Маргарет Мур - Любовь слепа
— Голубушка, да ты же совсем больна! — воскликнула Марго, прохладной рукой касаясь пылающего лба Элайи. — Тебе надо лечь! Я сейчас же пошлю за лекарем!
— Я… я лягу, когда поем, — хрипло ответила она и чихнула. — Мне… мне надо поговорить с Джорджем.
— Ну, разговор наверняка может подождать, — обеспокоено произнесла Марго.
Лоб Элайи был горячим. Лихорадка, кажется, еще не началась, но состояние девушки могло ухудшиться в любой момент.
— Нет, не может, — упрямо возразила Элайя.
В зал вошли сэр Джордж, отец Адольфус и сэр Ричард. Сэр Джордж медленно направился к столу и уселся в кресло. Соблаговолив наконец бросить беглый взгляд на жену, он пришел в изумление.
— Ты, кажется, захворала, — заявил он, пристально вглядываясь в нее.
Элайя собралась было ответить, однако ей пришлось ждать, пока отец Адольфус не закончит благодарственную молитву.
— Мне надо с тобой поговорить, — сказала она, как только священник произнес последнее слово.
— Что бы ты ни желала мне сообщить, тебе придется подождать, пока я не вернусь, — ответил муж. — Я принял решение навестить дальние поместья.
Марго поняла, что Элайя так же поражена этим известием, как и она сама.
— Хватит лениться, — откровенно иронизируя над собой, заметил Джордж и в упор посмотрел на жену. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь обвинял меня в том, что я пренебрегаю обязанностями хозяина.
На лице Ричарда промелькнуло недоумение, а Марго понимающе вздохнула.
— Пренебрегаете, милорд? — переспросил управляющий.
— Да. Или ты скажешь, что такого не случалось?
— Разумеется, нет, милорд, — незамедлительно отозвался сэр Ричард.
Джордж искоса взглянул на жену, и Марго болезненно поморщилась. Может, стоит намекнуть Элайе, что никому из мужчин не нравится, когда их критикуют? Даже Джорджу это не по душе.
— Однако, милорд, я считаю, что личный визит будет весьма полезен, — добавил управляющий.
— Тогда мы отправимся, как только соберемся, лучше бы до полудня.
— Очень хорошо, милорд, — ответил сэр Ричард. — В таком случае я немедленно отдам необходимые распоряжения. — Он поднялся, не закончив трапезы, и торопливо вышел из зала.
Наступило долгое молчание. Джордж снова принялся есть, а Элайя сидела молча, рассматривая лежащую на коленях салфетку.
Наконец Марго поняла, что дальше просто не выдержит.
— Долго ты собираешься пробыть в отъезде? — небрежно поинтересовалась она.
— Не знаю.
Элайя, пошатываясь, встала.
— Милорд, я желаю поговорить с вами до того, как вы отправитесь в путь.
— У меня не будет времени.
— Джордж! — воскликнула Марго, стараясь, однако, чтобы ее не услышали остальные. — Она же больна! Уведи ее и уложи!
— Из тебя, Марго, выйдет куда лучшая сиделка, чем из меня, хотя мне кажется, что эта болезнь — лишь следствие ночных прогулок по замку в полураздетом виде, — отчеканил он.
Элайя так резко побледнела, что Марго испугалась, как бы она не упала, и поспешила ее поддержать.
В глазах Джорджа мелькнула неподдельная тревога, он резко вскочил, но, видя, что Марго обняла Элайю за плечи, снова сел.
— Отведи мою супругу в опочивальню, — обратился он к кузине таким резким и отрывистым тоном, что Марго едва поверила своим ушам. — А ты беги за лекарем, скажи, что леди Элайя занемогла, — приказал он Эльме.
Марго открыла было рот, собираясь что-то возразить, но передумала. Прежде всего надо уложить Элайю в постель. В глубине души она надеялась, что уладить размолвку будет нетрудно. Внезапно ей пришло в голову, что так же просто будет добиться признания этого брака недействительным…
Герберт мрачно наблюдал, как его старший брат раздраженно кидал вещи в объемистый кожаный мешок. Они находились в доме Ричарда — большом, из толстенных бревен, с трапезной, кухней, кладовыми, комнатой прислуги на первом этаже и двумя спальными покоями наверху. Опочивальня Ричарда была обставлена с такой же роскошью, как и покои сэра Джорджа, чего никак нельзя было сказать о помещениях на первом этаже. Входить в опочивальню, кроме самого хозяина, могли лишь его брат да слуга, чье молчание покупалось щедрым жалованьем.
Герберт угрюмо раздумывал об убожестве своей комнатушки. Впрочем, на то были свои причины. Он тщательно скрывал от всех, что в городке милях в десяти от Равенслофта у него жила зазноба, и уж ее-то нарядный домик мог похвастаться и изяществом, и изобилием.
— Ты вроде бы говорил, будто он хозяйством не интересуется, — напомнил Герберт бесившемуся от злости Ричарду. — Что ты, мол, позаботился о том, чтобы его не потянуло в дальние имения. Что будет, если он захочет проверить записи доходов и расходов?
— Мне и в голову не приходило, что он пожелает этим заняться, идиот! — проворчал Ричард. Громко хлопнув крышкой сундука, из которого доставал дорожную одежду, он сердито уставился на брата. — Разве я мог такое предположить? Он же ни разу туда не ездил! Это все она, — пробормотал он и присел на сундук. — Его ненаглядная женушка. Стерва! Гарпия!
— Тогда почему ты винишь ее в том, что…
— Да потому, болван, ведь это она довела его до того, что он решил сбежать из дома! — Ричард с размаху хлопнул по сундуку и вскочил. — Почему, как ты думаешь, он выглядит так, словно уже которую ночь не высыпается, а? — поинтересовался он и начал расхаживать по комнате. — С чего это ему вдруг взбрело в голову уехать? Держу пари, она не слишком-то ласкова с ним!
— Но ты же говорил, что нам нечего бояться!
— Да, она не представляет для нас опасности, но… Нет, не могу придумать иного объяснения! — воскликнул Ричард. — Откуда мне было знать, что он предпочтет заняться делами, а не тешиться с молодой женой дома? Хоть бы она убралась на тот свет!
— Ричард!
— А что? Она и так уже захворала. Выходя из-за стола, едва держалась на ногах. Было бы чудесно, если бы она упала и раскроила себе голову!
— Что же с ней приключилось?
— Не знаю. Мне показалось, это всего лишь простуда. Они уже послали за лекарем.
— Надеюсь, болезнь не опасна, — искренне произнес Герберт.
— Надеюсь, болезнь не опасна, — сладким голосом передразнил его Ричард. Схватив пару сапог, он с силой швырнул их через всю комнату, так что они ударились о стену, оставив грязный след на побелке. — Послушать тебя, так ты влюблен в нее по уши, — насмешливо добавил он. — Вот обрадуется Лизетта, если узнает!
— Что ты мелешь! Скажи лучше, что будет, если леди Элайя умрет? — перебил его Герберт. — Он снова женится — и наверняка на женщине, которая будет обучена грамоте!
