Мишель Маркос - Искусство порока
Атина зарделась, опустив глаза.
Он усмехнулся:
— Ты не могла бы познакомить меня с такой женщиной?
— О! — воскликнула она и ткнула его кулаком в живот.
— Ох! Побоями ты не вынудишь меня сделать тебе предложение.
— Ха! Можно подумать, что у тебя отбоя нет от невест. Во-первых, женщина должна быть готова выйти замуж за малоимущего джентльмена. Во-вторых, она должна быть всепрощающей, чтобы разрешать своему мужу позировать обнаженным и целовать женщин. На постоянной основе.
Маршалл сделал серьезное лицо.
— Я как раз хотел поговорить с тобой на эту тему. — Он встал, подошел к окну и долго молча смотрел в темноту. — Атина, я хочу, чтобы ты закрыла школу.
Она села в постели.
— Что?
Он обернулся и посмотрел на нее.
— Твою школу, Атина, надо закрыть.
Он сказал это с такой мрачной серьезностью, что она почувствовала, как кровь отлила от лица.
— Почему?
Маршалл уже продумывал несколько способов; как признаться Атине, кто он на самом деле и что ему было известно о том, какой может разгореться скандал. Но вопрос в том, когда он это сделает, все еще был для него загадкой. Но сейчас явно неподходящий момент.
— Атина, ты мне доверяешь?
Она сдвинула брови.
— Нет. Я не могу сказать, что доверяю.
Настала очередь Маршалла удивиться.
— После всего того, что только что произошло между нами?
— Почему ты хочешь, чтобы я закрыла школу?
— Для твоего же блага. Для блага твоих учениц и их семей. И для моего.
— То, что ты говоришь, не имеет смысла.
— Я знаю. Я все тебе объясню. Обещаю. Но не сегодня, Атина. Сегодня особенная ночь. — Он присел на край постели. — Однако прошу тебя завтра утром распустить своих девушек по домам.
Она отпрянула от его протянутой руки.
— Ну ты и наглец! Сначала ты врываешься сюда, делаешь выговор моему лектору и прогоняешь его. Потом насилуешь меня, словно я какая-нибудь уличная девка. А теперь безапелляционно требуешь от меня, чтобы я немедленно закрыла школу только потому, что ты так решил. Да кто ты такой, черт побери?
— Атина, я…
Она взглянула на него, прищурившись:
— Что ты собираешься делать? Перехватить у меня школу? Ты соблазнил меня только для того, чтобы заставить отказаться от моего бизнеса? В этом твоя игра?
Он поднял обе руки.
— Успокойся.
Она выскочила из постели, прикрыв покрывалом наготу.
— Нет, это ты успокойся! Для меня отдать школу все равно что отдать левую руку. И уж конечно, не из почтения к подчиненному.
Он встал, возмутившись тем, каким тоном она произнесла последнее слово.
— Я пытаюсь сказать тебе, а скорее, воздержаться от того, чтобы рассказать тебе, — что есть некий журналист, рассылающий запросы относительно школы. И я не хочу, чтобы он узнал, что происходит здесь на самом деле.
— Это не ваша забота, мистер Маршалл. Этим учреждением заведую я, а не вы. Я определяю направленность этой школы. И мне наплевать, что пишет какой-то газетчик. Вы не сможете шантажировать меня тем, что я использую имя графини Кавендиш. Я не подчиняюсь ни одному мужчине, особенно вам. Убирайтесь!
Он понял, что перед ним стена, которую просто так не прошибешь. Сегодня он ничего не добьется, особенно когда она так возбуждена. Он поднял с пола плащ и шляпу.
— Я уйду. Пока что. Но запомните на будущее: долг не всегда согласуется с нашими благими намерениями.
Перекинув плащ через плечо, он вышел из комнаты.
Глава 17
На улице не было ни души.
Брусчатка была мокрой и скользкой от недавно прошедшего дождя. Поднимался туман. В этот час не было слышно даже лая собак. И запах Лондона, присущий ему в часы делового дня, тоже был другим — каким-то бесцветным и неподвижным.
Маршалл тихо закрыл за собой входную дверь школы. Он все сделал неправильно. Атина была не той женщиной, которая могла подчиниться требованиям, даже если это было в ее интересах. Он покачал головой. Какое же она божье наказание. Она была неизученной территорией — независимая, умная и вместе с тем необыкновенно ранимая. Ее вечные насмешки восхищали его, а красота держала его в состоянии постоянного возбуждения. Он то хотел сражаться с ней, то желал лежать в ее объятиях, как это было сегодня ночью. Но в одном он был убежден: мисс Макаллистер забрала себе его сердце, и он никогда не получит его обратно.
— Лорд Уорридж.
Маршалл обернулся, удивившись больше тому, как к нему обратились, чем незнакомому голосу.
— Кто здесь?
В густом тумане мелькнул огонек, и он увидел человека с сигарой во рту.
Маршалл смерил его взглядом. Это был худой мужчина, одетый в поношенный плащ и обтрепанные брюки. Шляпа сидела на нем как-то криво, а лицо блестело от влаги. Кем бы он ни был, он уже долгое время находился на улице.
— Эдвард Нэнс, к вашим услугам.
Мужчина протянул руку, и Маршалл пожал ее. Он надеялся, что правильно разобрал имя, хотя Нэнс процедил его сквозь зубы, не вынимая изо рта сигары.
— Мы с вами знакомы, мистер Нэнс?
— Пока нет, но надеюсь, что мы станем друзьями, которые доверяют друг другу. Я журналист и пишу статью для своей газеты.
— Ах так, мистер Нэнс. Насколько я понимаю, вы были у меня дома. Вы меня преследуете?
— Считайте это отчаянным шагом в попытке поговорить с вами, лорд Уорридж.
— Я не слишком хорошо отношусь к тому, что за мной следят. И я не люблю, когда мою семью преследуют. Если вы желаете со мной встретиться, мистер Нэнс, вы можете обратиться ко мне письменно с просьбой назначить вам встречу.
Нэнс вынул изо рта сигару и улыбнулся:
— Вряд ли это возможно. Понимаете, я ограничен во времени, а газета очень ждет мою статью.
— В таком случае ничем не могу вам помочь. До свидания, мистер Нэнс.
— Вы не хотите, чтобы я изложил вам проблему хотя бы вкратце?
Маршалл остановился. У него засосало под ложечкой от дурного предчувствия.
Нэнс рассмеялся:
— Не беспокойтесь. Это не связано с вашей сестрой. Во всяком случае, не напрямую.
Маршалл посмотрел Нэнсу прямо в лицо:
— Мистер Нэнс, будьте осторожны, если вздумаете напечатать что-нибудь о моей семье, иначе я немедленно подам на вас в суд…
Нэнс помахал сигарой в знак того, что он отрицает такую возможность.
— Не волнуйтесь, лорд Уорридж. Ваша семья меня не интересует. Просто ответьте мне на вопрос: что вы делали в школе, которая находится на той стороне улицы?
Маршалл сжал кулаки.
— Не ваше дело, черт побери!
— Ну, ну. Я не тупица. Такой джентльмен, как вы… покидает школу для женщин в неприличное время… с плащом в руках. На какую это наводит мысль?
