Франческа Шоу - Дочь адмирала
Дрова в камине источали приятный аромат яблоневого дерева, а знакомый терпкий запах одеколона напоминал о том, что эта комната принадлежит мужчине.
Хелене казалось, что она не уснет, но, едва положив голову на подушку, она закрыла глаза и погрузилась в тревожный сон.
Вначале ей приснился Адам: их первый поцелуй на «Лунной паутине», когда она неумело подставила ему губы; вкус соли на его коже и то волнующее ощущение своей беспомощности в его сильных руках; вот он прижимает ее к койке в каюте, и она слышит, как бьется его сердце.
Теперь ей снился Воксхолл-гарденз: ее снова целует Адам, а у нее нет сил сопротивляться. Но вдруг вместо кустов живой изгороди перед глазами появился красный дамасковый полог, блестевший от отсветов огня в камине. Она находилась в спальне Адама, но еще окончательно не проснулась.
Хелене показалось, что кровать осела под чьей-то тяжестью. Она повернулась на бок и… очутилась около горячей обнаженной груди. Легкое, словно крылья бабочки, прикосновение губ к шее доставило ей никогда доселе не испытанное наслаждение. А губы уже касались выпуклостей груди.
Она с готовностью изогнулась, когда требовательный язык начал ласкать набухшие соски сквозь тонкую рубашку. Лишь прозрачная ткань отделяла Хелену от напрягшегося мужского тела, прижимавшего ее к кровати. Она уткнулась лицом в волосы Адама, запустив пальцы в пряди. Глаза у нее были закрыты — ведь она спала! — но она сразу нашла приоткрытыми губами его рот и прильнула к нему.
Одной ладонью он держал ее за затылок, другая медленно гладила ее живот и затем переместилась ниже оборок рубашки, на гладкие бедра. Хелена затрепетала, а он нежными, но решительными движениями начал раздвигать ей ноги. В этом чудесном сне она не ощущала стыда, а наоборот — интуитивно повиновалась требованиям мужской плоти.
С улицы раздался крик, нарушивший утреннюю тишину: «Шесть часов! Все в порядке!» В камине треснуло полено и развалилось, разбрасывая сноп искр. Хелена открыла глаза. В неясном свете, проникающем в комнату, она увидела перед собой глаза Адама. Дрожа от прилива чувственности, она лежала, прижавшись к его обнаженному телу.
Хелена вскрикнула и поскорее отодвинулась, едва не упав с кровати. Значит, это был не сон! Она натянула на себя простыню. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, затем Адам сел, откинувшись на подушки, и прикрылся одеялом.
Хелена залилась краской, но отвести от него глаз не могла.
— Я подумала… мне казалось, что это сон, — запинаясь проговорила она.
Его губы дрогнули в улыбке.
— У вас богатое воображение, Хелена.
— Как вы могли? — разъярилась она. — Вы же собирались спать в гардеробной, и я вам поверила!
Адам заложил руки за голову, на минуту прикрыл глаза и грустно улыбнулся.
— Доверьтесь мне, Хелена. Я делаю то, что надо, а это означает, что вы должны выйти за меня замуж.
Хелена чуть не задохнулась. Какая практичность! И это сразу после того, как он только что доставил ей огромное наслаждение! У нее до сих пор ныло тело от страсти и желания.
— А я повторяю снова и снова: я не выйду за вас.
— Я имел глупость уступить вам — и смотрите, в какую беду вы угодили. — Его голос звучал бесстрастно и резко. — Я понял, что не смогу убедить вас поступить разумно, и поэтому решил — с большой неохотой — принять экстренные меры.
Вне себя от возмущения, Хелена набросилась на него с кулаками, но он легко поймал ее руки за кисти, словно она была ребенком.
— Значит, вы заставили себя заниматься со мной любовью? — выкрикнула Хелена. Скрыть обиду она была не в силах, и невыплаканные слезы жгли ей горло.
— Мне не хочется оскорблять вас, Хелена, но вам следует знать, что для мужчины заниматься любовью — значит удовлетворять свой природный инстинкт.
У нее было такое потерянное выражение лица, что он, отпустив ее руки, сказал уже более мягко:
— Поверьте мне, Хелена, я хочу всего лишь поступить так, как лучше, а вы не даете мне этого сделать. Другого выхода, как окончательно скомпрометировать вас и тем самым заставить стать моей женой, у меня нет. Но я ни за что не стал бы вас принуждать. Хоть я и распутник, но никогда не спал с женщиной против ее воли.
— А у вас их было много, да? — Хелена спрыгнула с кровати. Повернувшись к нему спиной, она натянула помятое платье и сунула ноги в туфли, даже не надев чулки. Не оглядываясь, она подхватила плащ и устремилась к двери.
— Хелена! Подождите! — услышала она у себя за спиной крик Адама.
В вестибюле на нее с удивлением воззрился дворецкий Огли.
Поколебавшись, он отворил ей парадную дверь.
Очутившись на улице, Хелена натянула на лицо капюшон плаща и заставила себя идти медленно. Не побежит же Адам без одежды догонять ее! Она шла мимо заспанных слуг, подметающих каменные плиты перед господскими особняками. Дойдя до угла площади, она свернула налево. На нее с любопытством уставилась молочница, и Хелена, наклонив голову, поплотнее запахнулась в плащ. Дойдя до Брук-стрит, она остановилась и собралась с духом. Один из лакеев чистил дверной молоток в форме дельфина. Это украшение сэр Роберт привез из Португалии, считая, что оно подходит для особняка морского офицера.
Сделав для храбрости глубокий вдох, Хелена с показным спокойствием поднялась по ступеням.
— Доброе утро, Ловадж, — поздоровалась она.
У лакея отвисла челюсть. Дверной молоток вылетел у него из рук и с громким стуком ударил по доске.
— О… доброе утро, мисс Уайтт. Прошу прощения, мэм… я не ожидал вас увидеть.
На стук с недовольным видом вышел Фиш.
— Послушай, парень… Мисс Хелена?! — Если бы Хелена не была смущена, то наверняка рассмеялась бы, так как дворецкий, не веря своим глазам, открывал и закрывал рот подобно рыбе. — Простите, мисс Уайтт, я не одет должным образом… — И действительно — Хелена впервые видела его в одной рубашке и полосатом жилете, да к тому же подпоясанным фартуком. — Я не знал, что вы… не дома, мисс Хелена.
Хелена изобразила улыбку.
— Такое прекрасное утро, Фиш, правда? Я не удержалась и решила немного подышать свежим воздухом. Пожалуйста, распорядитесь, чтобы мне в комнату принесли горячего шоколада.
Фиш наконец пришел в себя и поклонился.
— Слушаюсь, мисс Хелена. Я тотчас пришлю к вам горничную.
Поднимаясь по лестнице, Хелена вдруг вспомнила, что на ней нет чулок. Она спустила с плеч плащ, чтобы прикрыть подолом лодыжки. Даже неболтливые слуги леди Брейки сгорели бы от любопытства, если бы увидели, что молодая госпожа вернулась домой с голыми ногами.
У себя в спальне Хелена поскорее сняла платье, накинула халат и опустилась в кресло перед туалетом. Из зеркала на нее смотрели испуганные глаза, а прическа представляла собой настоящее птичье гнездо: с одной стороны не осталось ни одной булавки — она потеряла их в постели Адама. Хелена поспешно заколола спутанные волосы и распушила слежавшиеся завитки.
