Катарина Фукс - Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 2
– Я могу говорить с вами начистоту?
– О да, да, разумеется, – я поспешила ответить.
Но что со мной? Откуда эта льстивость в моем голосе? Хотя с другой стороны… Ведь Анхелита спасла и вырастила моих детей. Благодаря ей, они живут в довольстве, в богатстве…
– Насколько я понимаю, – начала Анхелита, – вы не намереваетесь увезти детей из Испании?
Я подумала, что это очень разумный вопрос. Подумав еще, я заговорила:
– Я не знаю, что сталось с моим имуществом и деньгами в Англии (о том, что ношу титул герцогини, я упоминать не стала, опасаясь задеть самолюбие Анхелиты, ведь она не имела титула). После моего отъезда там произошло много самых различных событий. Но я владею имуществом и в Америке. Я могла бы уехать туда. Но мои дети выросли. Я не имею права увозить их куда бы то ни было против их собственной воли. Они привыкли жить здесь, здесь они чувствуют себя на родине. И наконец, я думаю, что они очень привязаны к вам…
(Я вспомнила, как Англия в лице герцога Бэкингема когда-то отреклась от меня… Но в Америке у меня – значительное состояние. Там Санчо… Странно, что я впервые думаю и говорю об этом, как о чем-то реальном…)
– Вы умная женщина, – сказала Анхелита. – Мы с мужем сделаем все возможное, чтобы помочь вам уехать в Америку. Разумеется, вы увидите своих детей. Но откровенно говоря, я не знаю, стоит ли им знать, что вы являетесь их матерью… – она замолчала и посмотрела на меня испытующе.
Я ответила не сразу. Я стала думать, что стоит за этими словами Анхелиты.
Вроде бы все просто: она и ее муж Мигель привязаны к этим детям, вырастили и воспитали их, и, конечно, не хотят отпускать их от себя. Логично. Но я чувствую, что есть еще что-то… И Анхелита подтвердила мою догадку, снова заговорив:
– Во всяком случае, нам не хотелось бы отпускать Селию. Ана и Селия очень привязаны друг к другу.
– Я понимаю, – осторожно начала я, – и признаюсь вам откровенно, я даже не предполагаю, что дети захотят уехать со мной. Но все же мне бы хотелось, чтобы они знали, что я – их мать.
– Хорошо, – коротко бросила Анхелита. – Ваша дочь здесь. А вашего сына я прикажу привезти.
Я уже давно поняла, что вторая девушка, которую я видела тогда у ворот, это и есть моя дочь. Но сейчас я не могла вспомнить ее черты. Новое косвенное упоминание о горной деревне заставило меня испытать чувство вины. Я вспомнила о Чоки. Как я могла забыть?
– Если вы не имеете ничего против, я бы лучше сама отправилась в деревню. Кроме того, у меня к вам просьба. Один из моих новых друзей болен, у него болезнь легких. Горный воздух был бы полезен ему. Мы бы могли поехать все вместе…
– Значит, решено, – голос Анхелиты потеплел, – так и сделаем. Я и Мигель, мы рады будем помочь вашим друзьям. А Селию вы можете увидеть когда вам будет угодно.
– Не сегодня, – быстро сказала я. – Мне нужно подготовиться, собраться с мыслями. Завтра?
– Хорошо. В какое время?
– Назначайте вы.
– После полудня.
Я, конечно, согласилась.
– А теперь я приглашаю вас пообедать с нами, – Анхелита величаво поднялась. – Девушки на прогулке со своей дуэньей. Старая маркиза обедает у себя. Мы будем втроем.
Я снова согласилась. Поднялась, оправила платье и прическу.
Обедали мы в роскошной столовой. Вся эта роскошь напоминала мне Уайтхолл – королевский дворец в Лондоне. Ведь когда-то я, герцогиня Райвенспер, жила в покоях королевского дворца. Почему же теперь, в столовой дворца маркизов де Монтойя, я испытывала какую-то неловкость, словно бы все это было мне чуждо…
Мигель оказался красивым моложавым мужчиной. Это его я видела в карете рядом с Анхелитой. У него был вид верного и счастливого супруга. Наклонясь над красивой фарфоровой тарелкой, я поймала его взгляд. Он посмотрел на меня с насмешливым состраданием.
Я представила себе, как я выгляжу рядом с красавицей Анхелитой. Рябое, припудренное лицо, впалые щеки, крашеная седина, скромная одежда… Я снова почувствовала боль. Но боль эта была уже не острой, а какой-то привычной, меланхолической. Да, я уже давно не прежняя победительная очаровательница, не королевская фаворитка. Но я все равно чувствовала себя женщиной, способной многое дать мужчине. Такие прямолинейные красавцы как Мигель не понимают этой моей новой прелести? Что ж, им же хуже. Я пожала плечами и стала спокойно есть.
Мигель обратился ко мне с несколькими вежливыми фразами, но я поняла, что Анхелита уже успела обо всем уведомить его.
После кофе Мигель вызвал слугу и тот проводил меня до кареты.
Глава сто тридцать первая
Дома, то есть в доме Николаоса и Чоки, мне сегодня было о чем рассказать.
– Значит, завтра вы увидите свою дочь? – Чоки явно старался ободрить меня. – Все будет чудесно! А сейчас какой вы представляете ее?
– В сущности, я уже видела ее. Но не запомнила. Гораздо больше внимания я обратила на другую девушку, Ану де Монтойя. Мне кажется, я уже где-то видела ее. И даже видела при каких-то странных обстоятельствах. Но где и когда, не могу вспомнить.
– Где-то, в парке, – предположил Николаос.
– Я тоже так думаю. Но есть кое-что поважнее. Я уладила поездку в деревню. Мы поедем все вместе. Вы сможете поехать с нами, Николаос?
Я чуть вздрогнула, подумав о его тайне. Но он успокоил меня.
– Да, – коротко ответил он, кивнув, – но не раньше, чем через месяц. Чоки должен еще окрепнуть.
– Кстати, я говорила кому-нибудь из вас, что я герцогиня?
Чоки с любопытством посмотрел на меня.
– Нет, не говорила.
– У вас такая сложная, запутанная жизнь, – с легкой дружелюбной иронией заметил Николаос. – Вы вполне способны забыть о такой мелочи.
Мы все трое рассмеялись.
– Но я и вправду герцогиня. В Англии остались мои поместья, мое имущество. Впрочем, я не знаю, что со всем этим сталось, ведь была революция. К власти пришел Вильгельм Оранский… Но зато я уверена, что мое имущество в Америке цело и приносит доход. Там, в Америке, Санчо Пико… Я хочу, чтобы мы, все трое побывали в Америке.
– Это было бы интересно! – Чоки понравилось мое предложение.
– Когда-нибудь непременно, – пообещал Николаос. Когда Чоки уже спал, а мы с Николаосом сидели в гостиной, я спросила, насколько свободно он может передвигаться, будет ли он сопровождать Чоки в горы.
– Все же я не пленник Теодоро-Мигеля, – сказал он. – В горы меня будут отпускать. А вот насчет Америки вряд ли. А жаль. Я вижу, Чоки хотел бы поехать.
– Все еще может измениться, – робко предположила я.
Он неопределенно пожал плечами.
Глава сто тридцать вторая
Наступил день, когда я после многих лет разлуки должна была увидеть свою дочь.
