Кристина Додд - Босоногая принцесса
– И ты сказал ему…
– Что это просьба вашего дяди. Он понятия не имеет, кто на самом деле ведет корреспонденцию мистера Эдмондсона, и, поверьте мне, он так боится вашего дядю, что даже не спросил никакого письменного приглашения.
– Хорошо. А теперь мне нужно, чтобы ты повнимательнее присмотрелся ко всем слугам. Почти все они служат в доме много лет, и если мой дядя действительно так порочен, это означает, что он либо настроил слуг против меня, либо, напротив, завоевал их преданность путем… подкупа, как я полагаю.
– Или шантажа, – предположил Биггерс. Джермину это в голову не приходило.
– Я осторожно поговорю со слугами и узнаю, кто из них остается вам верен, – сказал Биггерс и тактично добавил: – Судя по событиям прошедших недель, можно ли предположить, что мы больше не доверяем вашему дяде?
– Можно сказать и так.
– И что это не случайно, что вам пришлось претерпеть столько бед?
– Верно. – Джермин потер больную ногу в том месте, где был вывих.
– В таком случае, милорд, я буду меньше о вас беспокоиться, если при вас будет вот это.
Биггерс закатал рукав, и Джермин увидел тонкий кожаный ремешок. Из висевших на нем ножен Биггерс достал небольшой нож с блестящим лезвием.
Да, Биггерс, несомненно, скрывал свое, очевидно, не совсем безгрешное прошлое. Тщательно спрятанный нож был тому подтверждением.
Джермин взял нож, потрогал лезвие и улыбнулся.
– Отлично.
– Когда вы исчезли, я дерзнул изъять один из дуэльных пистолетов из коллекции вашего отца. – Биггерс достал пистолет из кармана. – Пожалуйста, милорд, возьмите и его.
Джермин внимательно осмотрел пистолет. Он был больше похож на игрушку: рукоятка из слоновой кости, необычно украшенное дуло, выгравированные на дне ложа инициалы Дж. Э. Но его отец коллекционировал лишь самое лучшее оружие, и Джермин не сомневался, что этот пистолет вполне исправен. Биггерс снабдил Джермина порохом и дробью.
Сейчас Джермин чувствовал, что может доверять только Биггерсу, людям на острове Саммервинд… и неизменно откровенной леди Презрение.
И если он не сомневался, что она попытается достать ему чистую одежду, принять за него ванну она не могла.
– Когда будет готова ванна?
– Согреть воду займет какое-то время, милорд, к тому же мне пришлось долго объяснять, почему в вашей спальне нужна ванна, если вы отсутствуете. – Биггерс достал еще одну куртку. – Вы не против надеть эту к ужину?
Джермин рассмеялся и начал было объяснять Биггерсу подробности своего проживания в погребе, когда услышал, что дверь в его спальню открылась.
Биггерс хотел было обернуться, чтобы посмотреть, кто посмел войти без стука, но Джермин остановил его, положив руку на плечо. Похищение научило его осторожности.
Глаза Биггерса вспыхнули, когда он понял, что это неожиданное появление кого бы то ни было могло означать интересную интригу.
Темноволосая служанка смело прошла мимо них.
Биггерс тихо вздохнул. Он был явно недоволен.
Джермин не видел ее лица, но грация и безмятежность, с которыми она двигалась, прямая спина, уродливое старомодное платье – все это говорило о том, что это была… Эми.
Схватив Биггерса, он оттолкнул его к стене и приложил палец к губам, предупреждая, чтобы он молчал.
Биггерс кивнул, но был явно поражен.
Она подошла к комоду. Мужчины молча наблюдали за ней.
А она стала изучать спальню: подергала за полог кровати, провела ладонью по полированному деревянному изголовью и, подойдя к окну, выглянула на балкон.
Джермин был в восторге оттого, что она проявляет интерес к его жилищу.
Она открыла верхний ящик комода и достала мягкую белую рубашку. Потом закрыла этот ящик и открыла другой, потом третий, достав галстук, чулки и белье.
Джермин наблюдал за ней, затаив дыхание. Пока что она точно следовала его инструкциям. Выполнит ли она последнюю, самую важную?
«В верхнем ящике столика рядом с кроватью лежит небольшая коробочка. В ней есть все необходимое, чтобы сделать нашу ночь приятной. Если вдруг случится так, что вам придется оставить мое белье, коробочку возьмите непременно».
Он решил воздействовать на нее силой воли. «Эми, возьми коробочку». Если мысли обладают силой, она это сделает.
Она собрала вещи, завернула их в оберточную бумагу и перевязала веревкой. Потом сунула пакет в висевшую у нее на плече большую матерчатую сумку и направилась в гостиную.
Джермину захотелось проломить кулаком стену.
Почему эта девица не могла хотя бы раз сделать то, о чем ее просят?
У двери она остановилась.
Сердце Джермина замерло. «Сделай это, – мысленно приказал он. – Возьми коробку».
Она оглянулась на прикроватный столик. Джермин почти физически ощутил, что в ней борются здравый смысл и желание.
Неужели он не сумел заманить ее в ловушку? Неужели неискренно сыграл роль робкого, но пылкого любовника?
Тихо выругавшись, она бросилась к столику, выдвинула ящик, достала коробочку и посмотрела на нее так, словно это была змея. Она поставила коробочку на стол, открыла крышку и, взяв в руки золоченый флакон синего стекла, понюхала.
Джермин, предпочитавший смесь различных специй, ждал, как она отреагирует на запах. Если он ей не понравится, она наверняка положит флакон обратно.
Она на секунду закрыла глаза и улыбнулась.
Запах ей понравился.
Он надеялся, что этот запах ассоциируется у нее с ним, с тем днем, когда она его похитила. Это было бы только справедливо.
Она положила флакон обратно в коробочку и сунула ее в карман.
Мужчины наблюдали, как она вышла, и услышали, как щелкнул замок. Джермин осторожно вышел и заглянул в гостиную.
Никого.
Обернувшись к изумленному Биггерсу, Джермин сказал:
– А теперь быстро! Мне нужна ванна!
Свет новой луны, пробивавшийся сквозь окно спальни Эми, освещал крошечную комнатку, узкую кровать, скудную мебель. Она никогда раньше не испытывала клаустрофобии, но сегодня ей вдруг показалось, что она задыхается. Что, если она посмеет воспользоваться шансом и позволит Нортклифу научить ее освободиться от гнетущей приземленности жизни?
Засунув руки под подушку, она взглянула на темный квадрат коробочки на столе.
Бабушка, папа и ее сестры беспокоились о том, что Эми росла необузданной, а Эми считала, что то, что их волнует, – ее грубоватые манеры и отсутствие интереса к спокойным занятиям, – не имело значения.
Но возможно, бабушка была права. То, что она любила носиться, весело танцевать и громко петь, могло свидетельствовать о ее диком нраве.
В ее голове вдруг зазвучал голос Нортклифа. «Знаете ли вы, что, когда вы утром встаете, я слышу над головой шум ваших шагов? Я воображаю, как вы снимаете старую, поношенную ночную рубашку и надеваете одно из своих ужасных платьев. А вечером, когда вы готовитесь ко сну и половицы скрипят под вашими ногами, я воображаю, как вы раздеваетесь. И всю ночь я слышу, как вы ворочаетесь в своей девичьей постели. Вы посадили меня в тюрьму, но я слежу за вами».
