Мэри Грин - Ворон и голубка
— Даже если нам удастся спасти Брендона, он будет вынужден вечно скрываться.
— Нет, если сумеет доказать, что не крал колье. Бренду, как и мне, придется раскрыть, кому потребовалось обвинить его в преступлении, которого он не совершал.
— Ты считаешь, что кто-то специально заранее подстроил так, чтобы тебя обвинили в убийстве? Что ж, возможно, но кто? Между обоими случаями есть определенное сходство. Если ты и Брендон невиновны, почему этот человек взял на себя труд подставить вас? — задумчиво покачала головой Синара.
Мерлин рассеянно провел рукой по волосам:
— Не знаю, а если бы знал, неужели попал бы в такой переплет? Но преступления, в которых нас обвиняют, различны.
И неожиданно, радостно улыбнувшись, спросил:
— Значит, ты все-таки веришь, что я невиновен?
— Хотела бы верить, — вздохнула Синара, испытующе глядя на мужа.
Выражение глаз мгновенно смягчилось:
— Ты не представляешь, как я счастлив слышать это! Найди сыщики хоть какое-то доказательство того, что я замешан в убийстве отца, немедленно упрятали бы меня в Ньюгейт. На одних слухах обвинения не построишь.
— Но ты должен сделать что-то, чтобы снять с себя подозрения.
— Как будто я мирюсь с этим! — невесело рассмеялся Мерлин. — В эту минуту все мои люди пытаются узнать каждую деталь того, что происходило в ночь гибели отца. А я пытаюсь найти одного человека, который мог бы помочь мне, но пока тщетно.
Лицо Мерлина вновь тревожно потемнело, и Синара с трудом подавила настойчивое желание подбежать к мужу, ласками заставить его забыть тоску, вновь вернуть улыбку. Мерлин, рассеянно ходивший по комнате, остановился перед женой:
— Теперь, когда ты стала моей, мне есть для чего жить, — тихо сказал он. Синаре показалось, что муж хочет сжать ее в объятиях, но он лишь прошел мимо и направился к двери. — Если понадобится что-нибудь, постучи.
Ранним утром следующего дня они вошли в квадратное уродливое здание — тюрьму Ньюгейт на Ньюгейт-стрит. Синаре стало дурно от невыносимой вони, и она поспешно прижала к носу платочек, хотя пользы от этого было мало. Стражники пропускали их, с грохотом захлопывая двери. Мерлин подошел к караульному помещения и о чем-то заговорил с тюремщиками. Один из них, необычайно хорошо одетый мужчина, по-видимому, начальник тюрьмы, выступил вперед, и Синара заметила, что Мерлин вручил ему кошелек. Если все посетители были так щедры, это вполне объясняло дорогую одежду начальника. Очевидно, за право повидаться с заключенным приходилось платить, и немало. Стражник проверил корзину с едой, принесенную для Брендона, вынул из нее тарелку с холодным мясом и бутылку эля, сделал Мерлину знак забрать остальное и передал добычу напарнику.
Неотесанного вида тюремщик со связкой ключей, свисавших с пояса, повел молодую чету по темному зловонному коридору. Из-за толстых стен доносились голоса и приглушенные крики. Синара вздрогнула: руки мгновенно стали влажными от страха. Самый воздух в тюрьме, казалось, был наполнен болью и мукой. Здесь все будто застыло в ожидании.
— Ну вот, пришли, — пробормотал тюремщик, останавливаясь перед дверью, укрепленной железной решеткой.
— Ваш братец занимает лучшее помещение, чем остальные, потому что вон тот господин, — он показал на Мерлина, — был так добр, что заплатил за воришку.
— Мой брат не вор, — холодно отрезала Синара и переступила порог камеры. Слабый свет струился из крохотного зарешеченного оконца под самым потолком.
В камере стоял полумрак, и Синара с трудом различила на топчане мужскую фигуру.
— Бренд?!
Брендон пошевелился и нехотя сел. К этому времени успел появиться Мерлин, и тюремщик повернул ключ в замке. Мерлин вынул из кармана куртки связку свечей, трутовницу и ловко высек огонь.
— Синара? Я не сплю? — пробормотал Брендон, когда неверный свет разогнал тени по углам, и, поднявшись, нерешительно шагнул к сестре, гремя цепями. При виде осунувшегося грязного лица сердце Синары сжалось, но Брендон тут же расплылся в беспечной улыбке. Они обнялись, и в душе Синары вспыхнула надежда. По крайней мере брат жив и, очевидно, вполне здоров.
Брендон потер заросший щетиной подбородок и смущенно оглядел неопрятную одежду.
— Кажется, я неподходящая компания для леди, — виновато пробормотал он. Светлые неподстриженные волосы висели беспорядочными прядями, в голубых глазах, окаймленных темными кругами, видна была усталость.
Сестра и брат долго глядели друг на друга. Брендон поцеловал ее в щеку:
— Я не делал этого, — сказал он наконец. — Кто-то подложил ожерелье в мои вещи. Кому-то нужно было выставить меня преступником.
Синара погладила его по плечу, только сейчас заметив, как засалена одежда. Куда девалась былая элегантность Брендона?
— Знаю. Ты никогда не унизился бы до воровства. Брендон предложил сестре единственный стул в камере, но она отказалась. Лучше уж, если можно, ни до чего здесь не дотрагиваться. Солома на тюфяке слежалась, а стены покрыты были слизью и плесенью. Мерлин перевел взгляд с Синары на Брендона:
— Как насчет того, чтобы поесть по-человечески, старина?
И не дожидаясь ответа, вынул из корзины фрукты, сыр, свежеиспеченный хлеб, две бутылки эля и булочки.
Брендон жадно вдохнул аппетитные запахи и уселся:
— Никогда раньше не ценил вкусную еду так, как сейчас. Несколько недель, проведенных в тюрьме, творят чудеса с людьми, — объявил он с не вполне искренней шутливостью.
Синара не могла сдержать слезы, но отвернулась, чтобы брат ничего не заметил. Зато Мерлин видел все и нежно обнял жену за плечи.
Брендон с воодушевлением набросился на завтрак:
— Должно быть, немало стоило подмазать тюремщиков, — пробормотал он с набитым ртом.
— Об этом не волнуйся, — бросил Мерлин. — Когда выйдешь отсюда, я заставлю тебя трудиться в Блек Рейвне с утра до вечера. — Глаза его весело заблестели.
— Эта куча старых камней! Лучше уж разрушить ее до основания и построить заново, — небрежно объявил Брендон, приканчивая бутылку эля.
— Ну, что я тебе говорил? — обратился Мерлин к жене. — Твой братец просто легкомысленный бездельник — ни капли уважения к традициям. Учти, Брендон, что корни Рейвнов в истории настолько глубоки, что ты и представить не сможешь, как бы ни старался.
— Прекрасно могу представить всю эту пыль, накопившуюся веками, — ухмыльнулся Брендон. — Тем больше причин снести его.
Мерлин насупился, но Брендон лишь весело расхохотался. К этому времени он успел уже почти все съесть.
— Тебе лучше быть поосторожнее, брат, иначе Мерлин может передумать и откажется тебе помогать.
Брендон, мгновенно став серьезным, пристально уставился на Мерлина:
