Лаура Кинсейл - Тень и звезда
— Подойдите поближе, если хотите лучше его рассмотреть, — предложил Джерард.
Словно завороженная ночной тишиной, Леда приблизилась к Джерарду. Круглый эфес отражал нижнюю часть золотой рукоятки — облака, среди которых можно было разглядеть морду льва и китайской собаки.
— Красивая вещь, не правда ли? — Джерард помолчал. — Этому мечу по меньшей мере пять сотен лет. — Он прикоснулся к рукоятке. — Обычно мастера изображали на клинке меча дракона или бога войны, чтобы их дух жил в оружии.
Джерард вынул меч из ножен, и неожиданно в руке у него оказался кусок грубого железа длиною в фут. Он был плохо укреплен на рукоятке и весьма походил на обрубок руки.
— Почему он такой? Что случилось с мечом? — испуганно спросила Леда.
— Таким он и должен быть, — спокойно ответил Джерард. — Это так называемый катсаритачи — церемониальный меч. Насколько мне известно, такие вещи обычно преподносили в дар какому-нибудь храму и ими никогда не пользовались по прямому назначению. — Вернув меч в ножны, Джерард выглянул на залитую светом улицу; при этом тени и свет нарисовали на его лице причудливую картину. — Снаружи — золото, внутри — металл. — Он потер большим пальцем эмалированные ножны. — Вы считаете, ваш сержант прав?
— Прав? — недоуменно переспросила Леда. — Вы о чем?
Джерард молча смотрел на улицу.
— Сержант Макдональд — невоспитанный нахал, — не выдержала Леда. — Если я увижу его еще раз, то обязательно скажу ему все, что о нем думаю.
Джерард чуть улыбнулся.
— А обо мне у него какое мнение? — полюбопытствовал он.
— Сомневаюсь, что этот человек вообще способен составить правильное мнение хоть о ком-нибудь, — уклончиво ответила Леда. — Очевидно, он просто очень глуп.
— Он напугал вас. Мне жаль, что так случилось.
— Да нет, ничего… Он был так поглощен какими-то смешными обвинениями в мой адрес, что, пожалуй, больше ни о чем и не думал.
Джерард посмотрел ей в глаза:
— Мисс Этуаль, я могу что-нибудь сделать для вас до отъезда? Может быть, вы хотите, чтобы я потолковал с сержантом Макдональдом? У меня есть немало способов убедить его в том, что он не прав в отношении нашего… сотрудничества.
— Нет, только не это! — Леда энергично тряхнула головой. — Я абсолютно уверена, что вам не стоит больше иметь дела с полицией. Сержант Макдональд сильно разочаровал меня, а если он хочет верить в какую-то чушь, то это его дело. Лучше скажите, что вы собираетесь делать с этим мечом?
Джерард погладил фетровый чехол, покрывающий ножны.
— Пока еще не решил. Я не рассчитывал так долго держать его у себя, но теперь, когда они уверены, что нашли его… — Он нахмурился, и это почему-то встревожило Леду.
— Прошу вас, будьте осторожны, мистер Джерард.
Уголок его рта дрогнул.
— Обещаю. — Он вздохнул. — А теперь я должен с вами попрощаться. Завтра утром вы сможете поспать подольше.
— Что ж, тогда до свидания. — Отчего-то Леда едва сдерживала слезы. Как ни странно, для нее оказалось необычайно трудно попрощаться с джентльменом, которого она едва знала.
Повинуясь внезапному импульсу, она накрыла его руку, лежащую на мече, своей рукой.
— Благодарю вас, мистер Джерард, за все, что вы для меня сделали.
После этих слов в комнате стало необычайно тихо. Подняв глаза, Джерард серьезно посмотрел на Леду, его рука дрогнула. Тем не менее Леда ощущала застывшую силу в нем, в его глазах, скользивших по ее лицу, в его руке…
Неожиданно Джерард схватил ее руку и вложил в нее скомканный клочок ткани.
— Доброй ночи, мисс Этуаль. — Он оттолкнулся от окна и стремительно двинулся во тьму комнаты. Леда ничего не услышала, даже легкого скрипа двери, однако она без труда поняла, что он ушел.
Разжав ладонь, она посмотрела на странную ткань — оказалось, что это кусочек темной шелковой ленты. Она не могла точно определить, какого цвета лента, в середине которой поблескивала иностранная монетка…
Леда ощупью пробралась к тому месту, где ждала Джерарда, затем вернулась к окну, держа в руках книгу, которую только что читала.
Склонившись над ней, она быстро нашла изображение монетки в пять иен. Затем она перешла к разделу, в котором описывались праздники и традиционные подарки. «Свернутая полоска шелка — знак уважения, — прочитала она в книге, — который до сих пор используют в церемониальных процедурах. Особенность этого знака в том, что он означает одновременно уважение и чувство родства, духовной близости… Монетка в пять иен считается символом дружбы».
Завернув монетку в шелковую ленту, Леда прижала ее к губам и держала так до тех пор, пока она не стала такой же теплой, как и ее руки.
Глава 20
Поднимающееся море
1887 год
Он хотел ее, хотел прикоснуться к ней. Находясь на борту трансатлантического парохода, он проснулся, сгорая от желания. В поезде, ехавшем на запад, он снова заснул под стук колес, думая только о том, как бы дотронуться до нее, — во сне это не вызывало у него стыда, поскольку сейчас он никого не мог обидеть. Из Сан-Франциско выехал на пароходе собственной компании, но предпочел оставаться в каюте, предаваясь своим сладострастным мечтаниям, не желая вставать по утрам и смотреть в зеркало на собственное отражение.
Залитый солнцем Гонолулу был весь в зелени и цветах. Сэмюел поселился в своей маленькой комнатушке в конторе гавани, решив не ехать домой. Он даже не открыл высокие ставни, отчего в полупустой комнате, где эхом отдавался каждый звук, царил полумрак.
Увидев Сэмюела на костылях, Доджун предложил ему обратиться к китайскому костоправу. После курса лечения травами и нескольких тайных визитов к американскому хирургу нога начала постепенно заживать; с каждым разом наступать на нее становилось все легче.
Пока Сэмюел был в отъезде, Доджун привел в дом мальчика — сына одного из японских иммигрантов, недавно прибывшего на Гавайи. Мальчик подметал опилки и мало говорил, даже по-японски; Доджуна он называл Оякатасама, причем каждый раз, обращаясь к нему, отвешивал глубокий поклон, выражая тем свое уважение. К Сэмюелу маленький японец относился почти с равным почтением и называл его «мейджин», как называли в Японии людей выдающихся.
Что до Доджуна, то он почти не обращал внимания на Сэмюела, который, впрочем, ничуть не сомневался, что так оно и будет. Дорога не кончается, жизнь течет по-прежнему, и он всегда должен быть начеку. «Давай, — говорил Доджун, — избавимся от ограничений. Целиком посвяти себя каждому дню. Живи так, будто над головой у тебя смертоносный меч, ведь на самом деле так оно и есть».
