Патриция Уоддел - Он сказал «нет»
– Я не люблю его, – заявила Кэтрин.
– Любовь – это не всегда то, что сразу бросается в глаза, – возразила Фелисити. – Дай себе время подумать об этом. Для одного дня было вполне достаточно опрометчивых поступков.
Как только тетя вышла, Кэтрин устремилась к маленькому письменному столику в углу комнаты и написала записку. С силой дернув за шнурок звонка, она вызвала Агнес, которая должна была взять на себя роль гонца.
– Передай эту записку слуге графа, – сказала Кэтрин. – И будь осторожна.
Агнес кивнула и побежала выполнять поручение.
Кэтрин вздохнула с облегчением и приготовилась к свиданию с лордом Грэнби. К последнему с ним свиданию, как она надеялась.
– Пек, сегодня никаких бинтов, – заявил Грэнби. – Я хочу выглядеть как нормальный человек.
Грэнби вышел из гардеробной в одних брюках, и Пек помог ему надеть рубашку. Камердинер долго молчал, наконец, проговорил:
– Видимо, вы с нетерпением ожидаете сегодняшнего вечера, милорд.
– Нетерпение не то слово. Думаю, тебе следует узнать о том, что предстоит серьезный разговор. Я собираюсь попросить руки мисс Хардвик.
Пек воспринял новость с обычным для него спокойствием, то есть так, как будто его хозяин высказал свое мнение о погоде. Тем не менее, он осведомился, почему выбор пал именно на мисс Хардвик.
– Почему мисс Хардвик? – в задумчивости переспросил Грэнби. Он вдруг вспомнил, что всего лишь неделю назад в разговоре со слугой заявил, что не хочет и слышать о браке.
Пек мог подумать, что его околдовали, и в какой-то степени он оказался бы прав. Грэнби чувствовал, что не мог держать себя в руках, когда видел эту девушку. Это значило, что они не смогли бы избежать того, что случилось сегодня. Рано или поздно это все равно бы случилось. Кроме того, брак давал ему возможность обрести желаемое – заполучить Кэтрин в свою постель. Граф изобразил улыбку и ответил:
– А почему бы и нет? Она дочь человека, получившего титул за храбрость. Она молода и красива, к тому же достаточно сильна для того, чтобы рожать детей без последствий для здоровья. Я ведь должен произвести на свет наследника, разве нет?
Пек молча кивнул, но на его лице было написано, что он хочет узнать настоящую причину.
Настоящая же причина заключалась в том, что Кэтрин оказалась солнечным светом, радостью и всем тем, чем Грэнби хотел бы наслаждаться в жизни.
– Видишь ли, с тех пор как я ее встретил, мне не было скучно, – признался Грэнби. – За исключением тех дней, которые я провел в одиночестве, сидя в этой комнате. Этого достаточно?
Камердинер по-прежнему молчал. Но что означало его молчание? Он одобрил выбор? Граф хотел уже спросить об этом, но тут раздался осторожный стук в дверь. Слуга тотчас же открыл, послышался шепот, а затем дверь закрылась, и Пек вручил хозяину записку. Грэнби даже не потребовалось срывать печать, чтобы догадаться: его будущая невеста уже пытается отказаться от помолвки.
Что ж, это не имело значения. Грэнби был абсолютно уверен, что сможет подчинить себе любую женщину, если ему этого очень захочется. Он еще ни разу не потерпел поражения, и мисс Кэтрин Хардвик, какой бы она упрямой ни была, не сумеет устоять перед ним.
И все же граф решил, что сначала следует встретиться с Кэтрин, а потом с ее отцом. Ему казалось, что так он сможет быстрее добиться своего.
Через десять минут Грэнби вошел в маленькую комнатку на втором этаже. Зеленый диван с круглой спинкой и длинной бахромой стоял напротив камина. Рядом находились два кресла и низенький столик. То есть комната производила довольно приятное впечатление, но трудно было представить что-либо более неприятное, чем взгляд, которым одарила графа Кэтрин.
Грэнби изобразил улыбку и спросил:
– Ты хотела поговорить со мной? Пристально глядя на него, Кэтрин проговорила:
– Тетя Фелисити сказала мне, что ты чувствуешь себя обязанным поговорить с моим отцом. Уверяю тебя, в этом нет необходимости. Несмотря на то, что произошло, от тебя никто не требует, чтобы ты женился на мне.
– Мои действия свидетельствуют об обратном, – ответил Грэнби.
– А если бы тетя не застала нас, то ты бы почувствовал себя обязанным пойти к моему отцу? Думаю, нет.
– Сейчас бесполезно предполагать, что бы я сделал, а что нет. Твоя тетя действительно застала нас вместе, и я действительно намереваюсь поговорить о своих намерениях с сэром Хардвиком. У меня есть понятия о чести.
– Но я же не скомпрометирована, – сказала Кэтрин.
– И все же наши отношения нельзя назвать платоническими, – возразил граф.
Кэтрин почувствовала, что краснеет. Она прекрасно поняла, что именно имел в виду Грэнби. Будь он проклят за то, что не поступил как негодяй и не удрал отсюда, как только ему представилась такая возможность.
– Дело не в том, что случилось, – проговорила Кэтрин, – а в том, что случится, если мы поженимся.
– Так что же случится? – осведомился граф.
– Катастрофа! – выпалила Кэтрин. – Ведь мы оба не хотим вступать в брак. Зачем притворяться? Только потому, что так принято? Потому что все девушки должны выйти замуж и родить детей? Потому что графу нужен наследник и, следовательно, жена? Причины такие же смехотворные, как и сама мысль о том, что мы – ты и я – сумеем жить вместе.
Слова Кэтрин нисколько не обидели Грэнби. Примерно такой реакции он ожидал. Более того, именно такая Кэтрин ему нравилась – страстная, импульсивная, волевая. Эти качества и составляли немалую долю ее привлекательности.
Что же касается его чувств к этой девушке... Пожалуй, объяснение, которое он дал Пеку, было почти верным. Кэтрин действительно была красивой и, судя по всему, могла родить прекрасного наследника. И он действительно очень скучал без нее, когда вынужден был лежать у себя в комнате.
Грэнби нисколько не жалел о своем решении жениться на Кэтрин, хотя принял это решение совершенно неожиданно. Брак был для него неизбежным финалом, так как ему следовало продолжить свой род. Но женитьба на Кэтрин сулила еще и немало удовольствий, так что подобному финалу можно было только радоваться. Видимо, ему очень повезло, когда он встретил эту девушку.
Кэтрин молча смотрела на графа. Но он тоже молчал, и это ее раздражало. Когда она писала ему записку, была уверена, что он с радостью ухватится за шанс разрешить ситуацию раз и навсегда. Но Грэнби повел себя довольно странно. Во всяком случае, такого оборота она не ожидала...
Пристально взглянув на графа, Кэтрин проговорила:
– Ты хочешь, чтобы я считала тебя благородным джентльменом, не так ли? Ты желаешь, чтобы я думала о тебе как о человеке, который принес в жертву свою драгоценную свободу ради спасения моей репутации?
