Принц-пират - Фоули Гэлен
Он проснулся от легкого прикосновения ее губ к своим губам. Аллегра отстранилась, опасаясь, что Лазар вовлечет ее в серьезную игру, но он успел схватить девушку за руку. После сна Лазар был очень хорош собой.
Улыбнувшись Аллегре, он сел, потянулся к стакану с апельсиновым соком и залпом выпил его. Вздохнув, Аллегра подумала, что никогда раньше не представляла, как очарователен мужчина, пьющий апельсиновый сок. Лазар удовлетворенно крякнул и поставил стакан на поднос.
— Доброе утро, киска! — Он игриво дернул девушку за руку, и она упала ему на грудь, когда он снова откинулся на подушки. Лазар уже увлекся поцелуями, но Аллегра остановила его. — В чем дело? — спросил он.
— Твой кофе остынет.
— Не остынет. Кстати, кто-то вчера заснул, не дождавшись меня. — Лазар поцеловал Аллегру в кончик носа.
Она попыталась отстраниться от него, боясь, что вскоре он совсем лишит ее воли.
— Я хотела поговорить…
— Никаких разговоров! Поцелуй меня.
Аллегра вдруг почувствовала, что к ней прижимается что-то очень мужское и явно проснувшееся.
— Лазар, — воскликнула она, — мы должны поговорить об острове Вознесения!
— А нужно ли?
Как трудно думать, когда он вот так покусывает мочку ее уха! Собравшись с духом, Аллегра снова отстранилась.
— Послушай меня, нам так много нужно сделать…
— М-м-м, — бормотал он, направляя ее руку вниз по своему телу.
Аллегра задрожала, ощутив под пальцами мощную пульсирующую плоть.
— Прекрати! Отпусти меня и вставай. Я просмотрела документы, и нам нельзя терять ни минуты.
— Согласен. Я с ума схожу от желания обладать тобой.
— Нет, это просто невозможно! — Высвободившись, она отошла на безопасное расстояние.
Лазар сел в постели и уставился на Аллегру, сурово сдвинув брови.
— Почему? — спросил он, охваченный дурным предчувствием. — Почему это невозможно?
— Ты уже помолвлен.
— Что?!
Аллегра протянула ему документы.
— Вот, здесь все сказано. Ты помолвлен с австрийской принцессой Николетт. Ее приданое составляет два миллиона золотых дукатов, Лазар! Этого достаточно, чтобы спасти остров Вознесения от краха! Здесь имена и адреса всех бывших министров кабинета при короле Альфонсе. Даже мой отец считал их великолепными людьми. Они скрывались в Европе после смерти твоего отца — дон Паскуале, премьер-министр, которого звали Лисом. Генерал Энзо Каледри, глава вооруженных сил. И архиепископ, отец Франческо — помнишь его?
Лазар смотрел на нее как громом пораженный.
— Эти люди помогут тебе, Лазар, и ты вернешь себе трон. Все, что нужно для того, чтобы остров Вознесения вновь стал твоим, — здесь!
Взглянув на бумаги в ее руке, он откинулся на подушки и со стоном натянул простыню на голову.
— Как бы то ни было, я уверена, что ты будешь прекрасным королем. После того как мы немного сгладим твои острые углы, — робко добавила Аллегра.
— Ты что, решила свести меня с ума, да? Она гордо приподняла подбородок:
— Хоть мой отец предатель, но моя преданность острову Вознесения беспредельна. Я намерена помочь тебе.
Лазар стянул простыню с головы и посмотрел на Аллегру.
— Могу ли я спросить, чем именно ты собираешься помочь мне?
— Вернуться на трон.
Он рассмеялся.
— Что тебя так развеселило?
Лазар издал протяжный, тяжелый вздох.
— Моя маленькая упрямица, не думай, будто я ничего не знаю о твоем стремлении спасти остров. Мне известно все о твоей благотворительности, о твоем увлечении политикой и о твоих демократических пристрастиях. Но прошу: не вмешивайся в это дело. Это море слишком бурное для тебя. — Лазар хлопнул ладонью по постели. — А теперь иди сюда и простись с невинностью.
Аллегра не приняла приглашения, хотя видела, что глаза у Лазара горят, а губы словно созданы для поцелуев.
— Мне так много хочется узнать у тебя! Как ты уцелел во время нападения? Как жил все эти годы? Какими были твои родители? Как ты стал пиратом?
— Не надо… Пожалуйста, не надо.
