Слёзы любви (СИ) - Майская Мира

Глава 25 Разлука

Зима, поселение варягов — священный город кривичей Кривитеск.

СВЕРР

Крик Кнута, шум голосов людей вокруг померкли. Всё померкло.

Всё, что я слышал это стук своего сердца, а оно кажется ожило.

Прикрыв глаза, я глубоко вдохнул и на миг перед глазами всплыло лицо Ясины, моей девочки.

Мир вокруг вновь перевернулся, открыв глаза, я осмотрел всех сидящих рядом.

А затем вновь посмотрел на мальчишку, стоявшего рядом.

— Фольк, а как Ясина выглядела, расскажи?

— Ну… — мальчишка замялся, не зная что сказать.

— Как одета?

— Аааа, красно.

— Порванного на ней не было? Побита она не была?

— Нет всё чистое и красное было. Рубаха вышита нитями красными, а побита, нет не была. Думаю, поблизости её ждали, лошадей слышно было.

— А куда она возвращается не говорила?

Мальчишка задумался.

— Она сказала, передайте, что у меня всё добро и что она скоро нас навестит.

Я сглотнул комок в горле, но это не помогло, пришлось откашляться. У меня не осталось сомнений, что любимая жива.

Любимая, мысленно произнес я ещё раз.

Найду, всё к ногам положу, может станет моей женой…

— Почему не передали мне её слова? — посмотрел уже на Хольдвига, тот был постарше.

— Моя вина Сверр, не велел у тебя под ногами крутиться, ты сам не свой был, после того, как узнал, что приемная дочь мертва — это Хальс, пытаясь защитить сына.

— Ничего, найдем Ясю, да конунг, — это Кнут.

— Найдём, — я не сомневался.

Два дня я ждал, больше не смог, мне быстрее хотелось найти Ясину. И вернуть, пусть будет рядом, со мной или…

Долго ждать я не мог, обратился к ближним, сказав, что хочу пойти в Плесков, разыскать приёмную дочь. Посоветовавшись, мне не отказали, но и не поддержали. Как бы я был нетерпелив, но все же понимал они правы. Я услышал их слова о невозможности иди по неустоявшейся дороге.

Никто не отказался идти со мной, просили лишь об отсрочке. Нужно было дождаться крепких морозов, что прихватят землю, делая её твердой. А еще нужен снег, что покроет землю белой ровной простынёй.

С трудом дожидаюсь этого месяца, и как только приходят стойкие морозные дни, выхожу с верными людьми, в сторону Плескова.

Полдня пути и ожидание съедает меня. Скоро, говорю себе, мы встретимся, и я вновь увижу голубые глазки. Сегодня очень морозно и даже лёгкий ветерок обжигает кожу на лице. Но этого не сдерживает меня, и я лишь ускоряю коня.

Небольшое поле между двумя окраинами леса, мы моей ближней дружиной, появляемся на одной из окраин, стремительно пытаемся преодолеть это поле.

В этот миг мне становится видно около тридцати всадников на другом крае поля.

Привстав в седле, я всмотрелся в приближающихся. Кроме конных всадников, были ещё пара коней запряженные в деревянные слиде[1]. Повернув голову, смотрю на своих людей, и подняв руку даю знать, чтоб без моего приказа, ничего не делали.

Мы сближаемся, кривичи, немного притормаживают, не рассчитывали они встретиться с нами.

А в этот миг думаю только об одном, что в бой вступать мне с ними не с руки. Каждая наша стычка может отразиться на Ясине, вдруг при нападении она пострадает или накажут её за то что у нас жила.

Когда расстояние между нами уменьшается, я немного придерживаю коня, и конь переходит на шаг, немного пригарцовывая[2]. Впереди у кривичей был мужчина немного моложе меня, смотрел внимательно и напряжённо.

Сблизившись мы остановились, удерживая между нами небольшое расстояние.

— Добра вам! — произнес я первым.

— Добра, — ответил их глава.

— Я конунг гётов Сверр Свирепый, с кем говорю.

— Воевода я, кривичей Плескова, Гердень.

— С Плескова? — я был удивлён.

— Да, идём в Кривитеск, это далече отсюда. А ты куда путь держишь, конунг?

— В Плесков, хочу с князем вашим Владдухом встретиться и спросить почему напали на моё поселение, мир же между нами? — проговорил ему одну из причин.

