Селеста Брэдли - Невеста скандального шпиона
Через улицу, напротив Рирдон-Хауса, укрывшись в тени Гросвенор-Парка, за домом наблюдал мужчина. Он не подходил к окружающей обстановке, так что старался остаться незамеченным, но остальные потребности — голод, холод, усталость — не имели для него значения.
Темнота внутри — вот все, что он мог ощущать. Предательство. Месть. Он снова и снова переворачивал это слово в своем сознании, полируя его до тех пор, пока оно не засверкало, как кусочек черного янтаря.
Он потерял все. Ему некуда было пойти, и у него не осталось жизни, которую нужно было прожить. Была только совершенная месть.
Конечно, эта месть могла включать в себя нескольких личностей, но ни один из них не ускользнул от рук закона или от раскаяния. Только Рирдон, отступник, только он не потерял ничего. Рирдон сохранил свой титул, свое богатство, свою жизнь. А теперь у него была еще и девушка.
Так много всего у лжеца и предателя.
И ничего для меня. За исключением мести.
Что-то шумело. Шелестело и суетилось. Двери открывались и закрывались. Вилла еще глубже погрузилась в совершенный покой своей кровати.
Нет.
Я не просыпаюсь. Я отказываюсь.
Наконец, послышался звук льющейся воды, который оказал гальванизирующий эффект на ее мочевой пузырь. Теперь она должна была проснуться.
С ворчанием Вилла отбросила покрывало и нахмурилась, глядя на яркий дневной свет, приникающий сквозь прорези в драпировках кровати. Затем она ощутила аромат прекрасного чая, такого, который ей не приходилось пить уже долгие годы, и в ее сердце появилось снисхождение к незваному гостю.
— Мисс? Не хотите ли вы сейчас встать? — раздался тихий голос из-за драпировок справа от Виллы.
Вилла открыла рот, чтобы согласиться, но не смогла сказать ничего. Ох, она забыла. У нее пропал голос. Она перекатилась, чтобы просунуть голову между драпировками.
В комнате было очень светло. Она заморгала, глядя на солнечный свет, струящийся сквозь окна под довольно высоким углом. Должно быть, уже почти полдень.
Как поразительно. Последний раз она проспала так долго, когда была слишком слаба из-за лихорадки, чтобы делать что-то еще.
— Доброе утро, мисс. Я принесла для вас горячий чай, если желаете.
Вилла повернула голову и обнаружила бойкую симпатичную горничную, которая помогала ей принять ванну предыдущей ночью, стоящую рядом с прекрасным серебряным чайным подносом, расположившимся на столе.
Девушка была примерно ее возраста, и ее веселая улыбка прогнала остатки утреннего брюзжания Виллы. Она усмехнулась девушке в ответ и кивнула, а затем скользнула обратно под покрывало и удобно устроилась на подушках. Она никогда не жила в такой роскоши, и ее никогда не обслуживали подобным образом, так почему бы не насладиться каждым моментом?
После того, как она оживленно и эффективно раздвинула драпировки, горничная повернулась, чтобы приготовить чашку дымящегося час для Виллы.
— Хотите сладкий чай, мисс? Или с молоком? — Она выглядела озадаченной, когда Вилла только покачала головой.
Подняв руку к горлу, Вилла напомнила ей о своей болезни, и лицо девушки просветлело.
— Ох, тогда чай должен значительно помочь, мисс. Выпейте немного немедленно.
Чай был налит с большой элегантностью и экономией движений, и вскоре Вилла смаковала замечательную горячую жидкость и позволяла ей успокаивающе скользить вниз по ее саднящему горлу.
— Это помогает, мисс? Хотите еще немного?
О небо. Вилла решила, что она определенно может привыкнуть к этому. Какая привилегия — никогда даже не наливать самой себе чай.
После двух потрясающих чашек чая, Вилла больше не могла игнорировать потребности своего мочевого пузыря. Осторожно прокашлявшись, она рискнула заговорить.
— Пожалуйста, могу я остаться одна ненадолго? — ее голос был слабым, на самом деле ничуть не слышнее, чем шепот.
Горничная улыбнулась.
— Если вам нужен ночной горшок, то он стоит под кроватью.
Позаботившись о естественных потребностях, Вилла обдумала вдохновляющую возможность того, чтобы еще ненадолго остаться в постели. Затем ее желудок напомнил ей о том, как много времени прошло с тех пор, как она правильно питалась горячей пищей. В таком замечательном месте, завтрак, несомненно, будет запоминающимся событием. Так что время одеваться.
Между тем у нее не было другого выбора, как снова надеть свое муслиновое платье, которое Лили вычистила и отгладила настолько, насколько это было возможно. Ну хорошо. С этим ничего нельзя было поделать.
Это семья Натаниэля, которая скоро станет и ее семьей. Они без сомнения все поймут. Она мгновенно приободрилась от этой мысли, что было нетрудно сделать, потому что ничто не могло расстроить ее надолго сейчас, когда она наконец-то приехала, чтобы посмотреть Лондон.
Следуя указаниям, которые ей дала Лили, она легко, вприпрыжку спустилась по ступенькам, которые почти что прикончили ее вчера. Проходя мимо противного дворецкого в холле, она одарила его солнечной улыбкой, просто потому, что он выглядел таким кислым.
Остановившись перед двойной дверью, вырезанной из прекрасного золотистого дерева, Вилла заколебалась. Ей захотелось, чтобы Натаниэль был с нею.
Но она никогда не боялась незнакомцев, и было бы лучше не начинать становиться робкой сейчас, не тогда, когда ей нужно встретиться с целым городом.
Она распахнула дверь и вошла с уверенной улыбкой на лице.
В комнате не было ни души. Однако здесь был буфет с дымящимися блюдами для завтрака. Яйца и сосиски и маленькие рогалики из белого хлеба. Запах притягивал ее с такой силой, словно зацепил ее крючком.
Внезапно обрадовавшись, что здесь нет никого, кто бы увидел ее ненасытность, она схватила тарелку и наполнила ее доверху. После нескольких дней дорожной еды, это казалось раем. Здесь были даже какие-то блюда, которые она раньше не видела, что-то рыбное и что-то, плавающее в заварном креме, но Вилла решила попробовать их позднее.
Прямо сейчас ее больше интересовала возможность совершить быстрый набег на свою переполненную тарелку. С грохотом усевшись за стол, она деловито начала работать вилкой.
Неуклюжая от голода, она сбила один рогалик со своей тарелки и он приземлился на пол. Поспешно отодвинув назад стул, она наклонилась за рогаликом, только чтобы обнаружить, что затолкнула его еще дальше под стол.
Окончательно соскользнув со стула, Вилла встала на колени, чтобы потянуться за булочкой. Она как раз схватила ее, когда услышала звук открывающейся двери и шуршание юбок.
— О Боже мой! Как… какая неотесанность!
