Барбара Картленд - Заложница

– А сейчас вы жестоки, – промолвила Люсинда.

– Разве? – Он мягко улыбнулся и добавил: – По крайней мере, теперь у меня есть жена, которая не только имеет успех в обществе, но и ведет себя довольно оригинально.

Их глаза встретились, и в наступившей тишине что-то промелькнуло между ними. Люсинда даже не успела понять, что это было.

Тут дверь распахнулась, и волшебное ощущение исчезло.

Вошел лакей с подносом, заставленным блюдами со всевозможными закусками, графинами с вином, чашками с кофе и шоколадом. Только теперь Люсинда почувствовала сильную усталость, которая была реакцией на сегодняшние события.

– Я, наверное, пойду к себе, – сказала она, протягивая лакею почти нетронутую тарелку.

– Я тоже с удовольствием отправился бы спать, – заметил лорд Меридан, – но меня у Брукса ждет Чарльз.

– Не слишком ли поздно? – спросила Люсинда, бросив взгляд на часы.

– Завсегдатаи будут играть до рассвета, – ответил лорд Меридан.

– В таком случае, спокойной ночи, милорд, – сказала Люсинда, – и еще раз спасибо вам.

Большего она сказать не могла, потому что в комнате находились слуги. Лорд Меридан поцеловал ей руку.

Люсинда направилась в спальню с единственным желанием заснуть и забыть пережитый ужас.

Проснулась она поздно, и первой ее мыслью было: что сказала бы мама, если бы узнала, что она до полудня нежится в постели? Она позвонила горничной, которая принесла чашку шоколада.

– Его светлость уже ушли? – поинтересовалась Люсинда.

Неизвестно почему, у нее возникла уверенность, что он оставил ей записку. События последней ночи сблизили их, и она надеялась, что ему, может быть, захочется отправиться с ней на прогулку.

– Мне кажется, его светлость уехал в Рейнлаф, – ответила горничная.

Со вздохом Люсинда подошла к письменному столу, заваленному грудой приглашений. Ее приглашали в ассамблеи, на приемы, костюмированные балы, на чай, завтраки и обеды – на столе лежали десятки белых пригласительных билетов от хозяек самых модных салонов.

– Ну и неразбериха! – воскликнула Люсинда.

– Прошу прощения, ваша светлость, – сказала горничная. – Я забыла сообщить вам, что секретарь его светлости передал вам список, в котором все ваши визиты расписаны по дням.

– Это мне очень поможет, – заметила Люсинда.

Она взяла протянутый горничной список, написанный четким, разборчивым почерком секретаря. Ей показалось, что дел слишком много, а у нее не было ни малейшего желания вообще что-либо делать.

– Никак не решу, с чего начать, – сказала она, нетерпеливо бросая список на стол. – Поеду-ка я к мадам Бертен. Велите передать Кингсклеру, что прежде, чем подадут экипаж, я хочу осмотреть лошадей… и моего ослика, пока его не отправили в имение.

Кингсклер нашел ослику пристанище у одного своего престарелого родственника, за небольшую плату присматривавшего за животными, хозяева которых хотели дать им возможность спокойно дожить свой век. Люсинду уверили, что ослику там будет хорошо и ему обеспечат необходимый уход.

При этих мыслях Люсинда улыбнулась, и страх одиночества перестал мучить ее. У нее всегда будут лошади. Наверное, Кингсклер уже отыскал какую-нибудь новую кобылу или жеребца для ее прогулок верхом, а может, это будет новая пара для ее фаэтона, который изготовили в мастерских Сент-Джеймского дворца.

«Я трачу кучу денег», – виновато подумала Люсинда, прибавив к своим расходам стоимость подарков, отправленных в Хертфордшир для Эстер, отца и матери и, конечно же, для Ната.

Но тут она вспомнила свой первый визит к мадам Бертен и те шесть платьев для леди Деверо! Она фыркнула и презрительно пожала плечами.

Люсинда направилась в конюшню. Спускаясь по лестнице, она увидела, что к ней направляется лакей с подносом, на котором лежало письмо.

– Только что принесли для вашей светлости.

Ожидая, что это еще одно приглашение, Люсинда отнеслась к письму с полным безразличием. Но к ее удивлению, письмо оказалось надушенным очень странными духами, а в обратном адресе значилась Хаф Мун-стрит. Вот что прочитала Люсинда:

«Миледи, если вы беспокоитесь о своем муже и желаете ему доброго здоровья, умоляю вас встретиться со мной немедленно, так как мне надо сообщить вам что-то особо важное. Не рассказывайте никому о письме, иначе вы оба можете оказаться в опасности».

Почерк был ужасным, письмо изобиловало ошибками, но никакого сомнения не вызывала стоящая в конце подпись: Хуанита да Рива.

Люсинда дважды перечитала письмо.

– Кто его принес? – спросила она у лакея.

– Какой-то слуга, миледи, но он не стал дожидаться ответа.

– Спасибо, – сказала Люсинда.

Она сунула письмо в висевший на руке ридикюль.

– Скажите, что экипаж мне сейчас не понадобится, – сказала она, – я пойду прогуляюсь.

– Вы желаете, чтобы вас кто-либо сопровождал, миледи?

– Нет, я пойду одна.

Люсинда вышла на залитую солнечным светом улицу и направилась к расположенной неподалеку Хаф Мунстрит. Она чувствовала, что лорд Меридан не одобрил бы ее поступка, но, если ему угрожала опасность, она должна была узнать, в чем дело. «Что ему может угрожать? – думала она. – И кто?»

Ей было известно, что это беспрецедентный случай – любовница мужчины пишет письмо его жене. А то, что жена отправлялась на встречу с любовницей мужа, было вообще немыслимо. И все-таки подобные условности не волновали Люсинду. Если Себастьян действительно в опасности, она должна сделать все возможное, чтобы предупредить его.

На всем пути до Хаф Мун-стрит Люсинда остановилась только раз, чтобы бросить монетку в маленькую красную шапочку, которую держала в лапках обезьянка шарманщика.

Люсинда дернула за шнурок звонка. Ее провели в маленькую, довольно скромную прихожую, и она поднялась по лестнице в гостиную Хуаниты да Рива.

Как и ожидалось, весь дом был выдержан в чрезмерно пышном испанском стиле. Но цветы, которые украшали комнату и являлись данью восхищения талантом танцовщицы, были прекрасны.

Сама Хуанита, в платье, отделанном темно-зелеными лентами, с небольшим ожерельем из неограненных изумрудов и с огненно-рыжими волосами, ниспадавшими на плечи, оказалась даже более красивой, чем Люсинда могла предположить. Хуанита была полна жизненной энергии, каждое ее движение приковывало внимание. Огромные глаза и чувственные губы дополняли красоту, так же, как и низкий, музыкальный голос.

– Итак, вы пришел, мадам! – с удивлением воскликнула она, рассматривая появившуюся в дверях Люсинду.

– Вы не ожидали, что я приду? – спросила Люсинда.

– Нет! Нет! Я был уверен, что вы не отказать, – ответила Хуанита. – Прошу садиться, пожалуйста.