Саманта Джеймс - Идеальный герой
Но он, не отрываясь, смотрел на нее.
— Джулианна, — сказал он, — ты должна скрывать, что мы знакомы. Ты не должна никому рассказывать о том, что с тобой случилось, где я. Если ты расскажешь… — Он не стал договаривать. Так вот почему… Она почувствовала себя уязвленной. Она не хотела встречаться с ним взглядом.
— Я не скажу. — Ее почти не было слышно. Он не двигался с места, точно окаменев. Джулианна с горечью проглотила комок в горле.
— Пожалуйста, поезжай.
— Не простившись?
Он подошел ближе. Горло у нее перехватило. Она боялась, что расплачется, и в смятении посмотрела в сторону.
— Джулианна, — сказал он. Она подняла на него глаза.
— Уезжай, — выкрикнула она с сердцем. — Немедленно уезжай и оставь меня в покое!
Она могла бы поклясться, что слышала, как он скрипнул зубами. Он невнятно выругался, повернулся и направился к Персивалю. С низко опущенной головой она ждала, когда раздастся стук копыт. Вместо этого она услышала шаги. Ближе. Ближе.
Ее глаза широко раскрылись. Она не могла сопротивляться, а успела только издать короткий, сдавленный звук. Сильные руки вдруг решительно обхватили ее. Она оказалась прижатой к нему всем телом.
Сверху пришли его губы. Он крепко — яростно! — поцеловал ее, подняв над землей. Бессильно повисшей в воздухе Джулианне не оставалось ничего другого, как прильнуть к нему. Когда он уезжал, кровь продолжала отчаянно биться в ее жилах. Теперь она знала. Знала, какую сделала глупость! Потому что почти поверила, что полюбила… Но не героя, а разбойника.
Глава 13
Лондон
Шел дождь. Непрекращающийся серый моросящий дождь — обычное явление для Лондона в это весеннее время. Серый туман окутывал каминные трубы. Налетевший порыв ветра усилил дождь, и окна покрылись крупными каплями.
Джулианна сидела в гостиной своего лондонского дома. Обычно в такие дни она больше всего любила устроиться с чашечкой любимого ароматного чая перед камином, отделанным красновато-коричневой плиткой. Джулианне нравилась ее гостиная. Она была и уютной, и красивой. Стоило больших усилий обставить ее по своему вкусу. Неделями она разъезжала по магазинам, отыскивая подходящие вещи. Панели цвета слоновой кости контрастировали с ярко-синими стенами, затянутыми Дамаском, зеркало в золоченой раме хорошо сочеталось с обтянутым шелком канапе. Но сегодня ее не радовал привычный уют. Чай остыл. Она даже не притронулась к нему, да и настроение соответствовало унылой погоде.
«Может быть, по-новому оформить гостиную? Надо что-то делать. Что-нибудь, чтобы отвлечься от мыслей о Дейне».
С тех пор, как она покинула охотничий домик, прошло две недели. Она твердо решила не тосковать, не сожалеть о том, что могло бы быть, но все было тщетно.
Джулианна все же съездила в Бат, ее там не ждали. Она была рада, что горничная Пегги осталась в Лондоне. Деревенский воздух вдруг потерял для нее всю свою привлекательность, и она не захотела оставаться там дольше. Помаявшись, Джулианна вернулась в Лондон.
Неделю, проведенную в Лондоне, она постаралась заполнить обычными занятиями, но в обществе не появлялась. Безрадостнее всего были одинокие ночи.
Потому что, когда он вошел в ее жизнь, весь мир изменился. Она вдруг ожила. В ней ожило что-то давно спящее. Это были ее надежды и мечты, которые она отвергла. Она-то думала, что они исчезли в тот самый день, когда ее бросил Томас.
Зачем он целовал ее? Обнимал? Разорвал на части, казалось бы, хорошо защищенное сердце? Уничтожил то, что оставалось от ее намерений и стремлений? Она замкнула свое сердце, но время, проведенное с Дейном, открыло ей глаза. Долгие годы она убеждала себя, что счастлива. Она была уверена, что знает себя. Знает, чего она хочет и что ей нужно.
А теперь она с горечью думала о том, что вряд ли когда-нибудь будет счастлива. Какое счастье? Не теперь. Не после того, что было. Не после встречи с ним. Когда Томас женился на Клэрис, ей не было так больно. Сейчас она чувствовала себя так, как будто у нее оторвали часть сердца.
Неожиданный шум у парадного входа заставил ее отвести глаза от огня. Она вышла в прихожую, где уже стряхивали с одежды дождевые капли ее братья. Их впустила миссис Макартур, экономка, служившая у Джулианны почти три года.
— Джул! — крикнул ей Джастин. — Мы возвращались из «Уайтса» и решили заглянуть к тебе.
— Я подозреваю, что вы просто захотели переждать дождь.
Себастьян наклонился и привычно поцеловал ее в щечку.
— Привет, Джул.
Миссис Макартур расправила фартук.
— Я принесу чай, милорды, — радостно Сказала она.
— Хорошо, — без энтузиазма добавила Джули-анна, — оставайтесь на чай.
Братья последовали за ней в гостиную. Себастьян уселся на другом конце канапе, а Джастин втиснулся в изящное белое кресло напротив. Он расстегнул свой сюртук.
— Где ты пропадала? Арабелла недавно заезжала сюда, и ей сказали, что ты на несколько дней уехала в деревню. Я думал, что ты давно возвратилась.
— Да, мы не виделись целую вечность! — Себастьян смотрел на нее с любопытством.
— Я решила побыть там подольше. Но вот уже почти неделя, как я в Лондоне.
Это почти не было ложью. Все же Джулианна не могла совсем не чувствовать себя виноватой. Трудно представить, что сказали бы ее братья, если бы узнали, что она была у Магпая. Боже праведный! Это показалось бы совершенно невероятным. Кто бы ей поверил? Они скорее посчитали бы ее сумасшедшей или сочли ее слова за хорошую шутку. И потом она обещала Дейну.
Джулианна поклялась. Она сдержит клятву.
Миссис Макартур возвратилась и поставила на столик перед ними поднос. Джастин благодарно заулыбался, и щеки экономки порозовели от удовольствия. Улыбка Джастина пленила немало женщин, но, как ни странно, не жену Джастина. Арабелла покорила ее повесу-брата тем, что не поддалась его чарам.
— Каждый раз после твоего посещения, — сказала Джулианна, стараясь казаться беспечной, — миссис Макартур сияет. Наверное, мне стоит шепнуть Арабелле, что ты очаровал еще одну женщину.
— Для меня существует только одна женщина. Скорее две, — поправился он.
В его ответе чувствовалась какая-то особенная убежденность. Джулианна понимала, что он имеет в виду маленькую дочку.
— А я? — притворно обиделся Себастьян. — Меня, выходит, никто не любит?
Джулианна наморщила носик в сторону своего франтоватого старшего брата.
— Я знаю одну женщину, которой ты очень нравишься. — Она помолчала. — Как двойняшки?
— Все время лепечут и двигаются. Девон и я к концу дня с ног валимся. — Он сделал недовольное лицо, но никого не обманул. Он обожал своих детей и просто боготворил жену.
