Барбара Картленд - Звезда-беглянка
Но даже такие подарки не волновали ее.
Венчание по-настоящему объединило их. Теперь они навеки стали единым целым, и это ощущение так сильно и живо присутствовало у обоих, что не было необходимости говорить об этом.
Когда обед подошел к концу, лорд Дэмиен, отказавшись от предложенного Миллетом портвейна, взял Грейсилу под руку, и они медленно, наслаждаясь каждым шагом, пройденным вместе, вышли на террасу.
Небо все еще сияло летней синевой, но на западе его уже позолотил огненный диск заходящего солнца. Над верхушками деревьев, зеленым кольцом обступивших лужайку, кудрявились легкие июньские облачка, розово-пурпурные в лучах заката, они отражались в зеркальной глади озера и придавали тихому вечеру еще больше очарования.
— Как красиво! — воскликнула Грейсила — И все это наше!
— Я всегда мечтал об этом, — ответил лорд Дэмиен, но смотрел он только на Грейсилу.
Она улыбнулась ему в ответ, и Вирджил в который раз с восхищением подумал, что ее улыбка — самая прекрасная в мире. Он снова нежно взял ее под руку и повел вниз по мраморным ступенькам.
— Куда мы идем? — спросила Грейсила.
— А как ты думаешь?
— На наше место?
— Конечно, куда же еще?' Хотя однажды я уже попрощался с ним, когда решил навсегда уехать из Англии.
— Забудь об этом, пожалуйста, — попросила его Грейсила. — Теперь мы навеки под защитой Небес, которые чудесным образом соединили нас с тобой.
— Ты счастлива? — спросил лорд Дэмиен.
Грейсила засмеялась своим серебристым смехом:
— Ты еще спрашиваешь! Да я готова танцевать и петь от счастья, летать по небу и бегать по воде!
— Я тоже. Но мне все еще страшно.
— Страшно?
— Мне кажется, что я еще недостаточно наказан судьбой за свои грехи. Я недостоин такого совершенства, как ты, Грейсила.
Она нежно прижалась щекой к его плечу.
— Ты слишком принижаешь себя. Я предпочитаю видеть тебя надменным и пугающим, таким, каким ты предстал передо мной в первый день, — пошутила она.
— Надменным и пугающим? — переспросил Вирджил. Он не смог удержаться от смеха. — Так я до сих пор так выгляжу?
— Нет. Я скоро поняла… что это просто фасад, маска, и открыла твое истинное лицо, твою душу.
— Секрет мужчин в свободе духа, — пробормотал про себя лорд Дэмиен, а вслух произнес: — Нет, я не свободен, я пленен, заворожен и очарован навеки!
— Я сама этого хотела, — ответила она. — Но что я стану делать, когда тебе все это наскучит и ты захочешь вернуться к прежним развлечениям: веселым вечеринкам, вину и женщинам?
— А наутро — проповедь и сода. Нет, это меня не интересует.
Грейсила захлопала в ладоши и весело рассмеялась.
— Ну от меня ты проповедей не услышишь!
— Никогда! — уверенно сказал он.
Так, разговаривая, они не заметили, как достигли ручья. В опускающихся сумерках он казался еще более загадочным: серебристая лента с журчанием исчезала в таинственной лесной чаще.
Они стояли под тем самым деревом, где впервые встретили друг друга. Грейсила ждала, что муж обнимет ее, но Вирджил задумчиво сказал:
— Здесь я встретил звезду-беглянку, которая изменила всю мою жизнь.
— Представь себе, что ты проехал мимо, а у меня… не хватило смелости окликнуть тебя.
— Нет, это сама судьба повернула меня назад. Радость моя, как я счастлив, что нам обоим так повезло!
Вирджил посмотрел на нее и очень бережно обнял. Грейсила подняла на него свои прекрасные синие глаза, а ее полураскрытые губы манили его поцелуем. Какое-то время, он, любуясь, не мог оторвать от нее взгляда.
— Ты такая красивая, такая чистая! Я снова боюсь, что недостоин тебя.
— Я люблю тебя. Мы принадлежим друг другу!
Ее глаза светились, а голос был таким волнующим! Он склонился над ней, и их губы встретились. Это был необычный поцелуй — поцелуй, в который Вирджил вложил все свое уважение и почитание, всю готовность служить своей жене, как королеве или прекрасной богине. Но ее нежные мягкие губы, сладостный трепет, содрогнувший юное гибкое тело, разожгли в нем огонь страсти, и его поцелуи стали жарче и настойчивей.
— Я люблю тебя, звезда моя, любимая, драгоценная, моя жена! — шептал он.
Он зацеловал ее всю — губы, плечи, ее нежную шейку, снова губы… Грейсила задохнулась от почти невыносимого томления, от упоительной радости слияния, ей еще неведомого и превзошедшего ее самые смелые мечты.
— Ах, Вирджил… Вирджил, — словно зачарованная повторяла она.
Прошло немало времени, прежде чем они смогли оторваться друг от друга, и, посмотрев на небо, увидели, что из сине-золотого оно стало розовым, и последний лучик заходящего солнца прощальной золотой ниточкой сверкнул и погас за деревьями. На темнеющем небосклоне взошла первая звезда.
— Все спит, и в небе розовом, широком.
Одна звезда сияет светлым оком.
— Ты прекрасней всяких звезд, — прошептал лорд Дэмиен. — Пойдем обратно?
— Мы пойдем вместе! Это так… так замечательно.
Она замолчала, а потом тихо проговорила:
— Ах, Вирджил, если бы ты только знал, каково бы мне было возвращаться одной в Баронс-Холл, когда кончились бы эти пять часов счастья, которые ты подарил. А как ты думаешь, Вирджил, когда мы умрем, мы найдем друг друга снова?
— Мы теперь неразлучны, потому что мы — одно целое. В этом я абсолютно уверен.
— Мне тоже хочется в это верить.
— У меня впереди целая жизнь, чтобы доказать тебе это.
Так они шли рука об руку и разговаривали, пока деревья не расступились и перед ними не вырос, уютно мерцая окнами, их, теперь уже общий, дом. Звезды, серебряными точками усыпавшие бархатное небо, таинственно мерцали, а лунный свет отражался от карнизов и водосточных труб.
— Наш дом! — прошептала Грейсила.
— Ты сделаешь его таким, каким я не видел его много-много лет, — сказал лорд Дэмиен — И, может быть, когда-нибудь он станет домом наших детей.
— Они не будут одиноки, каким когда-то был ты! — пообещала Грейсила.
— И как ты.
— Я была бы еще более одинокой, если бы… не читала о тебе в книгах и не мечтала о тебе.
— Так реальность тебя не разочаровала?
Грейсила подняла на него глаза, и он увидел, как они лучатся улыбкой.
— Разве ты не знаешь? Я влюблена в тебя до потери памяти, и с каждой минутой, с каждым вздохом люблю еще сильней.
— Дорогая!
Лорд Дэмиен снова поцеловал ее. Оба поняли, что хотят еще большей близости, и быстро зашагали в сторону дома.
Окна в салоне были открыты настежь, в доме стояла тишина, а в комнатах не было ни души. Они прошли по коридорам и поднялись наверх по винтовой лестнице.
