Мэрилайл Роджерс - Гордые сердца
Он уже приготовился отчитать людей, приведших нового пленника в его дом, вместо того чтобы связать его, заткнуть рот кляпом и водворить в сырую, мрачную, полуразрушенную хижину, которая была даже слишком хороша для такого преступника. Уилл хотел бы увидеть кинжал, воткнутый в, грудь этого человека. Он горел нетерпением выполнить свою клятву перед Беатой, но должен сдержаться, пока не уточнит у своего врага все подробности. Со своего места Касси слышала, но не понимал многое из монолога Уилла. Она подошла к лестнице, внезапно осознав, что же странного было в этих словах. Они были произнесены по-французски, а она уже некоторое время говорила, думала и даже видела сны на английском. Неожиданный разговор на ее родном языке не предвещал ничего хорошего. Держась рукой за стену, она тихо сошла вниз, незамеченная обоими мужчинами.
— Я пришел искать свою собственность, потерянную в этом месте.
Французские слова произносились совершенно невыразительным тоном, и Касси, слегка подняв юбки, скользнула ближе, едва коснувшись тростникового пола.
Уилла не смягчила отговорка человека, который, зная наверняка, с кем говорит, и не пытался скрыть свою национальность.
— И что же вы потеряли? — Несмотря на улыбку, слова Уилла были холодны как лед. Он явно вызывал своего врага на оправдания.
Зачем скрывать истину, которая, конечно, ничего не значит для этого ужасного рыцаря? Пленник вскинул светловолосую голову и ответил бесстрастным голосом:
— Мой любимый плащ!
— Де Фо! — При этом ответе, в котором Уилл услышал признание, гнев переполнил его и рука взметнулась к клинку. Заточенный металл блеснул в сполохах огня камина, но тут пятно сапфирово-голубой шерсти возникло между мужчинами.
Заслонив спиной бесстрастного пленника, Касси тихо спросила:
— Как ваш плащ оказался у Беаты, Водери?
Водери, не отрывая глаз, смотрел на сверкающий клинок. Его лицо было так же непроницаемо, как и лицо Уилла, пока он не взглянул в встревоженные девичьи глаза. Он облегченно вздохнул: его пропавшая подруга жива и здорова, хотя и находится в руках бесславного рыцаря Уилликина Уилдского. Когда в их лагере появились сбежавшие сопровождающие и объявили, что ее отец убит, а она исчезла, он подумал, что ее уже нет в живых.
Уилл не знал, насколько знакома Касси с семьей де Фо. Он лишь был уверен, что этот пленник — нестареющий предводитель Ги, но кто он на самом деле? И насколько они знают друг друга?
— Так Беата здесь? Она в безопасности? — В выражении лица и тоне Водери не осталось и намека на лед.
Твердо встретив взгляд голубых, как летнее небо, глаз, Касси старалась не обращать внимания на смертоносный кинжал в руке Уилла. Увидев нежность, которую питал к Беате Водери, она испугалась.
— Да, — коротко ответила она и кивнула головой, отчего кудри, обрамляющие ее лицо, сверкнули в отблесках огня. — Она здесь и ни за какую цену не расстанется с вашим плащом.
— Разумная девушка, — улыбнулся Водери, что, как знала Касси, было редко, хотя улыбка необычайно красила его лицо. Впрочем, то же бывало и с лицом Уилла.
Разговор хорошо знакомых людей отнюдь не поднял настроения Уилла. Только посмотреть, как ее появление изменило белокурого рыцаря и как доверчиво она ухватилась за него! Уилл опустил кинжал, отошел к двери и громко скомандовал:
— Харвей, Клайд, подойдите! — Потом снова взглянул на обнявшуюся парочку. Золотые огоньки вспыхнули в глубине его черных глаз. — И принесите побольше крепких веревок!
Ему ничего так не хотелось, как отправить этого мерзавца, несомненно виновного в гнусном преступлении против Беаты, в геенну огненную. Но он поймал себя на том, что не сможет при Касси нанести смертельный удар тому, кого она считает своим другом. Это открытие только ухудшило его настроение. Касси оставалось только наблюдать, как люди Уилла связывают Водери толстыми веревками. Когда ее друга поволокли в ту же хижину, где она провела первый вечер своего пленения, Касси утешила себя, что по крайней мере спасла Водери от смертельного удара Уилла, — но что потом? Разве Уилл с самого начала не предупредил ее, что по его приказу всех французских завоевателей предают смерти? И разве она не слышала, как непреклонный рыцарь неоднократно клялся уничтожить виновника нападения на свою любимую Беату?
Несмотря на различные точки зрения, думали они об одном и том же, и, как только чужеземца увели и они остались в доме одни, Уилл начал разговор:
— Вы, конечно, поняли, что ваш Водери был одним из негодяев, напавших на Беату, которую, как вы заявляете, вы любите как сестру. — Он замолчал, и Касси поняла, что ему известно о нападении больше, чем он ей говорил. — О да, я знаю, там был замешан ваш жених, но от людей, которые никогда не солгали бы мне, я также знаю, что он был не один.
Уилл поклялся, что жених Касси заплатит самую высокую цену за свое черное дело. Сейчас же он испытывал ранее не известную ему ревность, в чем себе не хотел признаться, и без всяких сожалений воспользовался бы возможностью удалить молодого красавца де Фо из будущего Касси.
— Non, — натянуто улыбнулась она и перешла на родной язык, чтобы яснее высказать свое мнение: — Ги или Вальнуар — да, но Водери — никогда!
— Почему не Водери? — выпалил Уилл, раздосадованный ее преданностью другому мужчине и легкостью, с которой она перешла на язык своего благородного прошлого. Он произнес эти слова, словно ударил хлыстом. — Он признает, что на Беате его плащ!
Касси чувствовала, как он презирает Водери, и понимала, что то же он испытывает и к ней.
— Водери совершенно не похож на своего дядю Ги и брата Вальнуара. Он ненавидит бессмысленное насилие, за его внешней бесстрастностью скрывается чувствительное сердце, и ему безразлично мнение брата и дяди. — Ее голос непроизвольно смягчился, когда она добавила: — Он мой давний друг, и я слишком хорошо его знаю, чтобы поверить, что он может жестоко обойтись с женщиной — любой женщиной, не говоря уже о бедняжке Беате.
К сожалению, она не сумела изменить к лучшему настроение рыцаря. Похоже, он заново переживал боль любимой Беаты. Касси сожалела, что он не испытывает таких же глубоких чувств к ней самой, но ее сострадательное сердце поняло терзания этого сильного человека. Ей хотелось обнять и утешить его, но она боялась быть отвергнутой как нежелательная замена. Касси заставила себя повернуться и, не оглядываясь, направилась к двери.
Уилл глядел, вслед удаляющейся фигурке. Черные косы Касси покачивались, касаясь соблазнительно округлых бедер. Он должен был бы чувствовать удовлетворение, оттого что появился другой мужчина и вбил между ними клин. Ведь всю прошлую ночь он не спал, придумывая, как сохранить между ними дистанцию. Должен, но не чувствовал! Почему Касси называет Водери «давним другом»? Неужели она отвергает дядю, потому что любит моя молодого и красивого племянника?