— Но я готова помочь, — возразила Аллегра, преисполненная решимости. — Я могу узнать, кто из знати по-прежнему предан семье Фиори, а кто на стороне Генуи. Я могу помочь тебе с членами совета, я знаю десятки влиятельных людей в Париже, поддержка которых тебе пригодится для революции…
— Революции? Не будет никакой революции! Проклятие! — Вскочив, Лазар направился к умывальнику. — Я не вернусь туда, и ты тоже, так что забудь об этом. Пусть остров Вознесения достанется Генуе, мне все равно.
Аллегра, не веря своим ушам, уставилась на него.
— Мне следовало бы понять, что ты сделаешь это! — закричал Лазар, умываясь.
Она онемела. Слыша его высказывания последние несколько дней, Аллегра уже догадалась, что у Лазара двойственное отношение к возвращению на остров, но не допускала мысли, что он будет категорически возражать против этого.
— Ты ведь говоришь несерьезно!
— Почему же?
— Не может быть, чтобы ты, почти завладев островом Вознесения, покинул его. Неужели у тебя нет плана свергнуть генуэзцев?
— Моя миссия, мой план, Аллегра, сосредоточился в мести — этот план зрел два года, а ты разрушила его в одно мгновение своими слезами.
— Ничего, если нет плана, то мы разработаем его. По крайней мере у нас тут полная информация для этого. — Она подняла бумаги. — Сначала мы сообщим советникам твоего отца…
Лазар вырвал бумаги у нее из рук и швырнул их так, что они разлетелись по всей каюте.
— Бессмысленно! Это ничего не стоит. Глупые слова на бумаге! У меня нет доказательств! Никаких доказательств, Аллегра. Понимаешь? Я не могу претендовать на трон, потому что ничем не могу доказать, кто я такой!
Он дрожал от ярости.
— Но еще живы люди, которые знали тебя тогда и узнают сейчас. Они все узнают тебя, если только ты встретишься с ними…
— Эти алчные мерзавцы, кровно заинтересованные в том, чтобы сохранить правление Генуи? Ты их имеешь в виду? Что же я должен сделать? Войти в кабинет совета и вручить его членам свою визитную карточку? Еще бы! Тогда все склонятся в поклоне и скажут: «Боже, храни короля», а потом мы все будем жить долго и счастливо.
— Зачем столько сарказма?
— Ты так наивна, — с горечью сказал Лазар. — Они расправятся со мной, как и с моим отцом, и моя смерть будет еще более бессмысленной, чем моя жизнь. Уже слишком поздно, Аллегра, благодаря твоему милому папочке. Все считают меня мертвым, и так, пожалуй, лучше.
— Даже для тех, кто голодает? Или несправедливо брошен за решетку? И чьи земли конфискованы…
— Каждому приходится нести свое бремя.
— Лазар!
— Посмотри на меня, Аллегра. Посмотри, что я собой представляю. Мое присутствие на острове Вознесения лишь запятнает имя моего отца.
— Ошибаешься. Если бы я не думала, что ты будешь добрым и справедливым правителем острова Вознесения, я не захотела бы видеть тебя у власти и не стала бы помогать тебе.
— Значит, ты совершенно не знаешь меня.
— Лазар, как ты можешь говорить это после прошлой ночи?
— Потому что ты не знаешь, что… — Он вдруг выругался и отвернулся, явно жалея о словах, вырвавшихся у него. — Ты ничего не знаешь.
— Расскажи мне, — попросила Аллегра.
— Забудь.
— Это связано с теми шрамами на твоих запястьях, да?
Лазар молчал.
Она глубоко вздохнула.
— Лазар, над тобой надругались?
Он побелел.
— Господи Иисусе, какое неслыханное предположение!
Аллегра видела, что он лжет.
Ее охватила ярость.
«Папа, — подумала она, — надеюсь, что ты в аду!»
Аллегра молчала, пока Лазар нервно рылся в рундуке в поисках жилета, словно не видел, что тот висит прямо перед ним.
«Кто же это был? Кто посмел совершить с ним такое? Должно быть, это произошло очень давно, Тсогда он был одиноким растерянным мальчиком, совершенно неподготовленным к ужасам, выпавшим на его долю».
Чтобы спасти гордость Лазара, Аллегра решила сделать вид, будто поверила его лжи. Что-то подсказывало ей, что если она сейчас проявит жалость к нему, это добьет Лазара.
