Александр Соколов (1840-1913) - Испытание Раисы („Красный кабачок“)
Старик от усталости замолчал, его тяжелое дыхание было порывистым.
— Отдохни, — сказала Раиса.
Тихон сделал отрицательный жест.
— У меня нет времени, — сказал он и затем продолжал: — Приехав в лес, я собрал охапку дров и положил в сани. Работа была тяжелая, так как снег был очень глубокий, а холод такой лютый, что я боялся отморозить руки и ноги, хотя самому мне было тепло от работы. Когда дров было наложено достаточно, я вышел на дорогу взглянуть, можно ли выехать с лошадью незаметно, так как кроме управляющего меня могли встретить и враги нашего края.
— Кто же это? — спросила Раиса.
— Морозы были в стычке с управляющим! Они по взаимному уговору объявляли господам, что урожаи были плохие и поэтому рожь продавали за бесценок... Отправившись за лошадью, спрятанной на опушке леса, я услышал шаги: сапоги скрипели по замерзшему снегу... Я подумал: „Если это мужик, то лучше уступлю ему несколько корчаг, чем мерзнуть, оставаясь в лесу“. Только это был не мужик, а настоящий черт, одним словом, это был Мороз! „Зачем он идет сюда? — подумал я. — Не затем же, чтобы красть, как я?“ Добрый христианин не стал бы прогуливаться в лесу в такое время... Мороз шел тихо, как бы ожидая кого-то, и вошел в чащу против меня, потому что, войди он только в мою сторону, я не знаю, что бы сделал: уж очень я был раздражен от холода, и тогда может быть я имел бы на душе еще больший грех... Я не трогался с места и наконец услыхал скрип полозьев. „Хорошо, — подумал я, — еще кто-то. Они, значит, хотят свидеться в лесу“. Сани приблизились. Мороз встал на дороге, делая знаки остановиться. Сани остановились прямо против меня. Я очень оробел, думая, что лесники видели, как я поехал, и делают на меня облаву.
Старик попросил пить.
Раиса подала ему чашку с остывшим чаем. Тихон, обмакнув в нем губы, снова начал говорить.
— Если бы Богу угодно было, я бы не мучился так долго и не провел бы столько бессонных ночей... Знаешь, кто был в санях?.. Твой зять, Николай Марсов!
Раиса удивленно крикнула и продолжала следить за словами Тихона.
— Это был барин Марсов, который спал, как мертвый, однако он был жив, потому что громко храпел, что было удивительно мне!.. Ночь была так тиха и ясна, что все было и слышно и видно! Я не смел пошевелиться и боялся, как бы моя лошадь, учуяв других, не заржала. Но этого не случилось: бедняга закоченела от холода. Мороз подошел к саням. Василий сидел на козлах. Ты, барыня, не знаешь Василия?
— Нет, — ответила Раиса.
— Он сейчас кучером у Персиановой. Он вольный. Старик Марсов любил отпускать слуг на волю, чем сильно их портил и что не принесло пользы его сыну... Вот Мороз подошел к саням и заглянул внутрь. „Что, он заходил к нам?“ — спросил он Василия. Кучер ответил: „Да“. „Моя жена его приглашала?“ „Да! — ответил Василий. — Твоя жена остановила его, когда мы проезжали мимо дверей, и пригласила откушать чашку кофе, который приготовила для него, чтобы он отогрелся“. „И он вошел?“ — спросил со смехом Мороз. „Да, он вошел“, — ответил кучер. Тогда Мороз выхватил из-за пояса нож и сказал Василию: „Если ты поможешь мне, то я тебе дам сто рублей, а если не поможешь, то зарежу тебя, как цыпленка!..“ Василий начал было звать своего барина, но тот спал. „Ты можешь кричать хоть до хрипоты, — зло засмеялся Мороз, — он тебя не услышит! Он выпил кофе, а с него спится...“ Я, барыня, не понимал ничего да к тому же так продрог, что думал, что умру! Только Василий вступил в разговор с Морозом, и они долго о чем-то говорили. Потом они взяли барина за руки и за ноги и отнесли в чащу по другую сторону дороги. Там они его посадили на упавший ствол дерева. Барин позволял делать с собой, что угодно, так как был без сознания! Они расстегнули у него шубу, но не снимали ее.
— И ты не закричал? — воскликнула Раиса, вся бледная от ужаса. — Ты не попробовал его защитить?
— Что я мог поделать? Я был один, а их двое! Ведь барин-то был, как мертвый!.. Это-то и есть мой грех, барыня! Да простит меня Господь!.. Они продержали барина в лесу пожалуй с час... Пока они несли его, я вернулся к своей лошади. Когда прошло больше часа, я подумал, что они уже уехали, как вдруг услышал, как Мороз сказал: „Вот так никто ничего не скажет! Он плохо сделал, что заснул: когда засыпают в такой мороз, то это навеки!..“ Они посадили барина в сани и укутали в шубу, но он уже не храпел: он был мертв... Да примет Господь душу его!
— Значит, Марсов погиб, еще не доезжая до города? — спросила потрясенная Раиса.
— Я же тебе говорю, — ответил нетерпеливо Тихон, — что он помер, еще не выезжая из своего имения. Может в кофе, приготовленном Маврой, было что-нибудь подмешано! Не кофе же заставило его так спать!
— Мороз и его жена совершили преступление, и они злословят невинную вдову?!
— Мороз убил своего родного брата! Я тебе это говорю как перед Богом! — произнес старик, осеняя себя крестом в подтверждение своих слов.
— И ты мог молчать? — снова воскликнула Раиса, полная ужаса. — Не донес на убийц, дозволил обвинять невинную, несчастную вдову?
— Во-первых, — возразил сурово Тихон, — я вернулся домой с отмороженными ногами... Напрасно моя жена лечила их — ничего не помогало! И с тех пор я болею. Да если бы я и донес, суд не поверил бы моим словам! И я был бы убит Морозом потихоньку в лесу: ведь он обещал убить Василия и не стал бы стесняться со мной! Мой грех, барыня, в том, что я молчал, но мне не хотелось умереть, не рассказав кому-нибудь про убийство!.. Теперь может идти и поп!
— Зачем же ты рассказал мне все это? — спросила Раиса. — Я же не священник и не имею власти отпускать грехи!
— Ты, — сказал тихо старик, взглянув на нее, — очень добрая женщина и всем делаешь добро! Когда я умру, ты можешь говорить все, что тебе угодно!
Он повернулся на другой бок и притворился спящим...
Раиса тихонько вышла из избы...
Выйдя из душной атмосферы темной избы, она глубоко вдохнула свежего воздуха. Уже подходя к своему дому, она вдалеке заметила Елену с сыном, возвращавшихся с прогулки.
Иногда днем Марсова решалась выходить за пределы своего парка, чтобы дать возможность ребенку подышать свежим воздухом. Раиса, вся еще во власти ужаса от услышанного, побежала по дороге и, свернув в поле, догнала свояченицу раньше, чем та вошла в парк.
Марсова, услышав, что ее зовут, остановилась. Она вначале не узнала Раисы, которая с проворством, редко встречающимся у светских женщин, бежала к ней, но узнав, Елена не удержалась от улыбки: ее порадовала эта поспешность увидеть ее после стольких месяцев, проведенных Еленой в одиночестве.
По светским понятиям Раиса была самым злейшим врагом Елены, но последняя не могла удержаться от движения симпатии при такой искренности.
