Селеста Шабрильян - Грабители золота
И он подошел, чтобы схватить ее.
– Господи, Господи! – закричала девушка, – сжальтесь надо мной! – и упала на колени.
– Так-то ты меня любишь! – со сдавленным смешком сказал Макс. – Если бы я был честным глупцом и женился на тебе, мне платили бы за мое богатство и имя лицемерной нежностью, поцелуями, смешанными с презрением.
– Сэр, сэр, – твердила Мелида, подползая к нему на коленях, – придите в себя. Я беззащитна, не оскорбляйте меня. Убейте или возвратите меня отцу – он умрет от горя.
– Твой отец продал тебя мне, – «успокоил» ее Макс, пожав плечами. – Он хорошо знает, что ты не любишь меня и пожалеет только о моем богатстве.
– О! Это уж слишком! – взорвалась Мелида, выпрямляясь и глядя на Макса со всей своей гордостью. – Я только унижаю себя, обращаясь с мольбами к такому негодяю, как вы. Да, я вас ненавижу, и мое презрение к вам сильнее страха. Если я умру сегодня, то буду в тысячу раз счастливее, чем став вашей женой.
– Замолчи! – не выдержал Макс, побледнев, – замолчи!
Он стиснул ее запястья.
– Вы можете совсем сломать мне руки, – застонала Мелида. – У меня нет сил защищаться, бороться с вашей грубостью. Но пока вы меня не убили, пока мои губы движутся, вы внушаете мне ужас, я вас ненавижу и презираю!
Максом овладело бешенство, смешанное с отчаянием. Все же любовь преобладала над его волей. Он страдал.
– Ну так пусть же ты не достанешься ни мне, ни другому, – он зарядил револьвер… – Мы умрем вместе.
– Вы страшитесь смерти больше, чем я, – ответила Мелида. – Когда мы будем мертвы, Бог окажет мне милость и разделит наши души.
Мелида была прекрасна в своей отваге. Никогда Макс не любил так сильно. Время шло, и он забыл о бегстве.
Тем временем Том, которого он послал за ненужным хирургом, устал идти пешком по берегу моря и, кроме того, честный малый торопился оказать помощь доктору. Свернув на дорогу, он отправился в окрестности Сент-Килды, чтобы сесть в омнибус. Том проходил как раз мимо дома доктора. Эмерод стояла у окна и выглядывала то вправо, то влево, словно высматривая кого-то.
– Добрый вечер, мисс, – поздоровался Том. – Не мучайте себя понапрасну. Я спешу за хирургом.
– Зачем он вам? – удивилась Эмерод, делая ему знак остановиться и выходя на порог дома, чтобы поговорить.
– Как зачем? – удивился бедный малый, думая, что сболтнул лишнее. – Разве вы не знаете, что ваш отец разбился, упав с лошади?
– Мой отец? – изумилась Эмерод и улыбнулась. – Он здесь, спит в кресле, как всегда после утомительного дня. Он же очень устает. – И она показала Тому внутрь салона.
Том просунул голову в окно.
– Каково! – поразился Том, – он вправду спит, я даже слышу, как он немножко храпит. Ну а что же тогда говорили мой хозяин и мисс Мелида.
– Как раз сестру я и жду сейчас, – ответила Эмерод с живостью. – Она ушла, не сказав ни слова и не взяла даже шляпки или шаль.
– Она была в таком смятении, когда я ее видел, – ответил Том. И он рассказал, что смог.
Эмерод нахмурилась. Ее губы побелели. Она заставила Тома несколько раз повторить свой рассказ. Мрачные предчувствия овладели ею. Она размышляла, что это может означать. Наконец, будто ее звал голос сердца, молодая девушка сказала Тому.
– Я хочу поехать навстречу ей. Окажите мне услугу – пройдите на задний двор и оседлайте Кеттли. Я вернусь до того, как проснется мой отец и придет от соседей матушка.
Пять минут спустя Том и Эмерод были в пути. Она хотела, чтобы кобыла шла шагом, но умное животное словно понимало нетерпение хозяйки и сбивалось на рысь.
– Я поеду вперед, сказала, наконец Эмерод бедному Тому, которому приходилось бежать за ней.
Едва запыхавшийся Том ответил согласием, как она умчалась бешеным галопом. По мере того, как она ехала все дальше и дальше, она твердила себе, не замедляя бега лошади, что Том ошибся, что ему говорили не об отце. Но к кому еще Мелида могла проявить такой интерес?
– Я уверена, что это какая-то ошибка, она должна вернуться домой, – прошептала Эмерод.
Кстати, словно чувствуя нетерпение своей хозяйки, Кеттли уже не бежала, а прямо-таки летела. Когда Эмерод подъехала к решетке парка, то вместо того, чтобы двинуться по дорожке, огибавшей дом сзади, она направилась по посыпанной песком аллее, подходившей к главному входу дома. Эмерод ехала шагом. Она хотела, прежде чем звать или стучать, увидеть какое-нибудь доказательство пребывания здесь своей сестры.
– А вдруг Том ошибся и Мелиды вовсе нет здесь? Прилично ли, что я приехала сюда искать ее?
Хотя она старалась не шуметь, большая собака с острова Кенгуру, привязанная во дворе, начала лаять. Эта собака, бывшая всегда на цепи, признавала только Тома. Никогда Макс не подходил к ней, другие слуги ею не занимались. При приближении всадницы она загремела цепью и взвыла, а потом залилась лаем. Этот лай был бы услышан Максом, если бы он не был всецело поглощен похищенной девушкой.
– Все тихо здесь, нигде нет света, – прошептала Эмерод, – уверена, что их нет в доме и что мне нужно ехать искать безумицу в другом месте. Надо возвращаться, пока меня не увидели, но проезжать мимо собаки я больше не хочу.
Тогда, чтобы не возвращаться тем же путем, она обогнула дом и очутилась прямо перед освещенным окном комнаты, где находились Макс и Мелида. Всадница остановилась, девушка и лошадь замерли на месте, сдерживая дыхание. Увидев в руках Макса пистолет, Эмерод догадалась о его намерении, спрыгнула с лошади и, легкая, как птица, бросилась к открытому окну, вскрикнув от ужаса. Схватившись за раму, она дважды окликнула сестру.
– Эмерод! О, сестра! – воскликнула та, устремившись к ней и уже считая себя спасенной.
Но Макс удержал ее и, резко оттолкнув, направил револьвер в сторону Эмерод. Выстрел прозвучал прежде, чем она успела отскочить от окна.
– На помощь! Убивают! – закричала она, но ее голос тут же замер и послышалось только падение тела на землю.
Тотчас последовал душераздирающий крик и можно было подумать, что издавшая его Мелида умерла, так как она тоже упала на пол и осталась неподвижной.
Макс перепугался: волосы встали у него на голове дыбом – он решил, что убил и Мелиду. Став рядом на колени, он взял ее голову в свои руки, отвел с лица густые светлые волосы.
– Обморок! Это лишь обморок! – воскликнул он. – Тем лучше. Погасив свет, он поднял ее, будто спящего ребенка, и вышел. Не останавливаясь, взглянул на тело Эмерод, распростертое на земле, и пошел напрямик, чтобы поскорее достичь берега моря.
Хотя ноша была легкой для него, песок, в котором до половины увязали ноги, очень затруднял путь. Мгновение он раздумывал, затем свернул налево.
