Марлисс Мун - При свете звезд
– Благодарю вас за заботу, – ответил Люк, стараясь быть максимально вежливым.
В конце концов это возымело действие. Дама вздохнула.
– Мерри сказала, что вы очень добры, – заметила она. – Впрочем, я сомневаюсь на сей счет.
– Неужели?
– Должно быть, вы ее чем-то расстроили.
Люка бросило в жар.
– Расстроил?
Не могла же Мерри рассказать Клариссе о том, что произошло.
– Она целую неделю не выходит из своей комнаты и отказывается есть. Интересно, что такого вы ей сказали?
С таким же успехом леди могла бы забросать его яйцами. Люк покраснел, и леди это заметила. Она сделала шаг или два в его направлении, заставив Люка осторожно отодвинуться назад.
– Возможно, вы – Феникс, сэр Люк Ленуар, – произнесла она с металлом в голосе, – ничем не отличаетесь от простого смертного, поскольку вам свойственны те же желания, что и всем остальным. Сестра говорит, что вы благородны. Так докажите это и попросите ее руки. – Она жестом отмела возражение, готовое сорваться с его языка. – Пока вы этого не сделаете, – добавила леди Кларисса, – я буду считать вас виновным в том, что с ней сейчас происходит.
Люк помолчал, пытаясь осмыслить сказанное, и спросил:
– Она нездорова?
Кларисса сердито взглянула на него:
– Говорю же вам, она отказывается есть. Ей не хочется жить.
Он судорожно сглотнул, во рту пересохло.
– Попросите ее прийти ко мне, – произнес он. – Я бы сам к ней пошел, но рана не позволяет.
Леди нетерпеливо топнула ногой.
– Я попытаюсь, – ответила она мрачно. – Если вы каким-то образом ее оскорбили, то должны немедленно принести извинения.
Леди Кларисса бросила на Люка многозначительный взгляд и выплыла из комнаты.
Люк рухнул на подушки. Он так и не спросил у сестры Мерри, что за толпа собралась у ворот. Святые угодники! Мерри избегает его из чувства стыда, в то время как стыдиться ей нечего. Она дала ему то, в чем он так остро нуждался. Если кому и следовало мучиться угрызениями совести, так это ему: у него не хватило силы воли остановить девушку. Да, именно его слабость послужила причиной ее страданий и добровольного заточения в комнате. Если бы он мог с ней поговорить, наверняка развеял бы ее сомнения.
Но беспокоили его не только душевные страдания Мерри. Кларисса пришла к выводу, что он опозорил ее сестру. Вряд ли Мерри рассказала леди Клариссе об их отношениях. Сестра сама догадалась. Сработала женская интуиция. Леди Кларисса потребовала, чтобы он женился на Мерри.
Сама по себе идея представлялась абсурдной. Леди должна была понимать, что невесту для Люка мог выбрать только принц. Да и у самого Люка не было ни малейшего желания взять Мерри в жены.
Люк представил себе ее в замке Арундел, одетой по последней придворной моде, с аметистовым поясом на бедрах. Она изумляла бы слуг своими распущенными волосами, а также поисками трав в саду. Жившие с ним сироты непременно полюбили бы ее, ибо по складу своего характера она охотно проказничала бы вместе с ними. Интересно, как отнесся бы ко всему этому его дед? Сэр Вильгельм никогда не жил по правилам, делал все, что ему заблагорассудится. Амалия ему не нравилась. Это Люк знал наверняка.
Вспомнив об Амалии, Люк подумал, что был бы не прочь жениться на Мерри. Но только Амалия могла сделать его владельцем Арундела.
О том, чтобы потерять замок деда, не могло быть и речи. Неся службу при дворе Матильды, Люк ни на минуту не забывал об Арунделе. Он сражался за отца Генриха в Руане. Спас Генриху жизнь и поклялся ему в вечной верности. В награду принц осыпал его почестями и обременил множеством бессмысленных обязанностей, как, например, снос незаконных крепостей. Люк из кожи вон лез, чтобы стать владельцем Арундела.
Он не мог распоряжаться собственной жизнью. И последнее время это все чаще его тяготило. Генрих посылал его в самые отдаленные уголки королевства, в то время как Люк стремился находиться у постели умирающего деда, лорда Вильгельма д'Албини.
Деда Люк уважал гораздо больше, чем принца.
Дед никогда не лебезил перед королем Стефаном. Выказал ему свое презрение, выступив на стороне Матильды в годы гражданского противостояния, и все же усидел на своей земле.
Люк подумал, что нисколько не похож в этом отношении на деда, и испытал чувство стыда. Он беспрекословно исполнял приказы своего суверена, стараясь заглушить голос совести.
Люк понимал, что не следует рушить стены замка Айверсли и причинять страдания барону и баронессе, но выполнил приказ принца.
Вспомнив ночь, проведенную с Мерри, Люк не представлял себе, как будет строить брачные отношения с Амалией.
Люк устал от нахлынувших на него мыслей. Последние две недели он только и делал, что размышлял. Мерри не погрешила против истины, сказав, что он – марионетка тирана.
Необходимо коренным образом изменить свою жизнь, положить конец разрушению Айверсли и изгнать из памяти образ лорда Йена, маячившего в окне. Не нужно жертвовать совестью в угоду долгу! Он не станет больше выполнять все безрассудные приказы принца, пусть даже тот лишит его власти.
У Люка словно груз с плеч свалился. Он с облегчением вздохнул. Он немедленно отправит своим людям в Айверсли послание, чтобы прекратили разрушение стены и восстановили ту ее часть, которая уже разрушена, и приехали к нему в Хелмсли. Отсюда он поведет их домой и, если повезет, то еще застанет деда живым.
Почувствовав, как улучшилось его настроение, Люк взялся за пергамент и чернила, которые ему принесли по его просьбе. Но тут он задумался. Что делать с Мерри и просьбой леди Клариссы?
Он не обязан на ней жениться. Мерри знала, что он обручен, и не льстила себя надеждами. В то же время он ее обесчестил.
Он напишет ей письмо и всю вину возьмет на себя и принесет извинения. Что бы ни говорила леди Кларисса, он Мерри ничем не обязан.
Или обязан?
Мерри с трудом подавила желание скомкать послание и вышвырнуть в окно. Но тогда его прочел бы кто-нибудь посторонний, а этого она не могла допустить.
«К концу недели я покину Хелмсли. Благодарю тебя за то, что ухаживала за мной. После страшного ранения останется только шрам. Я даже не буду хромать. Ты целительница выше всяких похвал. Оставляю тебя на попечение твоей семьи, твоя сестра не даст тебя в обиду.
Не кори себя за то, что произошло между нами. Как бы то ни было, знакомство с тобой изменило меня к лучшему. Твоя красота покорила меня, и я воспользовался твоей щедростью. За эту слабость прошу у тебя прощения. За воспоминания – благодарю.
Если тебе понадобится моя поддержка в церковном суде, сообщи.
Твой Люк».
