Элизабет Чедвик - Ради милости короля

«А, проняло!» – решила она, глядя на него сквозь ресницы.

– Я подумала, что вас ранили в бок, сир, ведь вы совсем деревянный. Возможно, вы нуждаетесь в заботе… как некоторые из этих деревьев нуждаются в заботе садовников.

Роджер недоуменно поднял брови и внезапно разразился смехом – словно солнце наконец пробилось сквозь тучи, – и за неловкостью мелькнул прекрасный мужчина.

– Вы сравнили меня с деревом, – уточнил он, – и к тому же больным?

– Нет, милорд, ведь вы сочли бы меня дерзкой.

– Возможно, вы правы и я нуждаюсь в заботе, но вряд ли садовников. – Он покосился на дерево с обрубленными ветками, под которым они шли. – И возможно, вы дерзки.

Она снова коснулась его, просто ради удовольствия, и отпрянула, приглашая к игре.

– А как бы вы поступили с дерзкой женой?

Роджер нахмурился, помедлил, и Ида испугалась, что была слишком развязной или неправильно расценила перемену его настроения, но внезапно он по-кошачьи стремительно прыгнул и приобнял ее.

– Защекотал бы, – ответил он.

Ида со смехом вырвалась:

– Но сначала вам пришлось бы ее поймать!

Подобрав юбки, она пустилась бегом. Ида знала, что игра в догонялки Роджеру по вкусу, поскольку он мог легко поймать ее благодаря своей ловкости и мешающим ей юбкам, но предпочел продлить удовольствие, пока оба не начали задыхаться.

Наконец он приблизился, схватил ее за руку и притянул к себе, но все равно держал вполсилы, и Ида могла освободиться, если бы хотела… но она не хотела. Она задыхалась и таяла. Он собирается поцеловать ее? Позволить ему или это бесстыдно? Роджер наклонил голову, как будто собирался воспользоваться преимуществом, но сменил тактику, подхватил Иду на руки, отнес обратно на скамью под деревом и усадил так, что ее ноги не доставали до земли.

– Вот, – тяжело дыша, произнес он. – Так с вами будут обращаться в моем доме. Вы ни в чем не будете нуждаться, клянусь.

Ида подняла глаза, и на этот раз Роджер не стал отводить взгляд. Он снова протянул к ней руку, и она застенчиво вложила в нее свою. От жесткой силы его пальцев, рывком поднявших ее на ноги, по телу прокатилась волна тепла, сменившаяся сладостью, от которой Ида таяла.

Из сада они перешли в парк, уже терявший летние краски, но сохранивший немного листвы, зелени и редких цветов. Рыбы лениво плавали в прудах, и садовник набросил поверх сети, чтобы отпугнуть цапель. По парку бродили павлины. Радужные самцы тащили за собой роскошные хвосты, этакие метлы, усыпанные драгоценными камнями, однако развернутыми хвостами никто уже не щеголял.

– Я хотел поблагодарить вас за конский доспех, – произнес Роджер. – Вероятно, он потребовал долгих часов работы.

– Я люблю вышивать, милорд, и хотелось подарить вам нечто достойное вашего положения и мастерства… и показать вам свое мастерство.

– И вам это удалось. Я тронут и искренне восхищен вашим трудолюбием и талантами.

Он не добавил, что подарок склонил чашу весов в ее пользу. Задумавшись о часах, которые Ида провела за шитьем, задумавшись о ее гордости, усердии и решимости, Роджер понял, что ее намерения серьезны. Это не прихоть кокетки. Он пристально посмотрел на нее:

– Должно быть, вы начали его довольно давно, сознавая, что труды ваши могут быть напрасны.

– С подобными мыслями и вы ступили на путь к возвращению отцовского графства…

– Это другое, – возразил он, но улыбнулся.

– Только в том смысле, что одна песчинка – еще не холм.

– Возможно, вы правы. – Его улыбка стала шире. – И в один прекрасный день я покажу вам холмы, которые тянутся, насколько хватает глаз.

Они обошли вокруг пруда, и Роджер присел, чтобы обмакнуть пальцы в воду. С тех пор как похолодало, рыбы едва шевелились.

– Итак, – произнес он, – если мы пришли к согласию, необходимо составить официальный договор и уладить все юридические вопросы… и выбрать день.

– Пусть будет сделано все, что полагается, – ответила Ида и, не сдержавшись, добавила: – И поскорее. – Роджер посмотрел на нее, и она вновь покраснела. – Для меня начнется новая жизнь… и чем раньше, тем лучше.

Роджер стряхнул воду с пальцев, отчего по пруду, накладываясь друг на друга, побежали круги.

– Как насчет начала декабря? Хватит времени, чтобы устроить достойную свадьбу, но рождественские торжества при дворе еще не начнутся.

Ида серьезно кивнула, хотя ее подмывало смеяться, танцевать и кружиться… а то и ущипнуть себя, чтобы поверить, что все происходит на самом деле. Роджер встал и протянул ей руку. Она оперлась об нее и задрожала.

– Вы замерзли?

– Нет, – покачала головой Ида. – Я счастлива.

Ей пришлось сглотнуть и заморгать. Он счел бы ее глупой, если бы она расплакалась.

– Однажды, если Господь будет милостив и я наберу достаточно песчинок, чтобы насыпать холмы, вы станете графиней Норфолк и хозяйкой огромного имения, – произнес он, завершив обход парка.

Иде хотелось ответить, что это ей ни к чему, но она была чуткой и понимала его потребность высказаться.

– А вы будете графом, – улыбнулась она. – Наши сыновья пойдут по вашим стопам, а наши дочери будут знать, что им очень повезло с отцом.

Ида услышала, как у Роджера перехватило дыхание, и увидела, как краска снова заливает его лицо. Под его взглядом она сама задышала чаще.

– Мне пора. – Он бросил взгляд на главное здание. – Мы загулялись, и меня будут искать. – В его глазах мерцало веселье. – Я считаю вас здравомыслящей женщиной. Мы нарушили достаточно приличий для одного дня, и вашим товаркам не терпится услышать, как обстоят дела и нужно ли облачаться в траур или шить свадебное платье… Или оно уже лежит в вашем сундуке?

– Милорд, я бы не осмелилась, – скромно ответила она.

Роджер поцеловал тыльную сторону ее кисти. Его губы были мягкими, и Ида задрожала от их первого прикосновения к ее коже. Каково будет чувствовать их на губах… к которым некогда прижимались губы Генриха? У Роджера нет бороды в отличие от Генриха, и его губы более полные и гладкие, поскольку он моложе. Взяв его руку, она повторила его жест, оставив ему схожее воспоминание, затем высвободилась и поспешила к двери. На пороге Ида обернулась и ослепительно улыбнулась через плечо. Этот прием она выучила при дворе… ловкий трюк, но она проделала его совершенно искренне. Она поклялась себе, что будет лучшей женой на свете. Это долг перед мужчиной, который заберет ее из чистилища и подарит ей новую жизнь.

Глава 15

Ноябрьский вечер был сырым от тумана, и темнота опустилась рано. Все ставни были закрыты, чтобы защитить от пронизывающего до костей холода. В каминах пылал огонь, которому помогали угольные жаровни, а лампы и свечи добавляли света и тепла.