Кимберли Кейтс - Утренняя песня
Остен закрыл глаза. Почему все-таки он подарил Ханне голубое муслиновое платье?
Чтобы материал мог ласкать ее так, как никогда не могли бы ласкать его руки? Чтобы мог дотронуться до самых интимных мест, которые она так тщательно пыталась скрыть?
Господи, что он наделал? Только бы она не догадалась о его тайных желаниях. Он сделает все, чтобы этого не случилось.
Уильям Аттик пришпорил лошадь навстречу ветру. Проклятие, он с самого начала подозревал, что от этой ирландки будут неприятности, однако не предполагал, что дело зайдет так далеко.
Настолько далеко, чтобы поколебать лояльность кузена по отношению к нему. Чтобы отвлечь внимание Данте от блестящих изобретений, которые были страстью этого дворянина, с тех пор как он покинул Остен-Парк.
Это была опасность, которую Аттик не предусмотрел. С этой опасностью нужно разобраться сразу. Он не допустит, чтобы Данте изменил к нему отношение и чтобы ирландка совала нос не в свое дело.
Она завоевала благосклонность Данте. Не стоит говорить, к чему это может привести.
Он должен сделать так, чтобы Ханна Грейстон и мальчик покинули Рейвенскар как можно скорее.
Он сделал все, чтобы оградить Данте от внешних влияний. Даже не дал ему возможности восстановить отношения с семьей. Разрыв длился уже много лет. А уж с ирландкой он справится без труда. Эту женщину даже хорошенькой не назовешь!
Но между хозяином и Ханной Грейстон что-то назревает.
Это необходимо немедленно прекратить.
Губы управляющего сложились в мрачную улыбку. Если кто и мог их разлучить, так это он.
Уильям всегда жил своим умом, с того самого дня, как его родители умерли, не оставив единственному сыну ни пенни.
Аттику было восемнадцать, когда он понял, что не может позволить себе роскошь бездельничать в доме состоятельного деда, как это делали его родители. И он более чем успешно возмещал ущерб, нанесенный мезальянсом матери, когда в поместье приехала Энн Остен Данте с семьей...
Аттик отогнал воспоминания и горечь. Что Бог ни делает, все к лучшему. Он рано понял, что у каждого есть своя слабость, и со временем научился их обнаруживать, используя на благо себе и Остену Данте. Однако никогда не рассказывал об этом кузену.
И теперь Аттик снова воспользуется этой своей способностью на пользу хозяину. Он должен найти подходящее оружие. И тогда сможет выкинуть Ханну Грейстон из жизни Данте раз и навсегда. После чего все вернется на круги своя.
* * *
Данте проснулся с таким ощущением, будто его переехала телега Энока Дигвида.
Ханна снова, в который уже раз, удивила его.
Он провел кончиками пальцев по тяжелым векам, пытаясь стереть ощущения вчерашнего дня – брошенное в него платье, Ханну, трепещущую от справедливого негодования. Вместо того чтобы сделать ей приятный сюрприз, он поставил ее в унизительное положение шлюхи хозяина Рейвенскара. И теперь все слуги насмехались над ней.
Они не знали, что за все свои двадцать восемь лет Остен Данте никогда не имел любовницы и спал с женщинами, лишь когда становилось невмоготу. У него никогда не хватало смелости подпустить женщину к сердцу, пока острая на язык ирландка с красивыми глазами и пышными темно-рыжими волосами не вторглась в его замкнутый мир.
Самым удивительным было то, насколько глубоко его задело недоверие Ханны. Пора бы ему привыкнуть, что он обманывал ожидания людей и разочаровывал их. Он думал, что стал невосприимчивым к этому, особенно когда общался с отцом.
Тяжело было думать, что он все еще восприимчив к боли. Что не желает снять маску и стать самим собой.
Больше всего ему хотелось сесть на Огнеборца и поскакать навстречу солнцу. Но сегодня у него не было такой возможности.
Лакей, который приводил его по утрам в порядок, обычно медлительный, сегодня справился со своими обязанностями в мгновение ока.
Данте собирался пройти в кабинет и ненадолго уединиться там.
Нужно сделать все, чтобы Ханна Грейстон не догадалась о его чувствах. Она не должна узнать, что ей удалось ранить его так, как раньше это мог сделать лишь отец. Она не должна знать, что он впустил ее в свое сердце.
Пусть его назовут трусом, но сегодня утром он не хочет с ней встречаться. Может быть, навестить кого-нибудь из арендаторов? Для этого ему потребуется преодолеть большое расстояние. Он поедет один, и у него будет достаточно времени для размышлений. Если только...
Он увидел щенка, промчавшегося по коридору, за ним бежал златокудрый мальчик. Ну конечно! Пип – прекрасное решение! Мальчик может болтать о щенке без умолку. И отвлечет Остена от мрачных мыслей.
– Пип! – позвал Данте.
Мальчик робко выглянул из-за угла, прижимая к себе Лиззи.
– Простите, сэр. Я постараюсь вести себя потише. Раньше это было просто, а сейчас гораздо сложнее.
По крайней мере хоть этому можно порадоваться – ребенок прербражался на глазах.
– Я не хочу, чтобы ты вел себя тихо, малыш. На самом деле сегодня мне самому не нравится тишина. Именно поэтому хотелось бы знать, не хочешь ли ты присоединиться ко мне в поездке по землям Рейвенскара?
– Вы взяли бы меня... – Пип осекся и приуныл. – Я не могу, сэр, прошу прощения. Я боюсь ездить верхом.
– Мы могли бы поехать в фаэтоне.
– Фаэтон? – обрадовался Пип.
Данте вздрогнул, услышав звук, который донесся с лестницы. Он сразу догадался, кто там стоит, еще до того, как Пип закричал:
– Нанна! Меня берут на прогулку в фаэтоне! Будет именно так, как ты говорила, когда я очень устал от ходьбы.
Пип сжал Данте руку, и Остен осознал, как дорого ему импульсивное прикосновение мальчика.
– Мимо нас тогда проехал человек в фаэтоне, и Нанна сказала, что я должен представить себе, будто фаэтон волшебный, запряженный небесными лошадьми и может доставить нас куда угодно. В какое-нибудь красивое, веселое и безопасное место. Она сказала, что не ездила в фаэтоне с тех пор, как умер ее отец.
Мальчик устремил на Данте свои серо-зеленые глаза.
– А она не могла бы поехать с нами?
– Пип, нет! Я не думаю... – Щеки Ханны залились румянцем. – Уверена, что мистер Данте не хочет, чтобы я... присоединилась.
– Разумеется, хочет! Мистеру Данте ты тоже нравишься, не так ли, сэр?
Данте перевел взгляд с Пипа на Ханну.
Нужно во что бы то ни стало выбить из Пипа эту сумасшедшую идею. Найти какое-то логическое объяснение. Сказать, что сиденье в фаэтоне маленькое, трое на нем не поместятся, или что у Ханны есть срочная работа – переписать какое-нибудь его сочинение или пересчитать струны в фортепиано.
Должно быть, было совсем просто избежать этого «несчастья». Так почему же он кланяется Ханне?
