Рита Эстрада - Тайна ключа из слоновой кости
– Да, примерно раз в неделю я приезжаю за почтой. Напишите мне, и я сразу же приеду, как только получу письмо.
– Очень хорошо. – Взгляд его снова стал рассеянным. Очевидно, Ричардсу не терпелось вернуться к своим изысканиям. – Но я ничего не обещаю. Иногда даже мои собственные исследования бывают не на высоте. Я ведь только на полпути.
– Я понимаю, – успокоила его Хоуп и направилась к двери. Ей действительно нужен был урок истории, но только периода, относящегося к ее поискам. – Я крайне благодарна вам за помощь.
Но он уже забыл о ней, всматриваясь в исписанный неровным почерком листок бумаги на столе.
Хоуп потратила достаточно много времени, разыскивая потомков Турбэ в Северной Каролине. Но, когда это ей наконец удалось, к ней пришло разочарование – никто из них и не слыхивал о ключе из слоновой кости. И никому из потомков Турбэ не было до этого никакого дела…
Затем она забрала свою почту и засунула письма в бумажник, не распечатывая. Купив по дороге продукты, Хоуп поехала на остров.
Может быть, ей удастся сначала ничего подробно не говорить Арману – она расскажет ему о семье, занятой выращиванием табака, и о том, что Фейт вышла замуж. Внутри у Хоуп что-то екнуло, и краска залила ее лицо. Если только она не думала о Фейт, она вполне могла контролировать себя. Но при мысли о другой женщине ревность захлестывала ее. За всю свою жизнь она никогда не испытывала ревности – но ведь и никогда не любила с такой силой. Все, что мешало ее любви, было ей ненавистно!
Арман стоял на берегу. Бинокль, который дала ему Хоуп, висел у него на груди. Надменно уперев руки в бедра, он наблюдал, как Хоуп повернула свое суденышко, направляясь прямо к нему. В то мгновение, как он услышал, что мотор ее лодки ожил и застучал, сердце его наполнилось любовью и тревогой. С ней все было в порядке, ничего ведь не случилось, успокаивал он себя. Но, даже видя, как Хоуп, вполне живая и здоровая, возвращается к нему, он не мог избавиться от тревожного чувства: что-то случилось. Издалека он увидел беспокойство в ее глазах. Лицо Хоуп казалось сероватым, в тон ее костюму. Что же произошло?
– Что такое? – заботливо спросил он, помогая ей выбраться из лодки и оставляя на сиденье пакеты с продуктами. – Что случилось?
– Ничего, – ответила она. – Я потом расскажу.
Он взял ее за плечи и повернул к себе, глядя ей в глаза.
– Нет, сейчас. Скажи мне сейчас.
– После того, как мы вытащим эти пакеты из лодки и отнесем их на место.
– Расскажи мне, – ласково попросил он, и сильные руки погладили ее стройную шею, подбородок. Он нежно заглянул в ее обиженное лицо.
Хоуп закрыла глаза, отгораживаясь от полного любви взгляда, которым он смотрел на нее. Теперь она знала, и у нее не было уже никаких сомнений, что она лишь занимала место женщины, чей портрет был спрятан в ее сумке.
– Это как-то связано с Фейт, – догадался он.
Хоуп вздрогнула, словно от боли.
– Да. – Она попыталась было выпрямиться, затем снова плечи ее опустились. – Я обнаружила, что Фейт вышла замуж ровно год спустя после твоей смерти и что у нее было трое детей. Она прожила довольно долго, до шестидесяти двух лет.
– Кто он?
– Британский офицер. Чарльз Хэддингтон.
Арман резко выругался, и Хоуп поморщилась.
Неожиданно он отпустил ее и закрыл лицо руками, стараясь сдержать гнев. Когда он снова взглянул на нее, выражение его лица казалось унылым и мрачным, словно снежный буран зимой.
– Этот человек был самым напыщенным ослом из всех, с кем мне доводилось встречаться. Фейт всегда старалась держаться подальше от него из-за страха, что может случиться самое худшее.
Хоуп не знала, что сказать, и просто кивнула ему.
– Она невзлюбила его с первой встречи. Кажется, это было на балу в форте.
Она снова кивнула, сжав руки на коленях, тогда как на самом деле ей хотелось погладить его по щеке, откинуть назад прядку темных волос, которая все падала и падала на его лоб. Утешь его, приказывала она себе, но холодный и гневный взгляд его глаз удерживал Хоуп.
Наконец он глубоко вздохнул, и плечи его расслабились.
– Я знал, что ей придется выйти замуж, но просто не ожидал, что ее мужем станет ублюдок вроде этого Хэддингтона. Должно быть, она прожила ужасную жизнь.
Его сочувствие Фейт подействовало на Хоуп, словно искра на бензин. Она принялась складывать продукты в одну из коробок, безжалостно бросая пакеты один за другим.
– Хоуп! Что ты делаешь? – Руки Армана сомкнулись на ее талии, когда она склонилась над коробкой. Она принялась вырываться, и он был вынужден отпустить ее.
– Ничего, – низким голосом проговорила она. – Я просто собираюсь отправиться в дом. Мне необходимо кое-что сделать, а тебе надо побыть одному. Так будет лучше всего, поверь мне.
– Нет! – Его голос прогремел до самой вершины холма, эхом раскатился над озером.
Хоуп похолодела.
Он глубоко вздохнул.
– Извини, но мне не хочется, чтобы ты куда-то уходила. Хоуп, ты должна быть здесь, и ты останешься здесь.
Ярость охватила ее.
– Зачем? Наблюдать, как ты страдаешь из-за женщины, которой не хватило ума бороться за то, чего она желала? Из-за женщины, которая не настолько любила тебя, чтобы поступить по-своему? – Она горько расхохоталась. – Нет уж, спасибо. Я не мазохистка и не желаю становиться заменой.
– Ты никогда ею и не была. – Он улыбнулся ей.
Хоуп опустилась на колени перед ним, чувствуя, что ноги не держат ее, а ярость постепенно уходит.
– Нет, была. Ты сам говорил, что я очень похожа на нее, и ты был прав! Неудивительно, что тебе казалось, что ты любишь меня, казалось, что я – это Фейт!
– Откуда ты знаешь?
Она покопалась в сумке, выбрасывая все наружу и отыскивая статью, с которой сняла копию.
– Вот! – воскликнула она, протягивая ему бумагу. – Вот ее фотография с портрета. – Она снова нервно рассмеялась, когда он медленно взял бумагу из ее дрожащих пальцев. – А затем я видела оригинал портрета. Если бы не прическа, мы могли бы быть близнецами!
С болезненной медлительностью Арман принялся рассматривать портрет, а затем посмотрел на Хоуп взглядом, в котором ясно читалась вся правда.
– Вы с ней действительно очень похожи. И душа у тебя такая же добрая. Но – как это сказать? – как личность ты совсем другая. Фейт никогда бы не осмелилась возражать мне, высказывать свое мнение в разговоре, любить меня с такой отдачей, которая открывает всю глубину любви. – Он снова опустил глаза на фотографию и опять посмотрел на Хоуп. – Женщина, которую я любил в дни моей идеалистической молодости, здесь, на бумаге. А женщина, которую я люблю как взрослый мужчина, стоит сейчас передо мной.
