Александра Девиль - Письмо Софьи
– Давно ли вы в Москве и надолго? – спросила хозяйка, беспокойно поводя глазами по сторонам, словно чего-то опасаясь.
– Только сегодня приехали и сразу узнали о таком несчастье… – Домна Гавриловна вздохнула и поведала племяннице о кончине своей московской подруги, у которой надеялась остановиться.
– Что же вы так неожиданно приехали в Москву? – удивилась Людмила. – Какая в том была необходимость?
Домна Гавриловна не стала говорить о своих матримониальных планах относительно Софьи, а пояснила приезд желанием повидать друзей и родственников, а также успеть побывать, пока еще здорова, в городе своей юности.
– Пожалуй, тетушка, вы избрали не слишком подходящее время для приезда, – заявила Людмила. – Или не слышали о нападении французов?
– Как же, слышали, да только уже возле самой Москвы. Не поворачивать же обратно, раз приехали. А ты, племянница, как будто, наоборот, собралась уезжать из города? Неужели так сразу испугалась Бонапарта?
– Разумеется, нет. Мы с мужем давно уже наметили уехать в Петербург и вот сегодня наконец отбываем.
– С мужем? – удивилась Домна Гавриловна. – Ты вышла замуж? Давно ли?
– Недавно. А что в этом странного, тетушка? Я честно вдовела три года, почему же мне нельзя заново устроить свою судьбу? А если родственникам не написала, так это потому, что не хотела затевать никакого пышного торжества, я ведь не юная девица.
– И кто твой муж? Конечно, дворянин благородной фамилии?
– Да. Его зовут Евграф Щегловитов, он из столбовых дворян.
– Офицер?
– Я не пускаю его на военную службу, хоть он и рвется.
– Он тоже вдовец, как и ты?
– Нет, почему же? До меня он не имел жены.
Хозяйка ерзала на месте, и похоже было, что ей не терпится поскорее выпроводить нежданных визитеров. Между тем Домна Гавриловна, встретив умоляющий взгляд Евгении, решилась попросить Людмилу о гостеприимстве:
– Ну, если уж так получилось, племянница, что мы приехали, а ты уезжаешь, то нельзя ли нам некоторое время пожить здесь, в твоем доме? Ведь прислуга-то твоя тут остается?
На лице Людмилы промелькнуло неудовольствие, и она, пожав плечами, быстро ответила:
– Видите ли, тетушка, я распорядилась, чтобы за время нашего отсутствия в доме произвели ремонт. Я даже нарочно наняла управителя, сведущего в таких делах. Не думаю, что вам понравится здесь жить, когда вокруг будет шум, грохот, пыль и прочие неудобства.
Домна Гавриловна хотела возразить, но тут в комнате появилось новое лицо, сразу же переключившее на себя внимание гостей, да и самой хозяйки, которая, покраснев то ли от смущения, то ли от гордости, представила вошедшего:
– Будьте знакомы: мой супруг Евграф Кузьмич Щегловитов.
Домна Гавриловна и ее спутники ожидали увидеть закоренелого старого холостяка и были немало удивлены, когда перед ними предстал красивый, стройный, модно одетый молодой человек, которому никак нельзя было дать более двадцати пяти лет. Видимо, он тоже заметил произведенное на гостей впечатление, потому что улыбнулся не без самодовольства, остановив взгляд своих светло-серых глаз на Софье, после чего вопросительно посмотрел на жену.
– Познакомься, mon ami,[6] – сказала она, – с моей двоюродной тетушкой Домной Гавриловной, она сегодня приехала в Москву из своего имения под Харьковом. С ней ее племянница Софья, компаньонка Эжени и домашний доктор и учитель месье Лан, который служил еще моему отцу.
– Ты забыла добавить, ma cher,[7] – вдруг обратилась к племяннице Домна Гавриловна, – что Софи также является твоей родной сестрой по отцу.
– А я и не знал, что у тебя есть сестра, – повернулся к Людмиле Евграф и снова перевел заинтересованный взгляд на Софью. – И, право же, она charmante personne.[8]
Людмиле явно не понравилось внимание, проявленное Евграфом к юной гостье, и она с некоторым раздражением пояснила:
– Софья – побочная дочь моего отца, и мы с ней не встречались уже много лет. Отец поручил Домне Гавриловне быть ее опекуншей.
– И у вашей подопечной, наверное, есть жених? – обратился Евграф к Домне Гавриловне.
– Нет, – ответила та, – но, может быть, в Москве появится.
– Да, у такой милой барышни здесь непременно появится жених, – улыбаясь, заверил Евграф. – Жаль, что мы с супругой уезжаем, а то бы помогли вам завести полезные знакомства в Москве.
– Прежде всего нам надо где-нибудь остановиться, – вздохнула Домна Гавриловна. – Увы, моя московская подруга недавно умерла, а вы с Людмилой уезжаете, да к тому же затеваете в доме ремонт…
– Но не во всех же комнатах будет ремонт, вы могли бы обосноваться на третьем этаже… – начал было Евграф, но супруга тотчас его перебила:
– Друг мой, ты не разбираешься в этих делах, а потому не говори о том, чего не знаешь. Кстати, управитель хотел с тобой о чем-то посоветоваться перед отъездом, пойди к нему.
– А я считаю, ma cher, что это вообще нелепость – затевать ремонт сейчас, когда началась война и неизвестно, что будет дальше, – заявил муж Людмилы, стараясь показать независимость своих суждений.
– Война войной, а жизнь продолжается, и я надеюсь, что, пока мы будем в Петербурге, закончатся и военные беспорядки, и переустройство этого дома, – внушительным тоном изрекла Людмила и, глядя в глаза Евграфу, с нажимом в голосе добавила: – Ступай, поговори с Никифором, это очень важно.
Под властным взглядом жены молодой человек недовольно поморщился и, слегка поклонившись в сторону гостей, вышел. На несколько мгновений в комнате повисло неловкое молчание, потом Домна Гавриловна спросила:
– А сколько лет твоему мужу, Людмила? Кажется, он моложе тебя?
– А кому какое дело до наших лет, тетушка? – передернула плечами Людмила. – Я уже была замужем за человеком на сорок лет старше меня, и это никого не удивляло, мой брак даже одобряли, как весьма выгодный. Почему же теперь я не имею права быть женой того, кого хочу? Сразу начинаются какие-то нелепые намеки…
– Я вовсе не хотела на что-либо намекать, просто поинтересовалась, – заверила ее Домна Гавриловна. – Ведь мы, старухи, вообще любопытны. Но, кажется, твой Евграф больше рад гостям, чем ты, и даже предложил нам поселиться на третьем этаже…
– Он просто не знает всех моих планов по переделке дома, – поспешно сказала Людмила. – На третьем этаже я задумала устроить картинную галерею.
– Я и не знала, что ты увлекаешься живописью, – слегка улыбнулась Домна Гавриловна. – Ну что ж, выходит, нам придется подыскивать для жилья гостиницу…
– Но вы ведь можете остановиться у Павла, на Покровке, – заметила Людмила, которой явно не терпелось выпроводить родственников.
