Джейн Фэйзер - Валентинов день
Глаза Эммы сверкнули.
— И в чем же? Говори, не тяни!
— Повернись, — попросил он.
Девушка повиновалась, хотя не представляла зачем.
Аласдэр одобрительно усмехнулся.
— Если в твои намерения входило разжигать страсть в каждом встречном мужчине, ты, безусловно, добилась успеха. Но если, дорогая, это в твои намерения не входило, ты явно ошиблась. Не надо забывать, что платье всегда производит желаемый эффект.
Эмма снова повернулась к нему лицом, неуверенная, выслушала она комплимент или, наоборот, порицание. И тут же увидела его улыбку.
— Негодяй, — пробормотала она и побежала вниз по лестнице.
Аласдэр устремился за ней, с наслаждением разглядывая ее стройную фигуру.
Глава 9
Кобыла проявляла норов и пыталась гарцевать под седоком.
— Испытывает меня, — объявила Эмма с удовлетворением, которое граничило с вызовом. Для того чтобы заставить животное бежать ровным аллюром в давке Пиккадилли, требовалось собрать все силы. — У нее есть имя? — наконец спросила она, когда уверилась в том, что лошадь ее слушается.
— Я по крайней мере не знаю, — ответил Аласдэр. На своем черном жеребце он скакал рядом с Эммой, готовый в случае необходимости сразу прийти ей на помощь. Он знал, что вмешательство вызовет бурю возмущения, но он также знал, что его руки намного сильнее рук Эммы, а кобыла оказалась явно не дамской лошадью. Обладала горячим темпераментом, как и ее хозяйка, незаметно улыбнулся он. Они великолепно подходят друг другу.
— Тогда я назову ее Ласточкой, — решила девушка, натягивая поводья: к ее кобыле проявил интерес запряженный в двухколесный экипаж горячий жеребец.
Управлявший коляской господин дернул вожжи и яростно выругался. Испугавшись громкого голоса, кобыла встала на дыбы и заржала.
Аласдэр инстинктивно потянулся к ее сбруе, но Эмма метнула на него такой свирепый, пронзительный взгляд, что он с почти извиняющейся гримасой отдернул руку. Девушка успокоила лошадь, потрепав ее по холке, что-то ласково проговорила на ухо. И кобыла потрусила мимо посторонившегося жеребца с видом, который на человеческом языке можно было бы назвать глубоко презрительным.
Человек в коляске — мужчина в желтом сюртуке и с таким высоким бантом на шее, что он едва мог повернуть голову — зашел настолько далеко, что поднял лорнет и стал разглядывать Эмму.
— Вульгарный тип, — проговорила Эмма так громко, чтобы обидчик расслышал, и господин в коляске от неожиданности уронил лорнет.
— Твоя лошадь… — начал Аласдэр, но тут же повернулся к коляске: — Извольте править как следует. — И повел Феникса подальше от опять взбрыкнувшего жеребца.
Господин в желтом сюртуке натянул поводья, и его конь попятился в постромках.
— Твоя Ласточка, несмотря на свой норов, хорошо вымуштрована.
— У нее изумительные манеры, — с воодушевлением согласилась Эмма. — Очень послушная.
— Рад, что мой выбор тебя порадовал, — серьезно сказал Аласдэр.
Эмма только хмыкнула. Морозный январский день увеличивал удовольствие от верховой езды на прекрасной лошади. Так что в душе не оставалось места ни для каких чувств, кроме радости.
В Ричмонде Аласдэр немедленно направил Феникса на зеленую тропинку, которая тянулась между деревьями вдоль основной, запруженной каретами и всадниками, дороги.
Эмма поехала за ним, и они рысили в приятном молчании, пока не достигли широкого травянистого пологого спуска, исчезающего в отдаленном перелеске.
— Теперь испытай ее, — предложил молодой человек.
Эмма посмотрела вперед. Лошадь задрала голову, принюхиваясь к ветерку. Она нетерпеливо топтала мягкую землю.
— Вперед, Эмма.
Девушка озорно покосилась на Аласдэра, пришпорила кобылу и полетела вниз. Он некоторое время испытующе смотрел ей вслед и наконец покачал головой.
— Да, ездить она умеет. — И послал черного скакуна с места в галоп вслед за Эммой.
Девушка слышала, как позади Феникс молотит копытами дерн. Она пригнулась к шее Ласточки и ласково понукала лошадь. Кобыла помчалась быстрее, и Эмма, рассмеявшись, оглянулась на Аласдэра. Феникс догонял и скакал уже в ногу с Ласточкой.
Аласдэр улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. Его глаза тоже возбужденно сияли. Они бок о бок скакали галопом, пока Эмма не почувствовала, что кобыла начала уставать. Девушка натянула поводья и постепенно перевела кобылу на рысь.
Ее спутник тоже придержал Феникса. И они рысили под голыми дубовыми и березовыми ветвями, наслаждаясь чувством уединенности и покоя после лондонской толкучки. В городе не получалось ступить из дома на улицу, чтобы тут же не удостоиться чьего-либо замечания.
Хотя с тех пор как Эмма посещала Ричмонд в последний раз, прошло уже три года, она тут же узнала выбранный Аласдэром спуск. Он и раньше был одним из ее любимых, потому что редко посещался людьми. Втроем, еще при жизни Неда, они проводили под сенью деревьев долгие часы и иногда за целый день не встречали ни единой живой души.
Осознав, что вокруг никого нет и что их уединения не нарушают даже отдаленные голоса, Эмма почувствовала, как у нее забилось сердце. Предвкушение, поняла она, и ее щеки покрылись румянцем. Девушка пустила Ласточку в легкий галоп, надеясь, что встречный ветер охладит лицо и утихомирит незваный приступ страсти, которая внезапно овладела ее телом.
Но быстрая езда не помогла, скорее привела к обратному.
— Эй, почему такая спешка? — Аласдэр догнал девушку.
— Кажется, собирается дождь. — Эмма сказала первое, что пришло ей в голову. Глаза она упорно не сводила с дороги.
Аласдэр посмотрел наверх.
— Ты права. — Он заметил, что на горизонте собираются темные тучи. — Выглядят весьма угрожающе. Знаешь, пока небеса не разверзлись, нам лучше найти укрытие. — И, повернув коня, он направил его под деревья.
Довольная переменой темы, Эмма направилась следом. Судя по всему, Ласточка не любила деревьев. И Эмме потребовалось все ее искусство, чтобы ласковой, но твердой рукой направлять кобылу в узкий просвет между двумя рядами тополей.
Они выехали из-под деревьев как раз в тот момент, когда упали первые капли. Впереди раскинулся поросший травой холм, увенчанный копией греческого храма. Аласдэр указал на него кнутом.
— Укроемся там, пока не кончится дождь.
— Если он когда-нибудь кончится. — Эмма поежилась от пронизывающего порыва холодного ветра, проникшего к ней под жакет. — Как я не подумала взять накидку?
— Надо укрыться от ветра. — Аласдэр пустил Феникса галопом вверх по холму.
Холод притушил жар страсти — Эмма отметила это с улыбкой облегчения. Молодой человек объехал вокруг храма и, остановившись в перелеске, спешился.
