Нэн Райан - На всю жизнь
— Нет! — резко возразила Кей. — Решительно нет. Мы не пойдем наверх! Эта маленькая встреча откладывается. — Она сунула ему сложенные банкноты. — Вот, заберите свои деньги! Возьмите их и поскорее пересчитайте. — Ник продолжал стоять с опущенными руками. Он не пошевелился, чтобы взять деньги. Повышая голос, Кей проговорила: — Я хочу, чтобы вы взяли эти деньги. Я хочу, чтобы вы пересчитали их. Я хочу уйти отсюда. Я хочу…
— Я хочу, я хочу, — передразнил ее Ник. — У вас всегда так: «Я хочу это, я хочу то». — Он прищурил глаза. — Позвольте мне сказать вам, чего хочу я.
— Меня не интересует, чего хотите вы, Мак-Кейб.
— Вы делаете ошибку, капитан. Большую ошибку. Я бы посоветовал вам проявить интерес. И побыстрее.
Кей наклонила голову.
— Проявлять интерес к тому, что хочет и чего не хочет пьяный владелец салуна? — скептически спросила она. — Вы, должно быть, шутите.
— Я не шучу, — произнес Ник с неожиданно твердыми нотками в голосе. — А теперь быстро поднимайтесь по этим ступеням. Я этого хочу. А я всегда добиваюсь своего.
Кей рассмеялась ему в лицо.
— Но не на этот раз, большой мальчик. Со мной это не пройдет. — Она спешно запихнула деньги в нагрудный карман его серого пиджака, предусмотрительно отступила назад и насмешливо добавила: — Единственный способ заставить меня подняться по этой лестнице, это собственной персоной… — И тут до Кей дошел смысл произнесенного ею, и она остановилась на полуслове.
Ник действовал так быстро, что у нее перехватило дыхание. В мгновение ока он подхватил ее на руки.
— Неплохая мысль, — пьяным голосом произнес он и начал подниматься по ступеням, держа ее на руках.
— Вы — бандит! Вы — животное! — кричала Кей, возмущенная тактикой пещерного человека. — Отпустите меня! Я не пойду с вами наверх!
— Ошибаетесь, — холодно сообщил ей Ник. — Вы пойдете именно наверх. И именно наверху вы останетесь до тех пор, пока я не разрешу вам уйти.
— Если вы не отпустите меня, я буду громко визжать, — предупредила Кей. Ник проигнорировал угрозу, продолжая ступать нетвердым шагом по устланным ковром ступеням; один раз он поскользнулся и чуть не упал. -
Я это сделаю, — уверила его Кей. — Я закричу так громко, что все услышат.
— Валяйте, — сказал Ник. — Ваш визг будет не первым женским криком, звучавшим в этих стенах.
— О-о!
Извиваясь и царапаясь, Кей через плечо Ника заметила Лин Тана. Слуга вошел в широкий коридор нижнего этажа, неся поднос с фарфоровым чайником и чашками.
— Лин Тан! — в отчаянии позвала она его. — Помогите! Помогите мне!
Худощавый слуга-китаец посмотрел наверх, увидел пару и чуть не выронил поднос. Он взволнованно поспешил к основанию лестницы.
— Босс, что-то случилось? Мисс капитан упасть и ушибиться?
Ник остановился, повернулся и посмотрел на Лин Тана прищуренными затуманенными глазами. Потом он оценивающе взглянул на Кей, продолжающую неистово сопротивляться в его руках.
— Нет. Нет, с ней все хорошо. — Он улыбнулся Лин Тану сверху вниз. Потом снова перевел взгляд на рассерженную Кей. — Ваш нимб пока не поврежден, капитан?
Кей визгливо закричала:
— Вы невоспитанный, презренный, непочтительный…
— Да, она в порядке, — снова уверил Ник обеспокоенного слугу и продолжал подниматься по лестнице. — Принеси чай капитана в мои апартаменты, — крикнул он слуге.
Разъяренная Кей шипела:
— Это преступление, Ник Мак-Кейб, гнусное преступление, наказуемое смертью! Это не что иное, как насильственное похищение!
— Вот как вы это называете. Я называю это «объяснить так, чтобы стало понятно».
— У вас ничего не получится, — взвизгнула она, когда он ступил на площадку второго этажа.
— Хотите пари? — живо откликнулся Ник, дойдя до двери своей квартиры и внося туда Кей.
Очутившись в уютной гостиной, Ник не отпустил Кей. Он продолжал крепко сжимать ее в объятиях. Он понес рассерженную, сопротивляющуюся Кей по толстому пушистому ковру к камину, отделанному серым мрамором.
И опять она с горячностью протестовала:
— Я уже наверху. Вы можете отпустить меня, вы добились своего.
— Нет, — сказал Ник. — Еще нет. После того как Лин придет и уйдет. Тогда я спущу вас на пол.
Слегка покачиваясь и расставив ноги, Ник стоял прямо перед отделанным серым мрамором камином, в котором ярко пылал огонь и потрескивали дрова. В топке плясали красно-оранжевые языки пламени, уносясь вверх, к широкой мраморной каминной доске.
Над каминной доской висело огромное, окантованное серебром зеркало, в котором отражались двое людей. Кей замолчала, увидев свое собственное отражение в зеркале.
Ее лицо раскраснелось, глаза дико блуждали, шляпки на голове не было. Густая прядь рыжих волос выбилась из узла на затылке и свисала вдоль левой щеки, а вьющиеся кончики веером рассыпались по шее. Серебряная буква «S» пропала с форменного воротничка, потерялась где-то в пылу потасовки. Две медные пуговицы на форменном жакете были расстегнуты, нескромно обнажая выпуклое начало бледной груди. Одной рукой она держала Ника за спину, яростно вцепившись в тонкую ткань пиджака. Другой она упиралась ему в грудь.
Кей была рада, что никто не видит диковатую женщину, отражающуюся в зеркале с серебряной оправой. Она ничуть не напоминала подтянутого, энергичного и сострадательного капитана Армии спасения.
Мужчина, непозволительно близко держащий ее в длинных сильных руках, был не менее растрепан, чем она. Прядь иссиня-черных волос упала на подбитый глаз Ника. На его щеке уже не видно было отпечатка ее ладони, однако на виске и подбородке красовалась пара царапин. Она знала, что виной тому ее острые ногти. Его смуглое лицо усеяно блестящими бисеринками пота, как от жары, а глаза под темными ресницами были холодными, как серебристый лед.
Яростно молотя кулаками по груди Ника, Кей нечаянно оторвала золотые пуговицы от его рубашки. От этого белая рубашка распахнулась, нескромно обнажая его смуглый торс с жесткими темными волосами, покрывающими его мускулистую плоскую грудь, сужаясь в хорошо различаемую линию, спускающуюся вниз по упругому животу.
Он был похож на пирата — смуглый и опасный. Ему недоставало только золотого кольца в ухе.
Увидев в зеркале эти бледные, отливающие серебром глаза, Кей вдруг с тревогой поняла, что ее рука лежит на его медленно, ритмично бьющемся сердце, а пальцы запущены во влажную упругую поросль на его груди.
Кей непроизвольно вздрогнула.
Ее вдруг охватило странное чувство, какого она никогда раньше не испытывала. Оно было совершенно незнакомым и пугающим, и к тому же удивительно волнующим. Она вся горела, как в лихорадке. В то же время она дрожала, как в ознобе. Она была в состоянии какой-то эйфории и все же испытывала необъяснимую тревогу.
