате, где они обедали, экипаж был уже готов. Уолтер лишь мельком взглянул на ее лицо, когда они выходил из освещенной двери гостиницы, но смог разглядеть, что девушка была очень бледна, и даже представил себе следы слез на ее встревоженном лице.
— Пойдемте, Лу, и не падайте духом, — сказал он, — я думал, что вы смелее того, чтобы бояться нескольких слов, произнесенных вашим отцом, даже если он думает, что мы были вместе слишком долго. Я буду рядом с вами. Да, — добавил он с чувством, усадив ее поудобнее рядом с собой в экипаже и укрывая теплым шерстяным пледом, — да, дорогая, я не оставлю вас, посмотрим, что будет.
Эти слова взволновали ее. Они уже отъехали от гостиницы и оказались на узкой дороге, почти тропинке, ведущей вверх, и окруженной со всех сторон арками изогнувшихся деревьев. Дыхание Уолтера она чувствовала у себя на щеке, его рука, поправлявшая на ней плед, вдруг сомкнулась на ее запястье и художник притянул к себе девушку. Она еще не сообразила, что происходит, а его губы уже коснулись ее губ. Это был первый поцелуй непреодолимой любви.
В следующее мгновение они вновь были на залитой лунным светом дороге, и мистер Лейбэн сконцентрировал все свое внимание на лошади.
— Вам не следовало этого делать, — сказала Лу, всхлипывая и поправляя слегка сдвинутую шляпку.
— Вы, думаете, я не знаю, чего мне не следует делать? В этом поцелуе нет ничего плохого, я заслуживаю наказания за это, но вы, вы, Лу… Я никогда не смогу оставить вас. О, Лу, почему вы стали так дороги мне? Я хочу выполнить свой долг перед вами, перед другими. Я почти помолвлен с той девушкой на Фитсрой-сквер. Я не могу сказать вам, как она хороша, насколько она чиста и невинна. Я почти уверен, что она считает меня полубогом, она будет несчастна, если я оставлю ее.
— Кто же хочет, чтобы вы оставили ее? — спросила Лу сухим и твердым голосом. — Только не я. Даже если бы вы желали, что на самом деле, конечно, не так, пойти на необдуманный шаг ради меня, разве бы я позволила вам? Я слишком хорошо знаю этот мир, несмотря на то, что росла на Войси-стрит. Давайте больше не будем говорить об этих вздорных вещах, мистер Лейбэн. Было не очень хорошо с вашей стороны совершать такой поступок, который вы сделали сейчас, но я, думаю, забуду его, если он не повторится…
— Вы говорите прямо как ваша бабушка, Лу. В вас как будто сидит чувство собственного достоинства этой старой леди. Мне бы не хотелось обидеть вас еще раз, это вина темной дороги. Но если бы вы знали, что я чувствовал тогда, то наверняка простили бы меня.
— Но я не знаю, — заметила Лу.
— Я почувствовал, что смог бы все отдать за самое дорогое в этом мире, за этот один поцелуй, как легко было бы мне идти с вами по жизни. Я был очень счастлив с вами сегодня, милая моя. И еще, если я должен буду жениться на Флоре, то это, должно быть, наш первый и последний день, проведенный вместе. Наше счастье настолько опасно, что я бы не пожелал его повторения.
— Если бы я знала, что вы собирались поступить со мной подобным образом, то навряд ли поехала бы с вами, — сказала Лу.
Как сильно билось ее сердце все это время и какую острую радость почувствовала она, когда говорила ему свои упреки. Они ехали по дороге между Темз-Диттоном и Кингстоном, залитая лунным светом река текла рядом с ними, с другой стороны дороги стояли виллы, в верхних этажах которых светился тут и там свет, указывая на то, что обитатели этого мирного уголка большей частью отправились спать.
Лошадь немного сникла, и мистер Лейбэн вынужден был ободрять ее при помощи вожжей и кнута.
— Боюсь, что лошадь устала, — сказал он.
— Она долго будет везти нас до дома? — спросила Лу.
— Надеюсь, что нет. Я думаю, что лошадь пойдет быстрее, когда чуть отдохнет.
С такой надеждой они неспешно проследовали по направлению к Кингстону.
Кто мог торопиться во время такой прогулки под луной, проезжая прекрасные места, залитые серебристым светом, похожие на сказку. Только не Луиза, хотя она и чувствовала возможный гнев со стороны отца. И только не Уолтер, для которого этот час был особенно восхитительным. Будущее казалось ему туманным и запутанным, но настоящее было удивительно. Они проехали через маленький торговый городок, где свет из одиноких окон верхних этажей был единственным свидетельством жизни. Они въехали на холм и опять оказались наедине с природой.