— Князь всех провинившихся покарал, больше такого не будет. Только и вы зачем на наших людей нападаете? — воевода Гердень, явно нас недолюбливал.

— Не было такого, мои люди не нападали. Ты с чего решил, что это мы? — мне он тоже был не по душе.

— Я сам видел, и отметины есть на моём теле, — сжав зубы прорычал кривич.

Ненависть была в его глазах, он жаждал нас всех уничтожить, его рука легла на рукоять меча. Тяжело дыша, я пытался сдержать себя, сейчас судьба Ясины, была для меня важнее.

Какой-то миг отделял нас от начала схватки…

Краем глаза я заметил, что в слиде, что стояли чуть позади и немного сбоку, зашевелилась шкура. Не поворачивая голову, лишь одними глазами, я смотрел на шевеление.

Ребенок и может даже не один.

Воевода кривичей, тоже заметил шевеление и тут же убрал руку с меча.

— Кривич, это не мы нападали на вас. Ты не думал, что это могут быть, пришлые викинги? Сколько в Ладоге причаливает кораблей?

— Все вы… — кривич не успел продолжить, шкура на слиде дернулась сильнее.

— Князь в Плескове, будешь подходить отправь ему вестника, чтобы наши не напали на вас. Нам пора, мы спешим, — воевода дернул коня, направляя его в сторону.

Я проводил его взглядом, затем скользнул глазами по шкуре в слиде.

Мы разошлись, но я ещё долго смотрел вслед удаляющимся, и какое-то время раздумывал над словами кривича о нападениях.

Впереди меня ждал разговор с князем Владдухом, и я знал он будет нелёгким, но надеялся встретиться с его мудрой женой. А ещё я думал. что мои люди в Плескове за это время найдут Ясину. До главного города кривичей оставалось полдня пути, а мне уже не терпелось, мне казалось, что моя голубоглазая уже совсем близко. Но ничего, дождусь, остался последний шаг, и я его сделаю.

Ударяю в бока коня и ускоряюсь. Быстрее, быстрее…

Приближаемся к Плескову к вечеру, уже темно, видны только очертания стен города, сам он немного на возвышенности. Как и посоветовал воевода, останавливаюсь на окраине леса и отправляю к воротам, посланника.

Он должен сообщить князю, что конунг хочет разговор вести.

Посланника долго не возвращался, я уже начал злиться.

— Конунг, нас не ждали, — это были первые слова моего викинга, когда он вернулся из города.

— Это и я знаю, что сказали? В город можем зайти? — нетерпение я уж и не скрывал.

— Со мной говорил их волхв, сказал чтоб ждали, князь, как ответ даст, тогда и нам о нем сообщит их человек.

— Конунг, что позволяет себе этот князь кривичей? Правильно ты решил их города по весне сжечь.

Это проговорил, кто-то из моих ближних, за спиной.

— Пока Ясю не найдем, пусть живут…

Голос Кнута, и он прав, думал я. Сам молчал пытаясь понять, что же задумали кривичи удерживая у ворот Плескова.

Напряжённо всматривался в огни у ворот, с трудом сдерживая себя, чтобы не рассвирепеть, подтверждая своё прозвище Свирепый.

В этот миг от ворот отделился всадник и направился в нашу сторону.

Я внимательно смотрел на приближающегося. Когда он въехал на своём коне в круг света от наших факелов, я взглянул на кривича.

— За мной идите, князь ждёт.

Мне известны, конечно не все обычаи этого народа, но уж обычай приветствия известен. Он должен приветствовать меня пожеланием здоровья и назвать своё имя. А он молчит, что это значит?

Недовольный происходящим, я нахмурился. Но всепоглощающее желание быстрее найти Ясину, притупило во мне всю осторожность. Ударив ногами в бока коня, я устремился вслед за кривичем.

Стремительно преодолев ворота в город, я и мои люди оказались внутри, в огнях от факелов от ворот, вижу что оборонительные стены города, в деревянных решетках. То ли обновляют их, то ли дыры заделывают. Оглядевшись вижу какие-то насыпи, покрытые снегом.

Думаю удивление отразилось на моём лице, мои люди тоже притормозили, и озирались, скользя глазами по всему вокруг.

— Давайте, вперед., князь ждет, — это голос кривича, выехавшего нам навстречу.