Ребекка Брэндвайн - Роза восторга
В деревне он также нашел подтверждение тому, насколько хорошо управляли Рашденом. Даже грязные дороги были вычищены, мусор и отбросы использовались для удобрения. Священник и управляющий пришли показать, как ведутся записи в книгах, а один пожилой мужчина из толпы, собравшейся посмотреть на нового опекуна, дернул священника за рясу и ворчливым голосом спросил, надо ли крестьянам приносить свои бумаги.
– Бумаги? Какие бумаги? – подозрительно спросил Воррик.
– Ну, те самые бумаги, которые леди Изабелла приказала написать для нас священнику, и в них показано, все ли должное мы заплатили лорду, – просто объяснил мужчина.
– Он имеет в виду расписки, Воррик, – пояснила Изабелла, подходя к толпе. – После сбора урожая каждому арендатору и жителю деревни дают расписаться в отчислении доходов в казну лорда. Таким образом, новый священник или управляющий не смогут заставить крестьян платить заново то, что они уже заплатили. Это была идея моего отца. Времена трудные: идет гражданская война, и никто не знает, в чьих руках окажется завтра корона, и простой народ не должен страдать из-за разногласий и ссор знати.
– Да, – янтарные глаза Воррика прищурились. – Это, по крайней мере, мне понятно, потому что уэльсцы тоже долго страдали от этого. Эшли всегда были на стороне Йорков, не так ли?
– Да, с начала гражданской войны. А вы, милорд?
– Я, миледи? – граф насмешливо вскинул бровь и странно улыбнулся. Его брат рассмеялся.
– Уорвик всегда на стороне победителя, миледи, – ответил Кэрливел.
Изабелла была потрясена.
– Ну, это же ужасно! У вас нет чести?
– Я наполовину валлиец и, кроме того, незаконнорожденный, миледи, – подчеркнуто сказал Воррик с легким оттенком горечи. – Какой честности можно от меня ожидать? Я «дикарь» или того хуже. По крайней мере, мне так всегда говорили.
Изабелла обратила на него взгляд своих зелено-серых глаз.
– Даже у дикаря должен быть какой-то моральный кодекс, – тихо сказала она. – Без него человек – ничтожество.
Граф гневно раздул ноздри, и на мгновение Изабелле показалось, что он ее ударит хлыстом, но, вскинув голову, Воррик натянул поводья, пришпорив лошадь, и галопом понесся из деревни.
Изабелла в отчаянии прикусила губу.
– Я рассердила его, хотя не хотела этого делать, – сказала она.
– Не казните себя, миледи, – сказал ей Кэрливел. – Вы просто сказали правду, которая прекрасно известна Уорвику. Он довольно скоро справится с этим.
– Я бы хотела… я бы хотела понять, почему лорд Хокхарст так ненавидит меня. Мне кажется, что за этим кроется нечто большее, чем наша помолвка. Знаю, что он не хочет на мне жениться, что это король распорядился о нашей свадьбе, но, думаю, Воррик должен знать, что я не хочу этой свадьбы так же, как и он. Вчера вечером… вчера вечером, после того, как он сказал мне об этом, я молилась, чтобы это оказалось шуткой пьяного, – она помолчала, потом вздохнула. – Извините. Мне не следовало бы говорить вам об этом, но, ах, Кэрливел! Это правда! Выйти замуж по принуждению за человека, которого я едва ли знаю… Вы представить не можете, насколько меня пугает эта мысль! Я надеялась, что у меня будет выбор. Теперь все настолько изменилось, и я ничего не могу поделать. Ничего! – с горечью повторила она. – Ах, конечно же, граф не может обвинить меня в нашей помолвке, конечно же, не может! Почему же тогда он так ко мне относится? Вы не знаете, Кэрливел? Объясните, пожалуйста.
– Это… это просто в характере Уорвика, миледи, – сказал Кэрливел, отвернувшись, чтобы она не видела его лица. – Он не хочет быть жестоким. Просто в нем живет ненависть ко всем женщинам. Уорвик не всегда был таким. Когда-то он так же легко и весело смеялся, как и все люди, и любил, но избрал не тот объект обожания. Бренгвен, с которой брат был помолвлен, похожа на белладонну – внешне красива, но ядовита внутри. Мы все сразу это поняли – все, кроме Уорвика, которого ослепили ее чары, и он не обращал внимания на попытки матери предостеречь его от этого. Даже мы с братьями не могли ему объяснить. Бренгвен использовала его и, в конце концов, посмеялась над ним и обманула. Предательство любимой женщины нанесло ему глубокую рану. Я умоляю вас быть терпеливой, миледи, и не судить лорда слишком строго за его поведение.
– Я… я постараюсь.
– Спасибо, Изабелла, – Кэрливел улыбнулся. – Вы добрая девушка. Возможно, вам удастся со временем исцелить Воррика, как вы исцеляете животных лесов и пустошей.
– Возможно. В конце концов, – ее голос сорвался на плаксивой ноте, – у меня впереди целая жизнь, чтобы попытаться это сделать. Король позаботился об этом…
Они поехали молча: Изабелла, задумавшись, грустила, а у Кэрливела не находилось слов утешения.
ГЛАВА 11
Уже вечерело, когда они добрались до отдаленных владений Окенгейт, принадлежащих одному из вассалов Гила, сэру Джону Деболту.
Но было еще не настолько темно, чтобы не заметить, что в замке не все в порядке. В свете луны небольшая компания заметила, что некоторые поля сожжены, после них остались лишь огромные опаленные земли, и стада животных, которые должны быть на пастбище, нигде не было видно.
Изабелла встревожилась.
– Что могло произойти? – спросила она, с ужасом глядя на этот развал. – В последний раз, когда я приезжала сюда со слугами брата, этого не было.
– Не знаю, – сказал Воррик, и его враждебность отступила перед лицом этого нежелательного для них обоих разорения. – Но мы скоро выясним, в чем дело, как бы там ни было, обещаю вам.
К ее удивлению, граф подбадривающе улыбнулся ей, прежде чем отдать распоряжения следовавшим позади людям. Тут же все превратились в слуг, которые напряженно присматривались, положив руки на рукоятки мечей. Свиту не застать врасплох, если вдруг кто-то вздумает напасть на них.
Наконец, показалась крепость. Она была небольшой, но могла успешно защищаться, а в прошлом сослужила хорошую службу Рашдену. Когда Кэрливел прокричал стражникам свои имена, их тут же беспрепятственно приняли. Когда они очутились во дворе, навстречу им вышел сам сэр Джон, но его теплое приветствие не скрыло тревоги, потому что он знал, в каком виде им предстал Окенгейт. Ему придется заплатить большой налог новому опекуну Изабеллы. Джон Деболт хорошо понимал, что в этом году ему будет трудно это сделать.
– Наслышан о вас, милорд, – сообщил хозяин, провожая их в большой зал и отдавая приказания, чтобы принесли еду и напитки. – Говорят, что вы суровый человек, но справедливый, и прекрасно владеете мечом. Я верю, что вы принесете пользу Рашдену, а также молодому лорду и леди Изабелле.
– Насколько позволит мне моя должность, – ответил граф. В конце концов, я на службе у короля и должен поступать так, как он того желает.
