Кассандра Остин - Обреченные любить
Пруденс посмотрела на него, потом на волов, которые продолжали стоять на месте. Затем она испустила стон, забрала вожжи и рявкнула на волов. Когда волы зашагали вперед, она толкнула брата локтем в бок.
– Что с тобой? Ты сказал ему, что мы хотим остановиться?
Эрнест посмотрел туда, куда ускакал пегий.
– Сказал, Пруденс. Но, кажется, он пригрозил мне.
ГЛАВА 10
Даниель сидел на пегом и присматривал за пасшимся скотом. Прошло два дня, а ему так и не представилось случая остаться с Сарой наедине. Нет, она не избегала его, просто дел у Даниеля было невпроворот – фургоны то и дело застревали в болоте, нетерпеливые путники выходили из себя, а тут еще Гейнс со своими компаньонами…
Бросив взгляд на солнце и решив, что час уже прошел, Даниель дал знак стоявшим у реки Уильямсу и Гессу, чтобы они гнали волов к фургонам. После того как лошади чуть не вырвались на свободу, он понял, что мужчин в караване катастрофически не хватает, и решил каждую ночь сгонять животных в круг. Это не только позволяло уменьшить количество сторожей, но и служило гарантией от любых случайностей, вполне возможных в данных обстоятельствах.
Как и предполагал Даниель, Эрнест Ортмен был недоволен таким нововведением. Даниель терпеливо объяснил ему, что эти земли просто кишат индейцами сиу, поведение которых непредсказуемо, и потому маленький караван должен соблюдать максимальную осторожность. Тот ответил, что животные ночью трутся о фургон и пугают бедную Пруденс. Даниелю хотелось сказать, что потеря волов напугает его бедную сестру куда больше, но он вовремя понял, что этот аргумент не возымеет действия. Эрнест был настроен агрессивно, он сильно нервничал, обращаясь с жалобой, и ушел очень расстроенным.
Даниель пожал плечами, глядя ему вслед. Эрнест был не единственным недовольным в караване. Райс, предвкушавший танцы, был уверен, что за пределами круга никто танцевать не станет. Однако во второй половине дня их нагнал большой караван и встал лагерем неподалеку. Не успели вновь прибывшие путешественники распрячь волов, как у них возникла идея объединить музыкантов и устроить танцплощадку между двумя лагерями.
Когда Даниель спешился и стал помогать Уильямсу и Гессу натягивать между двумя фургонами канаты для кораля, он заметил, что Райс направляется к другому каравану, держа за руки девочек фон Шиллер.
Эли и Сара сидели у костра. Ужин был готов, но Даниель велел им начинать трапезу без него. Ему хотелось побриться перед едой. Он видел в зеркале отражение Сары, то и дело посматривавшей в его сторону, и это забавляло его, однако он знал, что, если бы Сара узнала об этом, она наверняка не обрадовалась бы.
Ему невольно вспомнилось, как несколько лет назад они поддразнивали друг друга, и Даниель представил, как Сара подтрунивала бы над тем, что он бреется раз в неделю, а он, в свою очередь, ответил бы, что подсматривает за ней в зеркало. Увы, теперь все было не так.
Пока он брился, Эли уговаривал Сару съесть еще немного тушеного кролика.
– Думаю, мышь, и та ест больше твоего.
Даниель стер с лица остатки мыла и бросил через плечо:
– А у тебя есть знакомые мыши?
Сара обернулась, и он подмигнул ей.
– Честно говоря, – отозвался Эли, – у меня бывала компания и похуже. Но сейчас речь идет не о мышах, а о Сари. Ты не считаешь, что ей надо немного поправиться?
Даниель неторопливо обвел ее взглядом и улыбнулся, заметив, что она покраснела.
– Не знаю, Эли. Для того чтобы решить эту проблему, ее надо узнать получше.
Сара поспешно встала и пошла за миской для него. Она протянула ее Даниелю, стараясь не смотреть на него. Эли фыркнул, довольный ее смущением, да и сам Даниель потешался не меньше. Он взял миску, пробормотал «спасибо» и сел к костру, не сводя с нее глаз.
– Похоже, они решили заменить оркестр! – прокомментировал Эли, услышав какие-то нестройные звуки. – Что за вой? Если его услышат сиу, то наверняка решат, что мы вышли на тропу войны!
Даниель пожал плечами.
– Кажется, кто-то поет.
Эли фыркнул.
– Или кого-то мучают индейцы.
– Может быть, это волынка? – предположила Сара.
Странный звук на мгновение затих, а потом повторился снова, но на сей раз в сопровождении всего оркестра. Эли прислушался и покачал головой.
– Надо взглянуть, что там происходит.
Когда он исчез за соседним фургоном, Даниель поставил миску на землю.
– Давай потанцуем, – предложил он Саре.
– Я же тебе говорила, что они не хотят меня видеть, – тихо возразила она.
– Большая часть этих людей ничего о тебе не знает, – уговаривал ее Даниель. – Плюнь ты на эту старую грымзу Пруденс! Пусть злится, сколько хочет, нас это не волнует. Потанцуй со мной, Сара. Пожалуйста.
Но она упрямо покачала головой. Тогда Даниель встал и потянул ее за руку.
– Даниель, не надо.
Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
– Ладно, если не хочешь идти туда, тогда потанцуй со мной прямо здесь. – Он отвел Сару подальше от костра и привлек к себе. Ее слабые попытки освободиться оказались тщетными, и его объятия от этого только стали крепче. – Тем более что подходить к этим музыкантам ближе опасно для жизни, – пошутил Даниель.
Сара засмеялась, подняла голову, посмотрела ему в лицо и тут же перевела взгляд на бахрому его куртки. Если она не будет держать себя в руках, этот танец может неизвестно чем кончиться.
– Помнишь, что ты мне обещала? – спросил он.
– Обещала?
– Два вечера назад.
Даниель говорил шепотом, низко склонив к ней голову, и волосы на ее виске зашевелились от его дыхания.
Это безумие! – твердила себе она. Мне нужно бежать, а не подчиняться Даниелю… Но он уже медленно кружил ее в такт музыке.
– Я не помню никаких обещаний, – пролепетала она.
– Именно этого я и боялся. – Он остановился, слегка отодвинул от себя Сару и заставил ее поднять лицо. – Я просил тебя не злиться, и ты обещала.
Она проглотила комок в горле, что-то смутно припоминая.
– Я и не злюсь на тебя.
Он нежно улыбнулся.
– А еще я просил, чтобы ты не злилась на себя.
Сара попыталась вырваться, но его руки были слишком сильными.
– Не убегай от меня, – попросил он. – Я не хочу, чтобы ты думала, будто то, что случилось между нами, плохо.
– Конечно, ты так не думаешь, – ответила она, сердясь на коварство Даниеля и собственную податливость.
– Сара, – хрипло сказал он, – ты стала слишком суровой. Раньше ты была совсем другой…
– Не напоминай мне о прошлом! – уже не в силах сдерживать гнев, выкрикнула она. – Мое прошлое – это тюрьма, и ты первым сказал, что мне там и место!
