Вайолет Уинспир - Голубой жасмин
Вентилятор под потолком издавал тихое, гипнотическое урчание. Теперь девушка поняла, для чего на нее надели и это шелковое платье и эту вуаль… Здесь, у государственного ложа эмира, должно состояться бракосочетание и должны прозвучать обеты! Все в ней протестовало; хотелось закричать: нет! Только не так — без любви, без нежности, без всякой надежды на грядущее счастье! Ведь она-то жаждет только его любви, сердечной привязанности, а без них какое же может быть счастье, какая радость!
Но тут Лорна вспомнила незабываемые мгновения с Касимом: прогулки в песках под рассветным небом, как они делили опасности песчаной бури, как он выдавал ее друзьям-кочевникам за мальчика, — и протест замер на ее губах. К тому же она считала, что все равно у него в плену — в плену его загадочности и мощи, и если именно этого он от нее хотел, то ей следует покорится его воле.
И девушка склонила голову, давая всем понять, что согласна стать его невестой. Потом, как в тумане, выслушала слова чиновника в длинных одеждах и коснулась затейливой вязи священного Корана. В знак того, что теперь она полностью предается во власть мужа-араба, над ее головой взмахнули кривой саблей, украшенной драгоценными камнями. Да, всего несколько слов, и Касим — ее муж!
После короткой церемонии эмир подозвал ее к себе и надел на шею мерцающее ожерелье.
— Теперь ты — одна из саади, дочь моя. Торжественный момент, а?
Он улыбался, но лицо, похожее на бронзовую маску, изъеденную неумолимым временем, было грустным и изможденно-усталым, а холодные руки заметно подрагивали. Наверное, только ради отца Касим и женился!
— Я благословил ваш брак, — произнес эмир утомленно, держа ее за руки. — Надеюсь, и Аллах много раз благословит его во имя свое и ради блага племени саади.
— Благодарю вас, господин мой, — прошептала Лорна, после чего ее проводили в соседнюю комнату, укутали в роскошный плащ и в носилках перенесли из отцовской половины дворца в сыновнюю.
Новость о женитьбе принца Касима быстро разнеслась по всему городу. Отдыхая в своих покоях, Лорна слышала крики «Аллах акбар!»note 64, а вскоре раздались выстрелы и треск фейерверков: люди высыпали на улицы, чтобы отпраздновать такое замечательное событие.
Все это казалось Лорне каким-то сном, и его было не стряхнуть даже тогда, когда Тюркейя пришла сказать, что ее ждет многочисленная группа женщин, желающих поздравить новобрачную. Из соседней комнаты доносились их смех и болтовня, и Лорна содрогнулась при мысли, что придется выходить к ним, изображая на лице счастье и радость.
— Что с тобой, сестричка? — От тихого отчаяния, переполнявшего глаза новобрачной, улыбка Тюркейи увяла. — Я думала, ты любишь Касима! Разве тебе не больше всего на свете хотелось стать его женой?
— Да, хотелось, но только при условии, что и он любит меня. — Лорна без остановки крутила на пальце кольцо с сапфировой звездой. — Ведь ты сама женщина, Тюркейя, и должна понимать, что я сейчас чувствую!
— Да. — Глаза Тюркейи рассеянно смотрели на сапфир, сиявший такой же густой синевой, как и глаза Лорны. — Я, как и всякая арабская девушка, все время живу в страхе, что меня отдадут замуж против воли. А как же мне идти замуж, если вот уже много лет, с двенадцатилетнего возраста, в моей душе запечатлен образ единственного мужчины. Он не богат, не знатен, но я люблю его всем сердцем.
Тюркейя уселась подле Лорны и завладела ее рукой.
— Я так надеялась, что теперь, когда ты стала Касиму женой, а мне — сестрой, ты заступишься за меня и скажешь ему: или Омар — или никто… никто не будет моим мужем.
— Омар бен Сайд? — Синие и карие глаза с пониманием и сочувствием смотрели друг на друга, а на ресницах Тюркейи вдруг повисли слезинки.
— Ты видела его? — с нетерпением спросила она.
— Он тебе понравился?
— Да, очень. — Лорна отерла слезы со щек девушки. — Ведь он прекрасный человек, так зачем же Касиму возражать против вашего брака?
— Омар живет только на свое жалование и боится получить отказ от брата на том основании, что я — единственная дочь эмира Сиди-Кебира.
— Хорошо. — Улыбка у Лорны вышла смущенной.
— Но Касим ведь тоже единственный сын эмира, однако же это не помешало ему жениться на мне.
— Тут совсем другое дело. — Тюркейя уныло потупила глаза. — Касим — мужчина, и ваши с ним дети унаследуют от него все. Если же мне разрешат выйти замуж за Омара, то у наших детей не будет ни титулов, ни почестей.
— Зато у них будет любовь, — ласково сказала Лорна. — Тюркейя, не сомневаюсь, что вы оба ошибаетесь насчет Касима, ведь он — друг Омара и наверняка не откажется видеть в нем брата. Я более чем уверена, что ему не захочется принуждать тебя к браку с нелюбимым.
— Но тебя же он принудил стать его женой! Ты сама говорила, Лорна, что его сердце тебе не принадлежит.
То была невыносимо горькая правда, которую душа Лорны отказывалась признавать.
— Нет, Тюркейя, но пусть хотя бы ты будешь счастлива, — твердо заявила она. — Я поговорю с Касимом и обещаю…
Закончить ей не удалось, ибо Тюркейя, радостно всплеснув руками, так сжала ее в объятиях, что Лорна чуть не задохнулась.
— Я поняла, с самой первой минуты поняла, какое у тебя великодушное сердечко! И что мы подружимся — знала, а теперь мы — сестры, это совсем здорово!
Лорна поцеловала девушку в нежную, юную щечку, чистую, без следов косметики. Запах восточных благовоний, окутывавший Тюркейю, напомнил Лорне, что она вышла замуж в арабскую семью и теперь должна подчиняться всем здешним законам, распространявшимся и на нее как на жену принца.
Она заставила себя улыбнуться.
— Пойдем же к гостям. Неудобно заставлять их ждать.
Женщинам новобрачная понравилась. С трогательным, занятным любопытством они прикасались к ее волосам, лицу, не переставая сравнивать с цветочком.
Заиграла цитра и барабаны; вся компания, рассевшись по диванам, принялась пить кофе и лакомиться разнообразнейшими пирожными, печеньями и конфетами.
Лорна — объект обсуждения и острот — сидела между ними, не очень хорошо понимая, что они говорят. Потом внесли огромное блюдо плова с кусочками жареной ягнятины, цыплячьими грудками и абрикосами.
Как новобрачной ей нельзя было ни к чему прикасаться руками, и хохочущие женщины наперебой совали ей в рот лучшие кусочки, словно откармливаемой индюшке. В другое время она тоже позабавилась бы с ними, но сейчас думала только о Касиме, принимавшем своих гостей-мужчин во дворе.
Только около полуночи женщины, высоко поднимая зажженные свечи, проводили ее в спальню. Там уже были разбросаны амулеты от сглаза и злых духов, а около брачной постели на столике были приготовлены финики и молоко. Старая Кейша помогла Лорне раздеться, ибо жениха следовало встречать без всяких украшений.
