Сара Рэмзи - Мед его поцелуев
Эмили была готова принять поцелуй. Но Малкольм отстранился в последний миг.
— Ты уверена, что хочешь меня? — спросил он.
У нее слишком кружилась голова, все мысли разлетелись от поцелуев, и Эмили не сразу поняла, к чему он клонит.
— Я же здесь, разве нет?
— Я знаю, что ты хочешь меня прямо сейчас. Но я не хочу, чтобы миг желания сменялся холодностью. Я предпочту формальный брак тому, чтобы приходить к тебе каждую ночь, гадая, кого застану, шлюху или монашку.
— Это грубо.
Малкольм пожал плечами.
— Это может быть очередной твоей стратегией. Если это не обман, тогда скажи, чего ты хочешь, покажи мне, чего ты хочешь. И если ты не способна смириться с мыслью о том, что будешь в моей постели каждую ночь, тогда уходи.
У нее закончились идеи. Обычно она сама видела все на пять шагов вперед. Но пока она занималась планом побега от алтаря, Малкольм спланировал их неизбежное общее будущее. И когда он потребовал ее соображений на эту тему, Эмили нечего было ответить.
Остался только инстинкт.
И инстинкт повелел решиться.
Она шагнула к нему вплотную и переплела с ним пальцы.
— Это не обман. Я хочу удовольствия, которое ты обещал мне, Малкольм. И хочу испытать его сегодня.
Глава семнадцатая
Эмили затаила дыхание в ожидании ответа Малкольма. Она никогда не делала ничего столь бесстыдного. Но знание, что он хочет ее — не ее приданого, не ее титула, ее саму, — завораживало. И она хотела узнать, куда приведет это желание.
Если он причинит ей боль или предаст ее доверие, она все еще сможет вернуться к своему изначальному плану.
Он был напряжен, как мрачный воин, рассматривающий свою добычу. Или, возможно, это он был добычей, а она королевой воинов, способной помиловать его, если он доставит ей удовольствие. Эмили в тот миг видела все возможные сценарии, читала паутину запутанных ролей, чувствовала, как колеблется баланс между ними, пока Малкольм продолжал на нее смотреть. Он шагнул вперед, снова поднял ее, и она вздохнула у его уха, расслабляясь в надежности его рук.
Но, усадив ее на кровать, Малкольм не присоединился.
— Если ты хочешь удовольствия, я жду от тебя приказов, — сказал он.
Его глаза скрывались в тени, и прочитать его мысли не представлялось возможным. Эмили отвела взгляд от его глаз, рассматривая крючковатый нос, стиснутые губы, волевой подбородок, широкие плечи и мощную грудь.
И решила, что к дьяволу они отправятся оба.
— Сними камзол, — приказала она.
Он приподнял бровь, но подчинился, стряхнув облегающий камзол с плеч и бросив его на стул. Его плечи, прикрытые теперь только тонкой рубашкой, оказались такими же широкими, как в камзоле, — портной не прикладывал руку к тому виду, которым она наслаждалась.
Малкольм ждал.
— Мне действительно придется все у тебя просить? — сказала она, заливаясь румянцем от одной только мысли о том, что пытается высказать свои желания.
Малкольм улыбнулся, и, хотя улыбка исчезла так же быстро, как появилась, Эмили ощутила прилив силы.
— Это твое приключение, дорогая, не мое.
— Что ж, хорошо. — Она лишь надеялась, что румянец исчезнет. — Сними галстук и жилет.
Малкольм подчинился, медленно, лениво, не скрывая ни единого движения. Его длинные пальцы медленно развязали вышитый галстук, стянули его с шеи и уронили на пол.
Встретившись с ней взглядом, он начал расстегивать жилет, и у нее перехватило дыхание. Казалось, он специально подзадоривает ее продолжить, но сможет ли она справиться с тем, чего просит?
Эмили отвела взгляд от его глаз и наблюдала, как он расстегивает пуговицу за пуговицей. Жилет отправился на кресло к камзолу.
— Теперь рубашку, — сказала она, прислушиваясь к пожару, который нарастал внутри.
Он не стал возиться с завязками у ворота. Резко рванул шнуровку, разрывая ткань, и стянул рубашку через голову. Эмили пришлось сжать ладони, чтобы не потянуться к нему и не начать гладить его плоский живот.
Малкольм уронил рубашку на пол и пригладил пальцами волосы. И взгляд его снова стал взглядом воина.
— Мне догадаться, чего ты потребуешь дальше?
Штаны не скрывали его вздымающейся мужественности.
И Малкольм не был таким бесстрастным, как притворялся. Она слышала это и в его голосе — он был опасно близок к тому, чтобы овладеть ею, забыв о том, что потребовал от нее озвучивать свои желания.
И дьявол, сидящий внутри, подтолкнул Эмили сменить тактику.
Она хотела увидеть, как он раздевается полностью, но желание к нему прикоснуться было слишком сильно.
— Поцелуй меня, — потребовала она, хватая его за руку и притягивая к себе. Она закрыла глаза и подняла лицо ему навстречу.
Он поцеловал ее в кончик носа.
— Поцелуй меня в губы, — уточнила она, скрипнув зубами.
Малкольм хохотнул, а затем обнял ее лицо ладонями. И завладел ее губами, отчего Эмили испытала шок, впервые узнав, как ощущается прикосновение к припухшим от прошлого поцелуя губам. Она обняла его за шею, притягивая ближе. Но хотя в этом поцелуе было не меньше жара и обещания, чем в прошлом, Малкольм не попытался его углубить. Он тщательно контролировал себя, даже когда она пробежала язычком по его сжатым губам, молчаливо приглашая продолжить.
Наконец она отстранилась.
— Ты не собираешься облегчать мне задачу, верно?
Он почти идеально разыграл возмущение, но глаза оставались довольными.
— Я лишь даю тебе то, чего ты хочешь.
В том, что он так строго подчиняется ее приказам, было нечто захватывающее. Но если он будет каждый миг останавливаться для получения новых инструкций, это испортит все удовольствие.
Она сменила тактику.
— А что бы ты сделал, если бы куртизанка попросила тебя доставить ей удовольствие? Ты знал бы, что делать?
— Конечно, — фыркнул он. — Но…
Эмили перебила его.
— Тогда именно этого я и хочу. Я хочу, чтобы ты доставил мне удовольствие этим способом.
— Я думал, мое упоминание о шлюхах тебя оскорбит, — отметил он хрипло, словно предупреждая, что стоит остановиться.
Эмили не собиралась отступать.
— Ты разбудил мой интерес. Начинай, когда будешь готов.
Его глаза потемнели. И выражение лица, строго контролируемое еще несколько секунд назад, внезапно стало диким. Эмили вздрогнула, когда он поднял ее и прижал к груди. Она почти не касалась кровати. Похоже, Малкольму нравилось, когда она льнула к нему для опоры.
Но она уже дошла до точки, после которой мыслить не получалось, а мотивация и интриги не имели значения. Последний поцелуй был мягким и сдержанным, а этот оказался жарким, влажным, сводящим с ума. Он провел руками по ее волосам, все еще сколотым шпильками. И грубо убрал сначала шпильки, затем распустил косы, что только разожгло ее желание. Пальцы Эмили сжались на его обнаженных плечах, волна золотистых кудряшек расплескалась по его коже, когда она притянула Малкольма к себе.
