Карин Монк - Сердце воина
Малькольм чувствовал, что Ариэлла не все сказала ему. Родерик не отказался бы так легко от своей цели, не испугался бы этих музыкантов и поэтов. Заподозрив, что его намерены отравить, он заставлял бы пробовать пищу невинного ребенка. Нет, Родерик желал чего-то определенного. Смерть Ариэллы означала, что ему этого не видать. Потому он и ушел.
– Так ты поэтому прикинулась мальчишкой? – проговорил Малькольм, решив не выпытывать тайну. – Боишься, как бы Родерик не вернулся, узнав, что ты жива?
– Он рассвирепеет, выяснив, что я обманула его. Родерик знает, как мы беспомощны без лэрда и войска. Моему клану известно, что я не погибла, но мы решили скрыть это от всех.
– Значит, весь этот маскарад затеяли из-за меня? – удивился Малькольм.
– Из-за тебя и Гэвина. После вашего отъезда я простилась бы с Робом. Но при появлении в замке кого-то чужого снова прикинулась бы чумазым мальчишкой.
Малькольм устремил взгляд на гладкую поверхность озера, блестящую под солнцем. Итак, дочь Маккендрика жива! У него как гора с плеч свалилась: он не виноват в ее смерти! Но прежняя тяжесть сменилась другой: Родерик может вернуться в любой момент, решив, что и без Ариэллы подчинит себе клан. Вполне вероятно также, что он похвастается своими подвигами какому-нибудь негодяю и тот отправит к Маккендрикам своих воинов, велев им поживиться… Так или иначе, клану угрожает страшная опасность. Им необходим лэрд, сильный защитник.
Малькольм, уязвленный тем, что не годится для этой роли, по здравом размышлении решил смириться с этим.
Зачем ему такая ответственность? Он уже был лэрдом, но не оправдал надежд, что привело к гибели многих людей. Хватит с него своих и чужих страданий!
– Нравится тебе это или нет, твои соплеменники недостаточно сильны, чтобы долго сдерживать новое вражеское наступление. Вам не обойтись без союза с другими кланами, пока вы не найдете того, о ком мечтаете: бескорыстного лэрда с большим войском. Я уже вел такие переговоры и готов помочь вам. Возможно, мне удастся избавить вас от необходимости сражаться за чужие интересы. Кроме того, я буду продолжать учить клан военному искусству, чтобы он усвоил его, пока не появится новый лэрд или договор о союзе, который обеспечит вашу безопасность.
– Сколько золота ты потребуешь за эти услуги?
– С меня хватит того, что мне посулили, – оскорбился Малькольм.
Ее взгляд выразил недоумение.
– Я не жаден, – объяснил он. – Но одно дополнительное условие все же поставлю: теперь, когда я тебя разоблачил, не мажься сажей, а мойся и одевайся, как подобает женщине. Мне надоело смотреть на твои грязные ноги!
– А если появится чужой?
– Тогда ты вольна прикинуться кем угодно, хоть лягушкой из болота! Но пока этого не произошло, держи себя как Ариэлла Маккендрик. – Малькольм направился к коню, но, обернувшись, добавил: – А это значит, кроме всего прочего, что ты перестанешь обучаться вместе с мужчинами.
– Почему? У меня получалось совсем неплохо.
– Я больше не допущу, чтобы ты боролась врукопашную! – Его ужаснуло, что она занималась этим целых две недели. – В мужской юбке!.. – Он сел на Каина. – Верх неприличия!
Ариэлла смотрела на него с негодованием. Как ни хотелось ей побыстрее избавиться от грязных лохмотьев и привести себя в порядок, она привыкла к ежедневным занятиям и полюбила их.
– А если на меня нападет мужчина, а я не сумею защитить себя?
– Отныне ни один мужчина не посмеет приблизиться к тебе, Ариэлла, – бросил Малькольм. – Пока я здесь, тебе ничто не угрожает.
Его решимость заставила девушку вспомнить могучего воина, который прискакал ночью к ним на стоянку и безжалостно сокрушил врагов своим огромным мечом. Девушка знала, что Макфейна уже нельзя назвать силачом, но сейчас этот всадник казался ей гигантом, способным выйти победителем из любой схватки. Охваченный яростью, он забывал о своих увечьях и становился непобедимым героем.
Ариэлла с восхищением наблюдала, как Макфейн повернул коня и пустил его в галоп. Очарованная могучим воином, она не сразу вспомнила, что клану грозит нападение не одного врага, а целой армии.
Глава 8
Прижав к груди стопку простыней, Элизабет вздохнула и открыла дверь.
– Ах! – Она изобразила удивление, увидев Гэвина, сидящего у окна. – Не знала, что ты здесь… Я собиралась поменять постельное белье. Ничего, зайду позже.
– Делай что собиралась, – ответил Гэвин, чистя меч Малькольма. – Ты мне не помешаешь.
Стараясь скрыть улыбку, она закрыла дверь.
– Не лучше ли оставить дверь открытой, Элизабет? – заметил Гэвин. – Твоему отцу вряд ли поправится, если мы с тобой останемся наедине.
– Агнес и Меган метут коридор. Видел бы ты, какую они подняли пыль! Не хватало только, чтобы она попала в твою комнату. К тому же я мигом. – Не дожидаясь дальнейших возражений, она устремилась к кровати и стянула с нее одеяла. – Кстати, не прислать ли мальчишек, чтобы они почистили и наточили оружие?
Элизабет указала на второй меч, кинжалы и топорики, сложенные Гэвином на полу. Он покачал головой.
– Воин сам отвечает за свое оружие. К тому же я так привык к этому занятию, что мне никто не угодит. – Гэвин вздохнул. – Поживешь с мое – поймешь, что такое привычка.
– Значит, ты уже дряхлый старик? – насмешливо осведомилась Элизабет.
– Дряхлый не дряхлый, а тебе гожусь в отцы.
– Неужели?
– Да, мне уже сорок два. Возраст есть возраст.
– А мне двадцать два. Только женившись совсем молодым, ты мог бы иметь такую дочь. – Она сложила старые простыни и выпрямилась, испугавшись внезапной догадки. – Скажи, ты женат?
Он пристально изучал зазубрины на мече.
– Нет.
– А был? – Она подозревала, что Гэвин не говорит ей всего.
– Да.
– Что же случилось?
– Она умерла, – не сразу ответил он.
– Ах, прости! – Элизабет вернулась к своему занятию, но вскоре опять не выдержала: – Совсем недавно, наверное?
– Давно.
– А дети у тебя есть?
– Ты зачем сюда пришла, Элизабет, – менять белье или мучить меня вопросами?
– Грубиян! – Она бросила свежие простыни на кровать. – Да будет тебе известно, Гэвин Макфейн, мы, Маккендрики, всегда развлекаем своих гостей любезной беседой. Боюсь, ты так долго махал мечом с Макфейном и его бандой, что забыл о вежливости.
– Не сердись. – Гэвину было приятно смотреть на ее разрумянившиеся щечки. Что за чудесное создание! Волосы цвета меда падали ей на плечи тяжелыми волнами, светло-голубые глаза пылали от гнева, и это делало ее еще пленительнее. – Я не хотел обидеть тебя. Можешь продолжать меня до… то есть расспрашивать.
– Мне уже неинтересно! – отрезала она, накрывая матрас простыней.
